Раду Hор - Путь к звездам
Почувствовался легкий толчок, и в то же мгновение эластичные гусеницы ракеты соприкоснулись с поверхностью планеты. «Чайка» находилась на Венере.
Астронавты сгрудились перед боковым иллюминатором корабля, стараясь охватить взглядом картину, развертывавшуюся перед ними.
— Мы приземлились на северном рубеже великой серой пустыни, как раз на месте, установленном нами и отмеченном на карте, — с удовлетворением констатировал Матей. — Там, ближе к горизонту, видна желтая равнина степи…
— Может быть лучше было сказать «привенерились», — этот термин кажется мне более подходящим! — поправил его в шутку Добре. Он тоже с нетерпением ожидал возможности выйти из ракеты.
Нельзя было терять ни минуты. Все поспешно надели защитную одежду, взяли с собой лучевое оружие и научную аппаратуру.
Вследствие того, что атмосфера Венеры бедна свободным кислородом и не пригодна для человеческого дыхания, астронавты были вынуждены пользоваться баллонами с кислородом и прозрачными кварцевыми шарами-касками. Что касается радиоаппаратов, то, хотя звуки отлично передавались на Венере, они все же должны были их взять с собою, чтобы обеспечить сообщение на расстоянии. Добре старался запихнуть как можно больше вещей в огромный ранец, а когда там даже иголки нельзя было больше всунуть, привязал еще к поясу и мешок. А затем прикрепил к его ремням множество различных предметов, которые, утверждал он, все ему страшно нужны. Это были западни для животных, бидоны, металлические коробки, удочки и всевозможные инструменты, назначение которых, в большинстве случаев, было известно только ему одному.
В таком снаряжении он напоминал новогоднюю елку.
Заметив, что другие украдкой поглядывают на него и пересмеиваются, Добре не на шутку рассердился.
— Смеетесь надо мной? На здоровье! Я все же беру с собой этот необходимейший минимум! Здесь нет ничего ненужного! Например, это складная клетка…
И профессор, намеривался было доказывать целесообразность каждой вещи в отдельности, но Матей Бутару быстро направился к отсеку выходного шлюза. Вся группа последовала за ним, за исключением радиста, который должен был остаться в ракете.
Спустя несколько мгновений все стояли перед выходом люка.
Старый биолог обогнал Матея и первый шагнул на почву планеты, а следом за ним вышли и все другие. Сапоги ученого ушли глубоко в песок.
— Да, что это такое? — рассердился он. — Мало того, что все мы отвыкли от земного тяготения и еле-еле волочим ноги, как будто они и в самом деле налиты свинцом, тут еще, здравствуйте пожалуйста! — буквально тонешь в этой серой массе.
Но раздражение его длилось недолго, хотя он с трудом пробирался вперед. Мысль, что он находится на планете, о которой он так долго мечтал, заставила его позабыть свою досаду. Лицо его под прозрачной маской приняло восторженное выражение. Он взошел на холм, высоко поднимавшийся над окрестностью, и сделал своим товарищам знак, что он хочет говорить.
— В подобных случаях, — торжественно начал он, — следовало бы сказать речь. Но так как я не очень-то в этом искусен, то ограничусь лишь несколькими словами. Исключительные по своей важности достижения астрономии и техники дали нам возможность ступить в новый мир. Покажем же себя достойными этой первой победы! Используем предельно те немногие часы, которые мы проведем здесь, для того чтобы открыть ученым новые горизонты важными открытиями. Не надо забывать, что миллиарды людей, шаг за шагом, следят за нашей деятельностью.
— Ура-а! — восторженно крикнули астронавты в диффузоры портативных радиоаппаратов.
— Спасибо за ваши прекрасные слова, — поблагодарил Матей профессора. — А теперь, в дорогу!
И маленькая группа исследователей двинулась вперед.
Сильный ветер, яростными порывами налетавший на них, вздымал целые тучи серой пыли и сильно снижал видимость.
Над головами астронавтов давяще близко навис мутно-желтый свод облаков Венеры. Скучно и однообразно лился желтый, рассеянный дневной свет. Это был мир вечных сумерек, в котором ни один предмет не отбрасывал тени…
Вирджил Чернат окинул взглядом небо, ища хоть бы слабого луча Солнца.
Перехватив его взгляд, Матей Бутару сказал ему улыбаясь:
— Ты что, ищешь Солнца? Напрасно, брат. Оно где-то есть, за этими облаками. Только на этой планете его никогда никто не видал. Это кажется невероятным, но здесь даже вполдень свет не сильнее, чем у нас на Земле в сумерки, и это — вследствие существования пыльного слоя в атмосфере, который поглощает большинство лучей.
— Сколько же времени продолжается день или год на этой планете? — спросил Чернат. — Мои познания в астрономии не дошли еще до такого совершенства.
— День здесь продолжается приблизительно столько же, сколько месяц на Земле, а год в семь раз больше. Другими словами, Венере нужно тридцать дней, чтобы повернуться вокруг оси, и семь таких тридцатидневных дней, чтобы обойти вокруг Солнца.
Скарлат, отдалившийся от группы исследователей и глядевший в бинокль, обратил их внимание на то, что он заметил.
— В десяти километрах отсюда видна река, впадающая в маленькое озеро. Это та самая река, которую мы видели с Коперника и которая должна была служить ориентиром для посадки. Что, если мы двинемся туда.
Они продолжали идти еще несколько минут, с трудом вытаскивая ноги из песка, как вдруг Чернат сделал им знак остановиться.
— Вы ничего не чувствуете?
Инженер опустился на колени и приник ухом к ближней скале. Анна последовала его примеру.
— Кора планеты трясется, — заметила она вставая, и голос ее звучал как-то странно.
Они поспешно установили сейсмографы. Прошло несколько минут, и слова Анны подтвердились.
— Да, в самом деле, — сказал Матей, — кора Венеры беспрестанно вибрирует. — А ну, послушайте!
В отдалении послышался ужаснейший грохот, напоминавший отдаленный гром.
— Это наверное горный обвал, — воскликнула Анна, — нужно быть очень внимательными. Здесь нас подстерегают совсем иные опасности, чем на Копернике.
— Не знаю. Может быть, это только кажется, но, хотя мы и в защитных касках, шум этот гораздо сильнее, чем на Земле, — заметил Чернат.
— Так оно и есть, — вмешался Скарлат. — Атмосфера здесь более плотная, и звук передается лучше.
Они медленно продвигались вперед, горбясь от усталости. Обленившиеся на Копернике мускулы трудно привыкали к нормальному усилию. Продвижение вперед еще больше затруднялось сильным ветром, продолжавшим дуть им прямо в лицо. Желтый отсвет, который здесь приобретали все предметы, от скал до их одежды, сильно утомлял глаза.
