Эндрю Кейт - Шагай или умри
– Что случилось, пушкарь?
Трент покачал головой:
– Не могу сказать точно, лейтенант, слишком много статических помех, а сам по себе сигнал очень слаб. Но он передается на частоте одного из каналов, числящихся за штрафной ротой. В моменты затишья слышны неразборчивые человеческие голоса.
Фрейзер растерянно уставился на сержанта.
Неужели кому-то из штрафной роты все же удалось выжить?!
– Ты не пробовал связаться с ними?
– Гарсия пытается наладить связь, лейтенант, но ответа мы до сих пор не получили. Анжела говорит, что, должно быть, они пользуются передатчиками, вмонтированными в шлемы, а расстояние для таких слишком велико. Нам удалось поймать лишь обрывки слов. Ничего определенного.
– Да-а, не может случиться так, что наши друзья-ханны решили воспользоваться старыми записями? – Фрейзер отвернулся.
– Черт, лейтенант, ты же не собираешься закрыть на это глаза, правда? – яростно выдохнул Трент. – Мы не можем просто взять и бросить их на произвол судьбы!
– Господи, пушкарь… я не знаю! – у Фрейзера внезапно закружилась голова, и он почувствовал странную слабость. Все новые трудности… он вынужден принимать одно ответственное решение за другим… Одна ошибка – и все погибнут. – Я просто не знаю!
– Я мог бы возглавить еще одну спасательную экспедицию… – сказал Трент, закатывая рукава своей робы.
– Забудь об этом, пушкарь, – предупредил Фрейзер. – Ты и так неплохо поработал сегодня, – лейтенант замолк, терзаемый сомнениями. – Ладно. Передай Ватанаке, чтобы он готовил свой взвод – но одно лэнс-отделение пусть оставит. Они возьмут БМП, «Саблезуба» и один из инженерных вездеходов. Да… еще приготовь пару транспортов на тот случай, если мы найдем уцелевших.
– Это как понимать? Ты назначаешь Ватанаку ответственным? Неплохой выбор…
– Я сам возглавлю экспедицию, пушкарь. И если это – западня, то я не могу позволить, чтобы в нее попались зеленые шишки, в то время пока я буду греть свою задницу в командном ВМП. Передай Фэрфаксу, что он остается за главного, если я не вернусь. И пусть отправляет колонну вперед через два часа в любом случае. Ну, пока.
– Лейтенант, мне не кажется…
– Это приказ, пушкарь! – Фрейзер оборвал сержанта более резко, чем хотел. Теперь, когда решение было принято, ему не терпелось воплотить его в жизнь.
Трент вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
– Есть, сэр.
Фрейзер наблюдал за сержантом, пока тот выбирался из люка, отправляясь на поиски субалтерна Ватанаки. Итак… сколько уже неверных решений? И сколько еще ошибок он совершит?
Лейтенанту не хотелось думать о том, что случится с ротой Браво, если он снова ошибется.
– Что нам делать с этой хреновиной, а? Разве мы не достаточно с ней повозились?
Слик что-то неразборчиво пробормотал в ответ на жалобы легионера Ростова, чей голос доносился из глубин сломанного «Песчанника». Он передал по цепочке очередной ящик с припасами. От усталости у Слика ужасно болела голова, но ему нравилась эта работа. Сидение в запертом БМП, который потряхивает на кочках и швыряет из стороны в сторону на разбитой дороге среди джунглей, было менее приятно, чем даже тяжелая физическая работа. Ему никак не удавалось избавиться от гнетущих мыслей.
Стоящий снаружи люка Вруурт подхватил переданную Сликом коробку так, словно та была начинена ватой.
– Бой, а не работа, – прогрохотал Вруурт, ехидно поглядывая на Ростова, – вот обязанность Легиона.
– Тебе легко говорить, здоровяк, – парировал Ростов. – А ты что думал, что мы вышли на праздничную прогулку в пятьдесят кликов? Я уже устал.
– Могло быть и хуже, – очнулся Слик. – Нас могли отправить вместе со взводом Ватанаки выполнять новый приказ лейтенанта.
Ростов коварно улыбнулся:
– Черта с два! Зато, по крайней мере, я бы мог немного поспать, сидя в БМП! – он толкнул в сторону люка еще одну коробку, заскользившую по полу. Слик поднял ее и передал наружу. – Хорошо то, что хорошо кончается. Капралу, наверно, пришлось бы связать тебя и бросить на пол «Песчанника», если бы нас послали в эту экспедицию.
Слику казалось, что он на верху блаженства.
После небольшой стычки на верхушке холма на него снова, похоже, стали обращать внимание. Судя по всему, больше никто не сомневается в его смелости. Ведь он в одиночку расправился с ханнами!
Но в усталом голосе Ростова, как показалось Слику, прозвучало осторожное предупреждение.
– О чем это ты говоришь? Не хочешь ли ты сказать, что он все еще точит на меня зуб за это дерьмо в траншее?!
– Я говорю о том, что произошло сегодняшним утром, малыш. То, что ты устроил сегодня… этого вполне достаточно, чтобы неделю париться на гауптвахте. Если бы…
– Ты считаешь, что мне просто повезло? Я спас лэнс-отделение! А может быть, и всю эту чертову битву, во имя Кришны!
Ростов удивился настолько, что опустил на пол только что снятый с полки ящик.
– Оказывается, ты так ничего и не понял, малыш?
– Не понял – чего?
– Послушай, может быть, ты на самом деле спас несколько человек от верной гибели…
– Может быть! Прямо на укрытие Дюпона был нацелен «косоплюй»…
– Заткнись, малыш! Я пытаюсь объяснить тебе, – Ростов достал тонкую мидеанскую сигарету и зажег ее. – Как я уже говорил, сегодня утром, возможно, ты и спас несколько жизней. Но то, КАК ты это сделал – не лезет ни в какие ворота. Ты поступил глупо… не говоря уж о том, что просто преступно. Тебе не приходила в голову мысль сообщить кому-нибудь о том, что ты заметил обезьян?
– Да, конечно, – кисло возразил Слик. – В то время, когда все вокруг думают, что я трус, я буду просить о помощи… Нет уж, благодарю покорно.
– Кто говорит о помощи? А тебе не приходила в голову мысль, что можно просто сообщить о своих наблюдениях и спросить дальнейших приказаний? Черт побери, чему тебя только учили, малыш?
– Я проявил инициативу, – спокойно ответил Слик. Хотя в глубине души он чувствовал, что Ростов попал в самую точку.
– Никакая инициатива не помогла бы, если бы одна из ракет разнесла твою голову, шишка. Ты думал гордостью, а не мозгами. Во имя Господа, малыш, сегодня я готов был стереть холм с лица земли только потому, что не знал, что ты там находишься! Кому нужна была бы твоя храбрость, если бы сегодня утром тебя убили, а? Ты должен сообщать о своих наблюдениях и подчиняться приказам, – Ростов умолк, сложив руки на груди. – Вспомни устав, парень. Легион должен сам о себе заботиться. А это значит, что ты сначала думаешь о других парнях, и лишь потом о себе… и никто не лезет из кожи вон во имя славы, рискуя своей жизнью и жизнями товарищей!
