Дмитрий Перовский - Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры
Макнили опять стоял бледным перед подчинёнными. Он вспомнил другую историю про Уиллера и поспешил отойти. За спиной он слышал сочувственные слова одного из Фредов: «Уиллер и… — говорящий незаметно кивнул в сторону Макнили, — что-то на тройняшках Триплета не поделили. Уиллер со многими тут на ножах. Говорят, ему сам Шеф денег должен… был».
А побледнел Макнили, потому что вспомнил другую историю про Уиллера, последнюю историю. Тогда брали Подражателя.
Очередной маньяк. Рыжий курчавый любитель газет. Дело Уиллера, что грозило маньяку известно чем. Последнее дело на памяти копа, когда что-то расследовали, которое не было просто гонкой с преследованием в бешеном темпе по узеньким улицам города.
Подражатель просто от точки до точки повторял описание зверств самого свежего маньяка из утренней газеты. А в том, что газеты не сумели описать, он проявлял особую свойственную только ему изощрённую и извращённую фантазию. И попался он, не по-глупому напоровшись на ночной патруль — просто измазал в крови кеды и, раздосадованный этим, поменялся обувью с жертвой. Вычислить его после этого оставалось делом техники. На задержание выехали Уиллер, Макнили и сам Шеф. Когда копы взломали дверь, Подражатель сидел и рыдал в ванной за голубенькой занавеской.
Шеф проверял кухню, Уиллер вломился в ванную, а Макнили пошёл в жилую часть.
Он услышал, как Уиллер начал свою обычную тираду про «я забираю твоё оружие…», затем три щелчка — осечка. И грохот. Макнили поспешил на подмогу. Когда он ворвался в комнату, старый коп пытался отцепить от себя голое тело, замотанное в занавеску, а Подражатель вцепился ему зубами в область шеи. Отчаянный рывок Уиллера — и Подражатель отлетел обратно в наполненную водой ванну.
По стене полоснуло красным, маньяк выплюнул кусок плоти, а из шеи Уиллера на кафель хлестала кровь. Он встал, покачнулся и тоже рухнул в воду. Подражатель барахтался, пытаясь выбраться из-под тела копа, а Макнили решил всё закончить. Он подошёл и навёл пистолет на лоб убийцы. Безумны были глаза маньяка, но, словно чуя свой конец, он перестал барахтаться, вцепился обеими руками в смеситель над головой и сделал жалобное лицо.
Макнили нажал на курок — осечка, ещё одна осечка… а затем вырванный из стены смеситель опустился на его голову.
Он рухнул; маньяк, резво выскочив из ванны, приложил его ногой и, уже не прикрываясь занавеской, пошлёпал к двери. Дорогу ему преградил Шеф. После выстрела из тяжёлого револьвера ванную комнату заволокло липким кровавым туманом. Подражатель присел, махнул рукой и, ничего не найдя там, где раньше была правая половина головы, завалился на уцелевшую сторону.
Макнили лежал с открытыми глазами и не мог пошевелиться. «Смерть, смерть, смерть, привет…» — пульсировало в его голове, но… он увидел, что было дальше.
Приподнялся Уиллер — когда он встал, лицо у него было уже белое, без единой кровинки, глаза закатывались, а он пытался всё время их сфокусировать и найти цель. Сжимая себе шею свободной рукой, он склонился над трупом Подражателя, попытался что-то прохрипеть, но вместо этого опять заляпал стену. Он навёл пистолет и начал щёлкать, но барабан вращался вхолостую. Уиллер приблизил ствол к глазам — просто пустые щелчки. Затем, запрокинув голову и опёршись о стену, стал медленно оседать, будто мир заваливался на него всей своей тяжестью.
Шеф, до этого аморфно наблюдавший за сценой, подошёл к нему и бросил в исчезающее лицо горсть патронов. С противным трезвоном они разлетелись по кафелю, отскочив от Уиллера. А потом был смех — злобный смех Шефа. Больше Макнили ничего не помнил…
Старый лис схватил Макнили за плечи и затащил в кабинет.
— Если бы знал, что Триплет доставит столько хлопот — сам бы пристрелил, — затем показал руками на заваленный бумагой стол и коротко добавил: — Всё сгребай и уноси. Это наши игроки. Что, кстати говорят в участке, не перепугались?
— Говорят, сам Сатана пришёл, чтобы поучаствовать в игре, — мрачно ответил Макнили. — И я этого дьявола видел.
— Поэтому в церковь бегал богу плакаться? Вот и славно, что заранее познакомились, — главный коп улыбнулся чему-то своему.
— …Триплет был твоим? Значит, и остальные бильярдисты твои. Бери и занимайся! Ты ж у нас клон и евклидокоп, — затем Шеф зажёг сигару и, прежде чем договорить, сделал глубокую затяжку. Макнили эту минуту просто стоял и смотрел в пустоту.
— …Смотри, я за тебя… — Комиссар замедлялся с каждым словом, прерываясь на свою сигару, — …проделал уже пол-работы. На участие в игре поступило тридцать три заявки, — дымная лента тянулась вверх, цепляясь жабрами за потолок… — Достойны внимания только пара из них: наш старый знакомый Ортопед… вынул патологоанатом из очередной жертвы:
«Я не поощряю игры на человеческом горе, но понимаю, что тот молодой парень, которого наша прогнившая полиция свела с ума, стремится донести до человечества идею здоровья. Он, как слепое дитё, тыкается, пытается помочь. Ему нужны дружеская рука и верное направление. Да, я не согласен с его подходом, но кто мы будем, если не увидим зерно истины в его путаных словах? А она в том, что головы надо снимать ради уменьшения вертебрального напряжения, иначе наш век станет веком гибели человечества от плоскостопия. Идею заменять головы бильярдными шарами целиком и полностью поддерживаю. Также предлагаю футбольные мячи, арбузы и прочие головообразные предметы на то время, пока я провожу усушку оригинальных голов до оптимального веса.
Всегда ваш, доктор Ортопед. Приём каждую пятницу».— …И вторая — некто, назвавшийся Таксидермистом, оставил эту бумагу прямо в моём кабинете. При закрытой двери, в моё отсутствие.
«Уважаемая комиссия, уважаемый комиссар. Прошу рассмотреть заявку моей команды в рамках группового зачёта Игры. Спортсмены имеют необходимую аккредитацию и надлежащие разряды. Официальный представитель прибудет в ближайшее время.
Таксидермист.P. S. Подскажите адресок мастера, что укладывал Вам паркет. Он великолепен.
Просто, как-нибудь, оставьте на столе записку. Я заберу».
— …Остальные, — Шеф столкнул заявки на пол так, что они разлетелись по комнате, а две упомянутые записки остались под массивным пресс-папье, изображающим двух бьющих друг друга молотками медведей. — Остальные — несерьёзно. Двое спрашивают, зачтётся ли им по баллу, если они убьют друг друга. Свояки выискались. Вообще скажу Слону не принимать больше заявок. Если серьёзные люди — пусть оставляют на трупах.
