Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03
Они вышли на тропу, ведшую на юг. Вдруг под скалами появилась фигура, она молча размахнулась рукой, и нечто блестящее быстро понеслось вниз по склону, прямо на отряд дингардцев. Стремительно несущийся предмет трудно было разглядеть, но князь велел отступить с открытого места под прикрытие деревьев. Прикрываясь щитами, все постарались быстрее исполнить приказание, но один из дружинников замешкался…
Вблизи таинственный предмет оказался летящим со свистом колесом, обод которого сверкал огнем. Отставший человек поднял щит, но колесо подпрыгнуло слегка, раздался удар, жуткий вопль — и… оно выскочило из спины несчастного! Щит и человек были рассечены пополам! Ужасный вопль еще стоял в ушах тех воинов, кто успел укрыться за деревьями. Колесо покатилось в обратную сторону, к своему хозяину, и сверху раздался подхваченный эхом жуткий смех!
— Я слышал о нем… — заговорил бледный Кырныш. — Это колдовское Колесо Балсага… Оно убивает всех, кто пытается пройти… Его хозяин, говорят, поклоняется самому Чернобогу и за то получает от него по году жизни за каждого сраженного Колесом.
— Как же нам пройти? В обход?
— Кажется, там ущелье, надо делать большой крюк…
— А, ладно! — Бор шагнул на открытое место. И сверху вновь понеслось колесо, но в руках озерного конунга был не щит, а два меча. И вот сверкающий обод уже нестерпимо близко… Но князь, подпрыгнув, ударил своим старым мечом наискось, брызнул сноп искр, и в этот миг ржавый клинок, точно молот обрушился на ребро сверху, и под тяжестью этого удара колесо застонало, будто живое. Изменив направление, оно врезалось в дерево с такой силой, что оно задрожало. Затем, вырвавшись со скрипом, вихляясь и подпрыгивая, колесо покатилось наверх, все увеличивая скорость.
Бор оглядел свой меч — прекрасная сталь была зазубрена, и он надеялся, что на режущей кромке колеса тоже осталась хорошая щербина. Внезапно сверху, куда исчезло колесо, раздался страшный вопль.
— Колесо поразило хозяина, — сказал охотник. — Я слышал, что если оно, пущенное в ход, не изопьет крови, то, возвратясь к владельцу, убивает его.
— Это свойство всех заколдованных гибельных орудий! — подтвердил Гунн, знавший подобные истории.
— Что же, поделом! — спокойно сказал Бор, пряча оружие и растирая гудящие от богатырских ударов руки. — Пускай его кости там, на скалах выбелит солнце!
Похоронив павшего, они двинулись дальше.
…Наконец, скальный гребень стал ниже, и они оказались на обширном наклонном плато, возвышавшемся над окружающими лесами, точно остров среди моря. Огромные неровные каменные столбы — детища ветра или колдовства, поднимались среди равнины, и ветер заунывно свистел среди редкостоящих гигантов.
— Вот оно, Плато Великанов! — сказал проводник.
— Гробницу надо искать где-то в западной его части! Не так уж оно и велико — авось, до заката успеем! — Князь первым двинулся между столбов, уже отбрасывавших длинные тени, пересекавшие истрескавшуюся поверхность плато.
Они шли, наверное, уже больше часа, отыскивая что-нибудь похожее на вход в гробницу. Вдруг Айсат, заметивший нечто, показал товарищам:
— Смотрите, это вовсе не тень! — Рука его была направлена на склон плато, где виднелась загадочная темная полоса. По мере приближения это оказался ряд каменных глыб, утопленных в землю.
— Должно быть, это и есть гробница! — обрадованно воскликнул Кырныш. Там, где камни, покрытые большими плитами сланца более всего выступали из земли, привалился большущий валун.
— Вход здесь… — произнес Бор.
— Как же нам вынуть эту глыбу? — огорчился проводник.
— А вот сейчас попробуем! Давайте-ка слеги! — Подали толстые слеги, заготовленные в лесу по приказанию предусмотрительного конунга. Бор, Гунн, Айсат и еще один сильный дружинник подсунули их концы под камень и одновременно налегли на свободные части. Глыба полезла из земли, с глухим стуком подалась вбок и гулко перекатилась, закачавшись на скальном уступе, как бы специально созданном справа от темного входа, уходящего в недра земли.
Проникавшее вглубь солнце осветило стены из грубо обтесанных плит, образующие ход высотою в рост человека.
— Зажгите факелы! — распорядился Бор. Вместе с Гунном, Кырнышем и еще двумя или тремя дружинниками он вошел в галерею. Трещавшие факелы выхватывали из тьмы стены, в нишах которых угадывались очертания рассыпающихся от старости черепов. Шагов через сто, казавшийся бесконечным коридор окончился в небольшой камере, вырубленной в цельной скале.
— Вот оно! — сказал князь, когда пламя факелов осветило скелет рослого человека, полулежавший на истлевшей лошадиной шкуре. Череп его венчала блестящая диадема, изображавшая двух сцепившихся клыками диковинных хищников, похожих на рысей. У ног его валялись кривой меч в истлевших ножнах, копье, лук, булава. Чуть в стороне были навалены многочисленные дары, среди которых Бор заметил золотой обруч с кружком в налобной части. Так должен был выглядеть венец, украшавший военного предводителя в час битвы, — ведь он надевался поверх боевого шлема.
— Вот она, корона Даларна! — воскликнул Бор и взял венец в руки. — Здесь лежит Эрезуга, конунг людей Этелькузы.
Какие-то тени, казалось, колеблются в головах скелета. Князь надел венец Даларна, на ощупь определив, что кружок в середине имеет углубление в виде вытянутого шестигранника — знак Грома. Тут же какие-то отдаленные крики и вой почудились озерному конунгу, но он решил, что это свист ветра в щелях каменной кладки.
В этот миг луч садящегося солнца через коридор проник в самую глубину гробницы, коснулся черепа. И скелет, подняв облако пыли, превратился в груду праха. А на задней стене склепа высветились высеченные в пыльном камне древние знаки.
— Вновь увидели свет древние руны… Я думаю, это не гробница Эрезуги — они использовали более старую постройку… — сказал Гунн.
— Я знаю, шаман говорил об этом. Смотри! Она повернута прямо на Йемсалу, на Хоровод. Я думаю, она построена тогда же и теми же людьми — древними хозяевами всего Поозерья! — ответил князь. — Как Хоровод повернут к восходу, так она на закат… Это был великий народ!
— Но смотри, вот и коршун! — Бор показал грубо вырубленную каменную статую птицы на постаменте в углу. — Шаман предостерегал от коршуна!
— Вот еще один! — Гунн кивнул на висящий на стене щит с изображением головы коршуна, выдыхающей пламя. Краски за века почти не потускнели. Князь не смог удержаться и снял его с бронзового крюка: щит зазвенел — снаружи он был из полированной стали, протравленной рисунком, а изнутри — из плотной, легкой кедровой древесины, выдержавшей время.
