Майкл Муркок - Узники неба
— Да. Это необходимо. Я вам говорила.
— Я все еще не знаю истинной цели симуляции, — признался Фаустафф, — но мне кажется, что подобными вещами ничего достигнуть нельзя.
— Не уверена, — задумчиво произнесла Мэгги Уайт. — Я не знаю… Я остаюсь верной хозяевам, но меня удивляет… Кажется, им не слишком везет.
— Вы не обманываетесь, — искренне согласился Фаустафф. — Что они там наскребли? Тысячу симуляций?
— Им никогда не повезет, — съязвил Стеффломеис. — Они потерпели полный провал. Забудь о них.
Мэгги Уайт в ярости повернулась к нему.
— Полное фиаско — это твоя работа, Стеффломеис! Если бы ты верно исполнял то, что тебе приказано, З-Ноль была бы сейчас на пути к нормальной активации. А теперь я не знаю, что случится. Это первый раз, когда что-то пошло неправильно до полной активации.
— Тебе нужно было слушать меня. Мы никогда бы не допустили полной активации, если б были осторожней. Мы легко могли бы править этим миром. Мы могли бы пренебречь хозяевами. Все, что они могли бы сделать — это начать сначала.
— Нет времени начинать сначала! Это равносильно провалу всего их проекта — вот что ты сделал! — кричала на него Мэгги. — Ты добиваешься поражения хозяев!
Стеффломеис, отмахнувшись, повернулся к ней спиной.
— Ты — не в меру идеалистка. Забудь их. Они обанкротились.
Доспехи Гордона заскрипели. Его рука потянулась к забралу и медленно стала приподнимать его. Он выглянул наружу, моргая.
— Господи, — произнес он изумленно, — я и в правду обряжен в этот металлолом. А я думал, что это мне…
— Снится? Тебе, должно быть, жарко в нем, Гордон, — сказал Фаустафф. — Можешь снять?
Огг подергал шлем.
— По-моему, он привинчен.
Фаустафф ухватился за шлем и с некоторым трудом ослабил его зажимы. Огг стянул его. Они принялись отстегивать остальные доспехи. Нэнси помогала. Шум голосов вокруг них свидетельствовал, что и те люди, что сопровождали Гордона и Нэнси, сейчас в смущении приходили в себя.
Фаустафф увидел, как Мэгги Уайт шагнула к мечу и отпрыгнула с ним в тот момент, когда ученый старался отстегнуть левый наколенник Гордона.
Она опустила меч на голову Стеффломеиса, прежде чем он смог ее перехватить. Он повернулся к ней с усмешкой, откачнулся от нее и затем повалился наземь.
Верхушка его черепа была начисто снесена, открывая мозг, крови не было. Мэгги принялась рубить тело, покуда Фаустафф не остановил ее. Она оставалась невозмутимой, глядя на труп Стеффломеиса.
— Произведение искусства, — сказала она. — Так же, как я.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил Фаустафф.
— Не знаю. Все пошло неправильно. Все ритуалы, которые вы видели — только начало. Позднее следует серия великих ассамблей — последние предактивационные ритуалы. Вы разбили схему.
— Разумеется, то, что случилось, не многого стоит в мировом масштабе.
— Вы не поняли. Каждый символ что-то означает. Каждый индивидуум имеет роль. Все связано между собой. Это как сложная электронная цепь — нарушишь ее в одном месте, и она полностью вырубится. Эти ритуалы могут показаться вам устрашающими и примитивными, но их вдохновляет более глубокое знание научных принципов, чем ваше. Ритуалы устанавливают базовую модель каждой индивидуальной жизни. Ее внутренние движения выражаются и получают форму в предактивационных ритуалах. Это значит, что, когда человек «пробуждается» и начинает жить своей обычной жизнью, в него впечатан код, и он будет жить согласно с этим кодом. Только некоторые, образно говоря, находят новые коды — новые символы — новые жизни. Вы один из них — наиболее удачливый.
Обстоятельства и ваша собственная целостность дали вам возможность делать то, что вы сделали. Каков будет результат, я не могу и подумать. Кажется, ваша внутренняя жизнь и ваше внешнее воплощение нераздельны. Как если бы вы играли роль, чье влияние простирается дальше экспериментов хозяев и непосредственно влияет на них. Не думаю, чтоб они намеревались создать личность вроде вас.
— Теперь вы скажете мне, кто такие эти «хозяева»? — тихо спросил Фаустафф.
— Не могу, — сказала она. — Я повинуюсь им, а меня обязали сообщать о них как можно меньше. Стеффломеис рассказал слишком много, и тем самым, помимо прочего, способствовал созданию этой ситуации. Возможно, нам следовало бы устранить вас физически. У нас был ряд возможностей, но мы оба были любопытны и чересчур промедлили с этим делом. Мы оба, на свой лад, были очарованы вами. И, как видите, допустили то, что ваша личность подчинила нас себе.
— Мы должны что-то делать, — мягко сказал Фаустафф.
— Согласна. Для начала давайте вернемся в дом и все обсудим.
— А как насчет всех остальных?
— Мы не сможем сделать для них много — они слишком растеряны, но через некоторое время с ними все будет в порядке.
За киностудией виднелся небольшой грузовик, в котором, несомненно, Стеффломеис привез своих сторонников. Рядом стоял автомобиль Фаустаффа. Внутри обнаженная девушка дергала двери и молотила в окно. Завидев их, она опустила оконное стекло.
— Какого черта здесь творится? — спросила она с резким бруклинским акцентом. — Это киднаппинг[4] или что-то еще? Где я?
Фаустафф отпер дверь и выпустил ее.
— Иисусе! — воскликнула она. — Это что — нудистский лагерь? Мне нужна одежда.
Фаустафф указал на главные ворота киностудии.
— Там вы можете что-нибудь найти.
Она взглянула на вывеску «Эй-Ди-Кэй».
— Вы снимаете кино? Или это одна из тех голливудских вечеринок, о которых я слышала?
Фаустафф усмехнулся: — С такой фигурой вы просто обязаны сниматься в кино. Идите и увидите, что вас тут же заприметят.
Она фыркнула и зашагала к воротам.
Гордон Огг и Нэнси поместились на задних сиденьях, а Мэгги Уайт уселась рядом с Фаустаффом, после чего он развернул машину и поехал по направлению к нижней части Л. А. Везде бродили люди, многие из них все еще в своих ритуальных одеждах. Они выглядели озадаченными и несколько изумленными. Они спорили и разговаривали между собой. Казалось, они не слишком озабочены, и никто не испытывал страха. Автомобилей на дороге попадалось мало, и порой группы людей махали ему, когда он проезжал мимо, но он в ответ лишь отмахивался с усмешкой.
Все теперь казалось ему смешным. Он понимал, что обрел прежнее присутствие духа, и удивлялся, где и как мог утратить свое чувство юмора. Проезжая знакомые места, Фаустафф заметил, что Свалка Времени исчезла, так же, как и прежние анахронизмы. Все выглядело совершенно нормальным.
