Майкл Муркок - Узники неба
Он спросил об этом Мэгги Уайт.
— Такие вещи уничтожаются автоматически, — отвечала она. — Если они не соответствуют модели, симуляция не сможет плавно работать, пока все не будет рационализировано. Предактивационный период избавляет от подобных явлений. Поскольку он был прерван, возможно, некоторые анахронизмы будут продолжать существовать. Я не знаю. Раньше ничего подобного не случалось. Кроме того, есть еще кое-что. Аппарат не может быть полностью испытан, пока не продемонстрирует все, для чего он был спроектирован. Это другая функция предактивационного процесса.
Дом, в котором они были перенесены с З-3 на З-Ноль, оставался на месте, так же, как и различимый за ним собор.
У Фаустаффа появилось одно соображение. Он высадил остальных возле дома и подъехал к собору. Еще до того, как он открыл дверь, он услышал крики, эхом разносившиеся по зданию.
Это был Орелли, по-прежнему прибитый к кресту. Но теперь он был далек от спокойствия. Лицо его дергалось от боли.
— Фаустафф! — прохрипел он, когда профессор приблизился. — Что со мной случилось? Что я здесь делаю?
Фаустафф нашел канделябр, с помощью которого, вероятно, можно было вытащить гвозди.
— Это будет больно, Орелли, — сказал он.
— Снимите меня! Больнее быть не может!
Фаустафф принялся вытаскивать гвозди из тела Орелли. Подхватил его на руки и уложил на алтарь. Тот стонал от боли.
— Я отвезу вас обратно в дом, — сказал Фаустафф, поднимая экс-кардинала. — Возможно, там найдется какая-нибудь одежда.
Когда Фаустафф нес его к машине, Орелли плакал. Фаустафф чувствовал, что слезы у него вызывает не боль, а память о сне, от которого он только что пробудился.
Отъехав от собора, Фаустафф решил, что лучше направиться в ближайшую больницу. Несомненно, там имеются антибиотики и перевязочный материал.
Через четверть часа он нашел больницу. Прошел через пустой холл к аптечному складу. В большом медицинском шкафу нашел все необходимое и принялся пользовать Орелли.
К тому времени, когда он закончил, экс-кардинал уснул после введенного ему седатива. Фаустафф перенес его в постель и укрыл одеялом. Через некоторое время с Орелли будет все в порядке, решил он. Вернувшись к дому, он припарковал машину и вошел внутрь. Мэгги Уайт, Гордон Огг и Нэнси сидели в гостиной, попивали кофе и ели сэндвичи.
Сцена выглядела настолько нереальной, что казалась неуместной. Фаустафф рассказал им, что сделал с Орелли, и тоже сел перекусить и выпить кофе.
Когда они поели и Фаустафф зажег сигарету для себя и для Нэнси, Мэгги Уайт, казалось, приняла решение.
— Мы можем использовать аппаратуру этого дома, чтобы связаться с хозяевами. Хотите, Фаустафф, чтобы я взяла вас к ним?
— Но не будет ли это против ваших инструкций?
— Это лучшее, что я смогла придумать. Сейчас я больше ничего не могу сделать.
Фаустафф кивнул.
— Естественно, я хотел бы связаться с вашими хозяевами. — Он начал приходить в возбуждение. — На данной стадии я не вижу иного пути разрешить всеобщую путаницу. Вы знаете, сколько симуляций все еще существуют?
— Нет. Возможно, все они уже уничтожены.
Фаустафф вздохнул.
— Похоже, как их усилия, так и мои пропали даром.
— Не уверена, — сказала она. — Давайте посмотрим. Ваших друзей мы должны оставить здесь.
— Вы согласны? — обратился он к ним. Они кивнули. — Возможно, вы сможете сходить и посмотреть, все ли в порядке с Орелли, — предложил Фаустафф и рассказал, где находится больница. — Я знаю, как мы все к нему относимся, но, полагаю, он заплатил слишком большую цену. Не думаю, что когда вы его увидите, то почувствуете к нему ненависть.
— О’кей, — сказала Нэнси, поднимаясь. — Надеюсь, что ты скоро вернешься, Фасти. Я хочу видеть тебя почаще.
— Возможно, — улыбнулся он. — Не беспокойся. До свидания, Гордон, — он пожал руку Оггу. — Увидимся!
Нэнси и Гордон вышли из дома.
Фаустафф последовал за Мэгги в другую комнату, где располагалось оборудование.
— Здесь нужно нажать лишь одну кнопку, — сообщила она. — Но она сработает только для Стеффломеиса или меня. Я могла бы сделать это раньше, если бы использовала дом для себя, но я увлеклась — решила остаться и посмотреть, что вы предпримете. — Она нагнулась и нажала кнопку. Стены дома начали менять цвет, быстро проходя весь спектр; они, казалось, обтекали Фаустаффа, окутывая его мягким свечением, затем исчезли. Они стояли на обширном плато, увенчанном огромным темным сводом. Свет лился со всех сторон, цвета соединялись в один белый, но это был не настоящий белый цвет, а зримая комбинация всех цветов.
И на них сверху вниз смотрели гиганты. Это были люди со спокойными, аскетическими чертами, совершенно голые и безволосые. Они сидели в простых креслах, словно бы сделанных не из какой-либо реальной субстанции, а из некоего призрачного материала, но при этом вполне реально держащих людей.
Ростом они были около тридцати футов, прикинул Фаустафф.
— Мои хозяева, — сказала Мэгги Уайт.
— Рад, наконец, встретиться с вами, — произнес Фаустафф. — Похоже, перед вами в некотором роде дилемма.
— Зачем вы пришли сюда? — проговорил один из гигантов. Голос его явно не сочетался с его размерами. Он был тих, хорошо модулирован и лишен эмоций.
— Чтобы, помимо всего прочего, выразить недовольство, — сказал Фаустафф. Он чувствовал, что должен был бы ощутить перед гигантами благоговейный страх, но, возможно, все испытания, сделавшие возможной эту встречу, уничтожили всяческое удивление, на которое в иных обстоятельствах он мог быть способен. И еще он чувствовал, что гиганты слишком плохо работают, чтобы относиться к ним с подлинным почтением.
Мэгги Уайт объяснила все, что произошло. Когда она закончила, гиганты встали и прошли сквозь световые стены. Фаустафф уселся на пол. Он был твердый и холодный, так что части тела, соприкоснувшиеся с ним, словно бы подверглись слабой местной анестезии. Постоянное изменение цвета тоже не позволяло чувствовать себя уютнее.
— Куда они пошли? — спросил он Мэгги.
— Обсудить то, что я им рассказала. Это не займет много времени.
— Вы готовы сказать мне, кто они такие в действительности?
— Предоставьте рассказать им самим. Я уверена, что они это сделают.
Беседа с хозяевами
Вскоре хозяева вернулись. Когда они уселись, один из них заговорил. — Это — модель для всего, — сказал он, — но все и создает модель. Ошибка людей в том, что они строят модели из частей целого и называют это целым. Время и Пространство имеют модель, но ты видел на своих симуляциях лишь некоторые элементы. Наша наука выявляет все измерения и дает нам возможность творить симуляции.
