Василий Головачев - Сердце грозы
Здание для испытаний «кокоса» выбрали настоящее, деревянное, двухэтажное, сорокалетней постройки. Когда-то в нём располагалась казарма воинской части, расформированной ещё в конце XX века. В нынешние времена от него остался только каркас, которым и решили пожертвовать.
Последний майский день выдался пасмурным. С запада на побережье Волги надвигалась угрюмая туча. Начал накрапывать дождик, похолодало. Изредка погромыхивал гром: туча несла с собой грозу.
– Может, перенесём эксперимент? – обратился к Горевому начальник полигона полковник Бычара.
Тот пожал плечами.
– Во-первых, дождь нам не помеха, во-вторых, испытания не продлятся долго. Мы успеем.
Здание подожгли.
– Пойдёте с подветренной стороны, навстречу огню, – сказал инструктор, поглядывая на растущую тучу. – Рация включена постоянно, в случае чего вызывайте спасателей. Мы раскатаем эту хибару по брёвнышку.
– Обязательно, – пообещал Горевой.
– Внимание! – проревели динамики. – Начинаем отсчёт! Десять, девять, восемь…
Вспыхнул прожектор, освещая землю перед зданием: обслуга полигона отреагировала на внезапно наступивший сумрак.
– Пошёл! – выхрипнул Бычара. – Ни пуха!..
Горевой быстро направился к зданию, ощущая странную звенящую лёгкость во всём теле. Показалось, что это сон. Однако где-то за деревьями слева с неба сорвалась молния, и эйфория прошла. Всё происходило наяву.
Настоящая гроза началась, когда он нырнул внутрь запылавшего строения.
Маршрут был выбран заранее, поэтому он не отвлекался. Поднялся на второй этаж, прошёл сквозь два огненных периметра: горели двери, соединяющие секции коридора.
Горевой прислушался к ощущениям.
«Кокос» хорошо держал температуру. Если снаружи бушевал огонь, то внутри было всего лишь тепло, чуть выше сорока градусов. Ни один язык огня не прорвался к телу испытателя и не обжёг кожу.
– Выходите, Геннадий! – раздался в наушнике рации голос начальника полигона.
– Всё нормально, – отозвался Горевой. – Выполняю программу.
– Гроза усилилась, решено закончить испытания. Выходите быстрей.
– Гроза мне не страшна.
– Немедле… выхо… – раздался треск, и голос пропал.
По зданию разнёсся гул, стены его задрожали, качнулся пол. Одна стена рухнула, преградив Горевому путь. Он отступил назад, начиная потеть. Хотя костюм по-прежнему спасал его от пламени и дыма. Мелькнула мысль последовать приказу, выпрыгнуть в окно. Однако он пересилил страх и двинулся вперёд, сквозь космы огня.
Трещало со всех сторон, но сквозь этот шум всё-таки пробивались всплески грохота, нехарактерные для пожара, и Горевой понял, что это доносится канонада грозы.
Снова пол качнулся под ногами.
Рация заверещала птичьими голосами:
– Немедле… слева ок… будем туш… определитесь бы…
Горевой побежал.
Впереди взметнулся вал огня: рухнул потолок!
И тотчас же зашипело, на огонь хлынул густой веер дождевой пыли, клубы дыма и пара застлали коридор, ограничивая горизонт видимости.
Горевой увидел слева чёрную щель, метнулся туда и прыгнул в окно, интуитивно угадав правильное направление. Уже в полёте, падая со второго этажа на землю, он увидел, как от удара молнии горящее и дымящееся, как вулкан, здание разваливается на куски. А с неба на всё это смотрит необычный, окаймлённый сиянием г л а з…
ДВ принципе всё закончилось хорошо.
Горевой практически не пострадал, «кокос» оправдал своё предназначение, спас его от ожогов и дымового отравления, да ещё в условиях экстремального усиления испытаний, не предусмотренных программой, за что конструкторы костюма были испытателю страшно благодарны. Все специалисты также остались довольны результатом эксперимента, хотя соглашались, что всё могло закончиться иначе. Испытатель был на волосок от гибели, но выдержал удар судьбы и спас многолетний труд создателей «кокоса».
Остался доволен и сам Горевой, доказав всем и в том числе себе, что может решать сложные задачи в экстремальных ситуациях.
О грозе и странном «глазе», посмотревшем на него во время испытаний, он вспомнил два дня спустя, когда ему позвонил Андрей Климов, приятель Виктора Савичева, такого же сорвиголовы, как и сам Горевой. Климов однажды участвовал в походе группы Савичева вместе с Горевым и ещё двумя парнями по горам Заилийского Алатау. Он был метеорологом, называя себя динаметиком, от слов «динамическая метеорлогия», изучал грозы, ураганы и тайфуны и во время похода больше занимался изучением геомагнитных аномалий. Но спутником он был неплохим.
– Слушай, Гена, – сказал Климов. – Я тут собираюсь посмотреть на фестиваль гроз, не хочешь полететь со мной?
– На какой фестиваль? – не понял Горевой.
– На Земле существуют несколько районов, славящихся интенсивностью гроз. Один из них располагается в Кавдинском районе Свердловской области. Там как раз начинается сезон гроз.
– Понял. Но я через неделю…
– Давай встретимся, поговорим. Может, мне удастся тебя уговорить. Во всяком случае, экшн я тебе обещаю.
Горевой вспомнил «грозовой глаз» и согласился. Предложение метеоролога его заинтересовало.
Встретились в одиннадцать утра в кафе «Четыре сезона», недалеко от кремля. Климов был рассеян и говорил скупо. Оживился он только после того, как Горевой рассказал ему о своём недавнем участии в испытании «кокоса» и о своих ощущениях во время грозы.
– Ну-ка, ну-ка, отсюда поподробнее.
– Да, в общем-то, всё произошло быстро, – пожал плечами Горевой. – Подожгли здание, а тут гроза, дождь пошёл. Я выпрыгнул в окно.
– Какая гроза была?
– Обыкновенная, с молниями. Какие ещё бывают? Но что интересно: молния ударила аккурат в здание, хотя рядом росли высокие деревья.
– И всё?
– Потом я увидел «глаз».
Климов замер, открыв рот.
– Глаз?!
– Ну, вверху тучи крутились, образуя кольцо, внутри кольцо было чёрное, а вокруг – светящаяся кромка. Чисто птичий глаз, ей-богу, только огромный.
– Чёрт!
Сидящие за другими столиками посетители кафе оглянулись на приятелей.
Горевой с любопытством посмотрел на Климова.
– Ты чего такой нервный?
– Понимаешь, набирается определённая статистика. Я изучаю энергетические природные явления, в том числе и грозы, больше десяти лет и пришёл к выводу, что гроза – это сложная самоорганизующаяся и самообновляющаяся система.
– Ну и что?
– Грозовые облака являются своеобразным физическим носителем гроз и служат для энергоинформационного обмена.
– Да ладно, – отмахнулся Горевой. – Ты ещё припиши им мозги.
– Не мозги, но разум, – кивнул Климов серьёзно. – С помощью электромагнитных импульсов – молний – грозы разговаривают…
