Элизабет Линн - Сторожевая башня (Хроники Торнора)
— Погодите, — прервала она. — Спешивайтесь. А то мы похожи на авангард армии, притаившейся за холмом.
Ее слова спутники восприняли как команду. Властностью женщина напоминала Соррен. Лошадь незнакомки потянулась к краю посевов, но тут же получила окорот.
— Нас послал Озин. Он наставник на площадке в Махите. Мы учились у него. Озин объяснил, как сюда добраться, и снабдил посланием и приветствиями… — Она на мгновение зажмурилась. — Маранте, Симмеле, Чайе и Вану. Мы можем пройти? — За ее спиной топтались усталые кони.
Негоже было долее задерживать приезжих на солнцепеке, и все же Райк спросил:
— А кто вы?
— Мы ширас.
Он показал, как проехать в деревню.
— Спасибо, — женщина села на лошадь.
Райк, не пожелав удостовериться, как поняли гости его указания, двинулся вниз напрямик, сжимая свою мотыгу.
Вана он застал на площадке. Тот как раз собирался уходить.
— Едут чужестранцы, — Райк махнул в сторону дороги. — Говорят, какой-то Озин из Махиты послал их. Сюда попали впервые. За главную у них женщина по имени Домио. Про себя говорят, что они ширас.
Все, кто был на площадке, слушали, сгрудившись вокруг.
— Озин? — сказал кто-то в толпе. — Я видел его перед отъездом из Махиты.
— А как они нашли дорогу, если не бывали здесь?
— Сколько их, ты сказал?
— Шестеро.
— Довольно, — прервал расспросы Ван. — Давайте их встречать. — Он отряхнул пропыленные руки. — Хадрил, сбегай за свежей рубахой для меня и, если застанешь дома Маранту, пригласи ее сюда. — Юноша умчался. Ван в окружении танцоров направился к колодцу. — Райк, оставь в конце концов тяпку. — В голосе наставника не было иронии. Только сейчас заметив, что держит мотыгу, как боевое копье, Райк усмехнулся и прислонил грозу сорняков к ближайшей стене.
В конце улицы показались всадники. Лошади горячились, почуяв близость воды. Райк ковырял ладонь, пытаясь вытащить занозу.
— А где же Маранта? — спросил Ван, принимая у Хадрила рубаху. Юноша пожал плечами. Кавалькада приближалась под стрекотание кузнечиков в пшеничных полях. Солнце золотило лица незнакомцев. Толпа у колодца удвоилась. Райк услышал, как стучит его сердце.
Кони стали. Всадники спешились. Животные нетерпеливо тянули хозяев вперед, на запах воды. Приезжие осаживали их.
— Напоите лошадей, — сказал Ван.
Дорожная пыль припудрила плащи путников. Среди них оказалась еще одна женщина. Все были в войлочных шляпах, с красными повязками на руках. Лошади чужестранцев южной породы ростом и статью превосходили горных. Уткнувшись в корыта, они довольно взмахивали хвостами. Наслаждение длилось недолго. Их оттащили от воды, опасаясь перепоить. Из трапезной спешила Маранта.
— Нас прислал Озин из Махиты. Мы-ширас, — представилась Домио. Черные глаза перебегали по лицам.
— Добро пожаловать в Ваниму.
— Ты Ван? — определила она.
Наставник кивнул. Смуглянка сложила руки на груди и, склонившись в поклоне, протянула ладони к Вану. Такого приветствия Райк прежде не видел. Домио сверкнула глазами.
— Скайин. Озин шлет тебе привет и почтительно просит принять нас. Он пребывает мастером площадки в Махите.
В толпе зашептались. Соррен склонилась к уху Райка.
— В Махите не было мастера, когда мы попали туда.
С другого бока вперед скользнула Маранта и встала рядом с мужем. Серебряные браслеты вновь были на ней. Ван представил Маранту. Она тоже удостоилась привета от Озина, встретив его яркой улыбкой. Поодаль ото всех за колодцем стоял Эррел.
— Ах, Озин! Добро пожаловать. Вы проголодались, должно быть. Прошу к столу. Дикта, Амаранта, позаботьтесь о лошадях. Как там Озин? Рассказывайте поскорее. Что же мы до сих пор торчим посреди дороги, точно бараны.
Как истинная хозяйка, Маранта повела гостей в трапезную.
Приезжие сели порознь. Соседом Райка за столом оказался молодой коренастый южанин по имени Лирит. Смущаясь всеобщим вниманием, он вертелся из стороны в сторону. Отвечал на бесчисленные вопросы и никак не мог воздать должное еде. А аппетит у Лирита был волчий.
— Ехали мы вверх от Тезеры. Галбарет обошли стороной. Из Махиты отправились накануне полнолуния.
— Вас не тронули племена Азеша?
— Стоило оказаться за городскими воротами, мы почувствовали, что они, вынюхивая, рыщут вокруг. Да только с нас нечего было взять, ни одной повозки на поживу.
— Кто правит в городе? — спросила Симмела.
— Семья Мед. — Гость запустил веснушчатую руку в горшок с тушеным мясом.
— А где ночевали? — спросил Орилис.
— Где придется. Случалось, в амбарах, чаще на голой земле.
— В Тезере не приходилось ничего слышать о жизни на севере, о замках? — Соррен задала вопрос как бы между прочим. Райк уставился в жующий рот Лирита. Тот потянулся к кувшину с водой.
— Да нет, вроде не припоминаю.
Райк почувствовал, как чья-то рука легла на его плечо. Повернулся и увидел Эррела. Сдвинулся сам и локтем отодвинул Соррен, освобождая место на скамье. Тем временем Лирит рассказывал о том, каким образом Озин стал мастером.
— Вызывал на поединок любого жителя нашего города, и никто в Махите его не сумел побороть. После поражения капитана городской стражи Озину предложили его место, но он отказался. Отцы города растерялись, не зная, что делать, и объявили его мастером площадки.
— Когда это случилось? — спросила Соррен.
Лирит поковырялся во рту и извлек наружу осколок кости.
— Пару лет назад.
Разговоры в трапезной оживлялись и затихали. Ван сидел рядом с Домио. Губы смуглянки шевелились. Общий шум перекрывал ее речь. Не переставая говорить, она тронула красный шарф на рукаве. Райка занимало содержание ее рассказа. Эррел, сидящий рядом, вдруг спросил:
— А это что значит? — Перегнулся через стол и тронул красную повязку Лирита.
— Озин говорит, раз мы стали шири, нам надо носить свой знак. Подобный тем, что имеют ученые, посланцы и даже торговцы. Он выбрал красный цвет, потому что, как известно, красную повязку носит Ван.
Собеседники Лирита примолкли. По задумчивым лицам мелькали тени.
— Значит, клан красных? — проговорила Соррен.
После ужина всей деревней пошли на площадку. В чистом небе звездные цепочки висели, цепляясь за горные пики. По этим дорожкам уходят люди в иные миры, думал Райк. Квадрат площадки был обозначен факелами. Домио вывела своих людей в центр. Густо пахло жимолостью. Шири исполнили свой танец и закончили, как всегда: притоп, поворот… и громкий крик, от которого повскакивала с земли половина зрителей, а Райку вспомнился боевой клич.
