Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !
Стану ли я здесь жить? Мне почему-то казалось, что нет. Слишком уж эта обитель смахивала на вестибюль музыкального театра в Радио-Сити. Тут меня не будет оставлять ощущение, что вот-вот появятся туристы с экскурсоводом.
Кроме того, не стану же я до гробовой доски терпеть наскоки швейцаров. Нет уж, пусть лучше Добрьяк выставит эту квартиру на продажу. Пожалуй, останусь у себя, на Западной девятнадцатой. Зачем съезжать оттуда, если квартира вполне устраивает меня?
Да, но все это - дело будущего. Сперва надо дождаться окончания нынешней катавасии и вернуться в наезженную колею. Пока же я исследую квартиру дяди Мэтта. Правда, и сам не знаю, зачем. В общем, я переписал адрес "Лэтэм, Кортни, Уилкс и Уилкс" на клочок бумаги, запихнул его в карман и возобновил разведку местности.
Следующая находка поджидала меня в стенном шкафу в спальне прислуги.
Именно там я обнаружил скрюченное тело Гаса Риковича.
Глава 25
Поначалу я не понял, что он мертв. Рикович сидел на полу, привалившись спиной к стене, задрав коленки и уперевшись в них подбородком. Все это сооружение было запихнуто в самый дальний угол. Глаза Риковича были открыты, даже вытаращены, а губы застыли в любезной и немного вопросительной улыбке.
Казалось, он разглядывает мои лодыжки. Естественность позы и выражения лица ввели меня в заблуждение, и я пребывал в нем секунд, наверное, десять, в течение которых моими преобладающими чувствами были: а). изумление и б). злорадство.
Мое а). изумление объяснялось очень просто: кто не изумится, открыв стенной шкаф и обнаружив в нем Гаса Риковича сидящим на полу? А б). злорадство я чувствовал потому, что мне сразу пришло на ум объяснение странного присутствия здесь Гаса Риковича. "Ого-го! - подумал я. - Он пришел сюда в поисках сведений, которые мог бы продать". Иными словами, в тот миг, когда я увидел его, мне подумалось, что утром, предлагая купить сведения, Рикович на самом деле не располагал никакими сведениями, вот и примчался сюда в надежде, что ему удастся раздобыть их и сбагрить мне. Разумеется, предположение это я построил гораздо быстрее, чем изложил его вам.
Но, как бы там ни было, чувства а). и б). в мгновение ока вытеснило чувство в). - ужас. Ибо до меня дошло, что Гас Рикович неподвижен, не моргает, а макушка его имеет какой-то непотребный вид.
- Ой! - воскликнул я и поспешно захлопнул дверцу шкафа.
Хлопок напугал меня пуще прежнего. А вдруг убийца все еще где-то поблизости? А вдруг, сам того не ведая, я уже полчаса играю в кошки-мышки с лиходеем, угробившим несколько человек? А вдруг теперь, когда я обнаружил тело его последней жертвы, этот лиходей решит, что пришла пора отправить в мир иной и меня тоже? Вполне может быть.
Нет. Не "может быть", а не может быть. Человек, убивший дядюшку Мэтта, уже покушался на меня и не делал никакой тайны из своих намерений. Мог ли я сомневаться, что тот же загадочный мистер Икс позаботился и покое Гаса Риковича? Рикович пришел сюда либо затем, чтобы попытаться раздобыть годные на продажу сведения, либо в надежде шантажом вытянуть из убийцы деньги. Это не так уж и важно. Теперь ясно, что и дядя Мэтт, и эта штуковина в шкафу пали от одной и той же руки. А значит, тут никого, кроме меня, нет, если не считать Гаса Риковича.
Я больше не открывал шкаф, а вместо этого развернулся и начал перебирать ногами. Я успел миновать три комнаты, когда мои мозги, наконец-то, догнали меня. И первым делом пожелали узнать, как теперь быть.
Позвонить в полицию? Нет, нельзя. По тем же причинам, по которым я не мог позвонить туда после похищения Герти. Разумеется, можно воспользоваться безопасным телефоном-автоматом. Помимо прочих преимуществ, такое решение сулило мне чудесную возможность покинуть эту квартиру, воздух в которой вдруг сделался влажным, промозглым и липким, будто в мавзолее.
Казалось, тело Гаса Риковича дрожит в шкафу в глубине квартиры. От него во все остальные комнаты словно тянулись невидимые нити. Присутствие Риковича явственно ощущалось в гулком звенящем воздухе. Я будто стоял в пещере, вымытой в толще айсберга, в углу которой валялась чья-то гниющая плоть.
К тому же, мне надо было спешить на встречу с профессором Килроем.
Я быстрым шагом вышел из квартиры, запер дверь, поначалу перепутав ключи, но даже теперь ощущал затылком липкие щупальца, тянущиеся ко мне от Гаса Риковича. Я с содроганием нажал кнопку вызова лифта.
Казалось, мой дружелюбный лифтер ехал ко мне слишком долго. Но как только я вошел в кабину, он с тревогой посмотрел на меня и сказал:
- Я тут кое о чем подумал, мистер Грирсон.
- Фитч, - рассеянно ответил я, размышляя о том, что никогда прежде не видел мертвых тел и предпочел бы не видеть их впредь, особенно в стенных шкафах обезлюдевших квартир.
- А, да, верно, помню, - откликнулся лифтер. - Мистер Грирсон объяснял мне, почему у вас с ним разные фамилии.
- Правда? - спросил я.
- Мистер Фитч, - с нажимом произнес лифтер, - надеюсь, вы не скажете нашему управляющему, что я играл в карты с вашим дядюшкой. Нам не положено близко сходиться с жильцами, понимаете? Я бы и не стал играть, да ваш дядька сам требовал.
- Я ничего не скажу, - пообещал я.
- Иначе я могу поплатиться работой, - объяснил лифтер. - А тогда уж и не знаю, что мне делать.
Я не ответил, поскольку у меня хватало своих забот, и, когда лифт, наконец, остановился в вестибюле, я молча пошел прочь, забыв заверить лифтера в незыблемости его служебного положения. Да и то сказать, разве он никогда не слыхал об автоматических лифтах? Вскоре это новое поветрие придет и сюда, на Южную Сентрал-Парк-авеню, и не имеет значения, настучу я кому-нибудь о дружбе лифтера с дядей Мэттом или нет.
Интересно, а какие отношения поддерживал с дядей Мэттом тот сухопутный адмирал на улице?
И еще вот что интересно: как мне удается думать о таком количестве не относящихся к делу предметов, когда в темном шкафу сидит Гас Рикович?
В трех кварталах от дома дядьки я увидел телефонную будку. Теперь я уже знал, какого стиля работы придерживается полицейское управление, и мне удалось анонимно сообщить властям о трупе в стенном шкафу, уложившись в пять минут. Я преодолел плотные ряды сержантов сризов, сризов слева и полицейских щщястков быстрее, чем Роджер Бэннистер пробегает милю.
Только покинув будку, я, наконец, решил, что пора задаться вопросом, намного ли я разминулся по времени с убийцей или убийцами Гаса Риковича. На полчаса? На пять минут? На тридцать секунд? Может, пока я поднимался на одном лифте, они спускались вниз на другом?
Я уже опаздывал на встречу с профессором Килроем, но, осознав, насколько близок был к тому, чтобы отправиться в долгий путь рука об руку с Гасом Риковичем, тотчас почувствовал настоятельную необходимость устроить короткий привал.
