Грэхэм Мастертон - Колодцы ада
- Хорошо, - сказал я. - Я понял.
Я взял перчатки у помощника Картера и обмотал нижнюю часть лица шарфом Дэна. Когда я заправлял штаны в носки, прибежал, пыхтя, помощник Мартино и сказал, что штаб послал две машины с подкреплением, ружьями и с противотанковым ружьем. Вместе с противотанковым ружьем ехал в качестве эскорта сержант Камински из госбезопасности, но это Картера не волновало. Уж сержанта-то он приструнит.
- Хорошо, Мейсон, - сказал Картер, смотря на часы. - Пять минут пошли. Что-нибудь случится - кричи. Можешь орать как резаный - в зависимости от ситуации.
- Можешь на это рассчитывать, - кисло сказал я.
Я старался не останавливаться и думать, что я буду делать, когда проникну сквозь кусты. В какой-то момент я так сильно колебался, что если бы кто-нибудь скомандовал: "Не ходи!", это убедило бы меня остаться по эту сторону кустов и смотреть, как ракообразные разлетятся в клочья.
Дэн положил мне руки на плечи.
- Тебя никто не заставляет, - сказал он тихо.
- Я знаю. Не напоминай.
- Тогда пошел. Удачи.
Картер подошел и вручил мне "Полис Спешиал" тридцать восьмого калибра.
- Ты знаешь, как этим пользоваться?
- Не совсем.
- Ты видел "Старски и Хатч"?
- Да, черт побери.
Картер поднял мясистую руку и схватил ее другой, как бы поддерживая ее и выставив вперед палец, изображавший пистолет.
- Вот так. Зафиксировал, прицелился, нажал крючок. Не паникуй и целься во что-нибудь важное: голову или глаза.
Я посмотрел на пистолет в моей руке неуверенно. Почему-то стрельба была американской реакцией на все проблемы. Возможно, именно поэтому я оставил психиатрию. Все, что хотели люди для того, чтобы бороться с проблемами - некий психологический выстрел.
- Пять минут, - сказал Картер и отвернулся.
Я кивнул Дэну и полез из лощины к ежевике и терновнику.
Ходьба по гуще кустов была похожа на ходьбу в колючей проволоке. Колючки цеплялись за одежду, рвали лицо и с размаху шлепали, когда я отпускал их. Несколько минут я уже продирался сквозь густой и колючий кустарник, а Картер с Дэном еще не скрылись из глаз и выставляли большие пальцы вперед, подбадривая. Я слабо помахал в ответ и продолжал углубляться.
Когда я прошел внешний слой колючек и ежевики, стало полегче. Лоб кровоточил и одна перчатка порвалась, но я был относительно цел. Я засунул кольт за ремень, потому что он больше мешал, чем помогал, и давал мне мало психологического преимущества. Если Картер вызывал противотанковые ружья, делающие дырки в укрепленной стали, то эта полицейская игрушка тридцать восьмого калибра мало бы помогла мне.
Я посмотрел на часы. Прошло две минуты, может быть, две минуты и тридцать секунд. Ступая как можно тише по сухим листьям, я прикрывал лицо рукой от колючек и то и дело останавливался и прислушивался. Сначала было слышно только хруст листьев и завывание ветра в верхушках деревьев. Но потом я услышал что-то другое. Это было похоже на щепящиеся ветки и сосущий, рвущий звук.
Я принюхался: в воздухе витал характерный запах рыбы.
Я полз вперед, пока не достиг края кустов. Я встал на четвереньки и прополз так метров шесть, скрываясь в листьях. Сосущий и чмокающий звук стал громче, и я высунул голову из подлеска чтобы посмотреть, что происходит.
Существо было там, метрах в четырех от меня. Я никогда не видел их вблизи при дневном свете и ужаснулся. Моя кожа покрылась мурашками от страха, и первым желанием было вскочить и бежать оттуда сломя голову.
Это был не совсем краб или омар. Если бы это было так, мне было бы легче. Но вместо этого там было огромное, отвратительное, неуклюжее ракообразное; его тело было размером с небольшую цистерну. Панцирь на его спине был выпуклым, неровным и крапчатым, что производило странное впечатление. Из этого панциря торчала насекомоподобная голова с двигающимися усиками и глазами на подвижных стебельках; глаза были черные и блестящие, а вместо век были серые и морщинистые куски кожи, которые снимались-одевались на глаза постоянно, как крайняя плоть каких-то отвратительных пенисов.
Большая клешня выросла невообразимо, превратившись в тяжелые, зазубренные, отвратительные клещи. Снизу панциря были видны пара шиповатых ног, усеянных жесткими черными волосками и твердыми наростами, казавшимися засохшими струпьями. Было и еще кое-что. Из брюшка торчал пучок извивающихся мягких бледных щупалец, которые держали разорванное тело помощника Хантли, пока краб обедал.
Сосущий шум, который я слышал, оказался звуком, который издавало существо, пожирая кишки Хантли, и кровавые ошметки их свисали с челюстей чудовища, похожих на клюв. Маленькая клешня выполняла роль ножа, разрезая его останки, отделяя ребра и пробираясь к наиболее лакомым, отборным кусочкам.
К горлу подступил комок, и мне показалось, что меня вырвет. Но я умудрился сдержаться, хотя почувствовал слабость во всем теле и покрылся холодным потом. Такое со мной было, когда меня укачало на заднем сидении "Плимута" моего отца. Я глубоко вздохнул и вынул пистолет. Это могло быть бесполезным против существа такого размера, но я был слишком близко и понимал, что это все, что у меня есть.
Я попытался окликнуть существо, но мой рот пересох и сначала у меня ничего не получилось. Прокашлившись, я попробовал еще раз:
- Джимми! Элисон! Это кто?!
Страшилище прекратило есть и подняло свою щетинистую голову. С клюва капала на листья кровь. Какой-то момент стояла глубокая тишина, не слышно было ни чириканья птиц, ни кружащегося сухого листа.
- Джимми? Это я, Мейсон Перкинс. Я здесь!
Существо повернуло голову ко мне. Я мог вскочить и за пять секунд убраться оттуда, несмотря на колючки, но я не знал, насколько быстро двигается это существо, и в любом случае не это было целью моего путешествия. Я пришел проверить, можно ли спасти Джимми и Элисон. Я пришел, потому что раньше они были людьми, а может, таковыми и оставались. И не спрашивайте, почему. Единственной мотивацией было то, что я тоже был человеком.
Я медленно встал. Чудовище было метрах в трех от меня, и я чуть не задохнулся от запаха разорванного тела и тухлой рыбы. Его челюсти медленно пережевывали остатки внутренностей Хантли, но черные глаза остановились на месте, уставившись на меня.
- Джимми, если это ты, то нам нужно поговорить, - сказал я дрожащим голосом.
Я чувствовал себя идиотом, обращаясь к чему-то, похожему на афишу фильма ужасов.
Небольшой коричневый дятел сел на ветку неподалеку и уставился на нас с явным интересом.
Сначала я думал, что существо не ответит мне. В конце концов, процесс продолжался, и дар речи мог пропасть. Но потом, я услышал шипящий звук в его горле, оттуда раздалось неясное и болезненное посвистывание, и я понял, что как бы ужасно оно не выглядело, каким бы злобным и хладнокровным оно не было, оно до сих пор хранило в голове человеческий мозг.
