Артур Кларк - Рама Явленный
– Я хочу переговорить с ним завтра утром, – отозвалась Николь.
– Но еда кончается _сейчас_, – сказал Роберт. – И мы не знаем, сколько еще потребуется...
– Можно разделить остаток на рационы, – перебил его Ричард, – и продержаться еще хотя бы два дня... Видишь ли, Роберт, все мы устали и нервничаем... словом, лучше переговорить с Максом, хорошо выспавшись.
– Что будем делать, если Макс не захочет оставлять вагон? – спросил Ричард у Николь, когда они остались одни.
– Не знаю, – ответила Николь. – Патрик уже задавал мне это вопрос утром... Он опасается, что нам придется прибегнуть к силе, чтобы извлечь Макса из вагона... По его мнению. Макс очень устал и раздражен.
Ричард уже глубоко заснул, однако Николь все еще обдумывала, в каком тоне лучше говорить с Максом. «Конфронтации следует избегать любой ценой, – подумала она. – Итак, мне придется переговорить с ним с глазу на глаз, так чтобы никто не слышал... Но что же сказать ему? И как реагировать на отказ?»
Истомившись от дум, Николь наконец уснула. И снова ее сны были тревожными. Сперва горела их вилла в Бовуа, а она не могла отыскать Женевьеву. Потом сон перенес Николь в Республику Берег Слоновой Кости, и ей снова было семь лет, шел обряд поро. Полуголая Николь плыла в небольшом пруду посреди оазиса. По берегу пруда разгуливала львица, выискивая человеческого детеныша, потревожившего ее львят. Николь нырнула, чтобы избежать пронзительного взгляда зверя, а когда выскочила на поверхность, чтобы вздохнуть, львица исчезла, и вместо нее вокруг пруда разгуливали три октопаука.
– Мама, мама, – услышала Николь далекий голос Элли. Встав в воде, Николь обвела глазами окружность пруда. – С нами все в порядке, мама, отчетливо произнес голос Элли. – Не беспокойся о нас.
Но где же Элли? Во сне Николь как будто бы заметила человеческий силуэт в лесу позади трех октопауков и позвала:
– Элли, это ты... Элли?
Темная фигура ответила «да» голосом Элли, а затем подошла поближе. В лунном свете блеснули ярко-белые зубы. Николь сразу же узнала подошедшего.
– Омэ! – вскрикнула она, и волна ужаса пробежала по спине. – Омэ...
Николь проснулась от толчка. Ричард сидел возле нее в постели.
– Что с тобой, дорогая? Ты кричала, звала Элли... потом Омэ.
– Только что я видела очередной яркий сон, – проговорила Николь, подымаясь, чтобы одеться. – Мне дали понять, что Эпонина и Элли живы, но где они сейчас, не намекнули.
Николь оделась.
– И куда же ты в столь поздний час? – спросил Ричард.
– Я хочу переговорить с Максом, – ответила Николь.
Она торопливо оставила спальню и вышла в большой зал под куполом. Непроизвольно Николь поглядела на потолок и заметила то, чего не видела прежде. В нескольких метрах под куполом оказалась площадка или платформа. «Почему я не замечала ее раньше? – подумала Николь, рысцой подбегая к вагону. – Потому что днем тени лежат по-другому? Или потому, что эту площадку сделали совсем недавно?»
Свернувшийся в клубок Макс спал в уголке вагона. Николь вошла внутрь очень тихо. За те несколько секунд, когда она собиралась прикоснуться к нему, Макс дважды пробормотал имя Эпонины. Потом голова его дернулась.
– Да, дорогая, – произнес он вполне отчетливо.
– Макс, – шепнула ему на ухо Николь. – Просыпайся, Макс. – Когда Макс проснулся, выражение на его лице было такое, словно бы он увидел призрак. – Макс, мне только что приснился удивительный сон, – объявила Николь. Теперь я уверена, что с Элли и Эпониной все в порядке... Я пришла попросить тебя уйти из вагона, чтобы он мог привезти еду. Конечно, я понимаю, как тебе хочется что-либо сделать...
Николь смолкла. Макс поднялся на ноги и подошел к двери вагона. Выражение недоумения на его лице все еще сохранялось.
– Пошли, – сказал он.
– И всего-то? – Николь удивилась столь слабому сопротивлению.
– Да, – проговорил Макс, спускаясь из вагона. Как только Николь оставила вагон, его двери закрылись, и аппарат быстро покатил в сторону.
– Когда ты меня разбудила, – продолжал Макс, вместе с Николь провожая взглядом вагончик, – мне снился сон: я разговаривал с Эпониной. И как раз в тот самый момент, когда я услыхал твой голос, она говорила, что ты несешь мне важное известие.
Макс поежился, потом расхохотался и направился назад к альковам.
– Конечно, я не верю во все эти дерьмовые разговоры о телепатии, но совпадение, безусловно, заслуживает внимания.
Поезд, на этот раз с двумя вагонами, вернулся еще дотемна. Первый вагон, как и прежде, был освещен, открыт и нагружен водой и пищей. Второй же оставался совершенно темным; двери его не открывались, а окна были занавешены.
– Ну-ну, – проговорил Макс, подходя к краю платформы. Он попытался впрочем, без успеха – проникнуть внутрь второго вагона. – И что же у нас тут?
Когда из первого вагона выгрузили еду и питье, поезд не тронулся с места. Люди выжидали, но таинственный второй вагон отказывался выдавать свои секреты. Наконец Николь с друзьями решила приступить к обеду. Разговор за едой был негромок: все не без опаски рассуждали о возможном назначении второго вагона.
Когда маленький Кеплер невинным голоском предположил, что, быть может, внутри темного вагона находятся Эпонина и Элли, Николь поведала историю о том, как после долгого пребывания у октопауков обнаружила Ричарда в коме. Предчувствие несчастья охватило людей.
– Следует обязательно выставить стражу сегодня ночью, – предложил Макс после обеда, – чтобы они не выкинули какой-нибудь штуки, пока мы спим. Берусь отстоять первые четыре часа.
Патрик и Ричард также вызвались в часовые. И, прежде чем улечься спать, все семейство, включая Бенджи и детей, отправилось к краю платформы поглядеть на вагоны.
– А что же там внутри, ма-ма? – поинтересовался Бенджи.
– Не знаю, дорогой, – ответила Николь, обнимая сына. – В самом деле не знаю.
Примерно за час до того, как под куполом снова вспыхнули огни, возвещая наступление утра, Патрик и Макс разбудили Ричарда и Николь.
– Пошли, – проговорил Макс взволнованно, – вам нужно поглядеть на это...
В центре главной палаты оказалось четверо больших черных сегментированных созданий: наделенные зеркальной симметрией, формой тела они напоминали муравьев. К каждому из трех сегментов членистого тела была прикреплена пара ног и пара гибких сменных конечностей, которыми эти существа на глазах людей деловито возводили какое-то сооружение.
Картина была удивительная: каждая из змееподобных «рук» обладала гибкостью слоновьего хобота. Дополнительным и весьма полезным достоинством этих конечностей было то, что, когда рукой не пользовались, то есть не нужно было что-то поднимать или уравновешивать груз, переносимый с противоположной стороны, она втягивалась в корпус, устроенный на боку существа, и оставалась туго скрученной, пока не потребуется вновь. Другими словами, если эти инопланетяне не выполняли никаких дел, рук не было видно, и они не мешали движениям.
