Энди Вейер - Марсианин
– Принято, – ответила Льюис. – Готов к взлету?
– Да, – подтвердил Мартинез. – Я готов стартовать в любую минуту.
– Если МВА опрокинется, успеешь стартовать прежде, чем он окончательно перевернется?
– Э-э-э… – озадаченно протянул Мартинез. – Да, мадам. Я включу ручное управление и дам полный газ. Затем подниму нос и вернусь к запрограммированному взлету.
– Принято, – сказала Льюис. – Все идите на сигнал скафандра Мартинеза. Так вы попадете к шлюзу МВА. Забирайтесь внутрь и готовьтесь к взлету.
– А вы, капитан? – спросил Бек.
– Я еще немного поищу. Шевелитесь. Мартинез, если начнешь опрокидываться, взлетай.
– Вы правда думаете, что я вас брошу? – спросил Мартинез.
– Я только что отдала тебе приказ, – отрезала Льюис. – Вы трое, живо на корабль!
Они неохотно подчинились и двинулись к МВА, на каждом шагу борясь с изнуряющим ветром.
Не видя, куда ступает, Льюис слепо зашаркала вперед. Затем она вспомнила кое-что и достала из-за спины два сверла для бурильных молотков – сегодня утром захватила с собой метровые сверла, планируя позже взять геологические образцы. Взяв по сверлу в каждую руку, она волокла их за собой по земле.
Через двадцать метров Льюис развернулась и зашагала в обратном направлении. Идти по прямой не представлялось возможным. Она не только не видела ориентиров – непрерывный ветер сбивал ее с курса. При каждом шаге ноги утопали в песке. Скрипя зубами, Льюис продолжала двигаться вперед.
Бек, Йоханссен и Фогель протиснулись в шлюз МВА. Он был рассчитан на двоих, но в чрезвычайной ситуации им могли воспользоваться трое. Когда давление выровнялось, по радио раздался голос Льюис:
– Йоханссен, нам может помочь ИК-камера с марсохода?
– Нет, – сказала Йоханссен. – ИК проходит через песок не лучше видимого света.
– О чем она только думает? – проворчал Бек, снимая шлем. – Она же геолог и прекрасно знает, что ИК не может пробиться через песчаную бурю.
– Она хватается за соломинку, – ответил Фогель, открывая внутреннюю дверь. – Мы должны занять свои кресла. Пожалуйста, поторопитесь.
– Мне все это не нравится, – сказал Бек.
– Мне тоже, доктор, – отозвался Фогель, карабкаясь по лестнице, – но капитан отдала ясный приказ. Неподчинение исключено.
– Капитан, – сообщил Мартинез, – мы наклонились на одиннадцать целых шесть десятых градуса. Следующий сильный порыв опрокинет нас.
– А что насчет датчика близости? – спросила Льюис. – Он сможет засечь скафандр Уотни?
– Никоим образом, – ответил Мартинез. – Он предназначен для обнаружения «Гермеса» на орбите, а не металла в отдельно взятом скафандре.
– Попробуй, – сказала Льюис.
– Капитан, – вмешался Бек, надевая наушники и устраиваясь в кресле, – я знаю, вы не хотите этого слышать, но Уотни… Марк мертв.
– Принято, – отозвалась Льюис. – Мартинез, попробуй датчик.
– Вас понял, – сказал Мартинез.
Он включил датчик и дождался окончания самопроверки. Уставившись на Бека, спросил:
– Что с тобой такое?
– Только что погиб мой друг, – ответил Бек. – Я не хочу, чтобы мой капитан тоже погиб.
Мартинез смерил его суровым взглядом. Затем повернулся к датчику и доложил:
– Объектов не обнаружено.
– Совсем ничего? – спросила Льюис.
– Он едва различает жилой модуль, – ответил Мартинез. – Мешает песчаная буря. Да и без нее в скафандре недостаточно… твою мать! Пристегнитесь! – крикнул он экипажу. – Мы падаем!
Скрипящий МВА кренился все быстрее и быстрее.
– Тринадцать градусов! – сообщила Йоханссен со своего места.
– Мы далеко за точкой равновесия, – заметил Фогель, пристегивая ремни. – Нам не выровняться.
– Нельзя оставить ее! – крикнул Бек. – Пусть кренится, мы справимся!
– Тридцать две метрические тонны, включая топливо, – сказал Мартинез, чьи руки летали над панелью управления. – Если он ударится о землю, пострадают баки, рама и, возможно, двигатель второй ступени. Мы никогда их не починим.
– Ты не можешь ее бросить! – возразил Бек. – Не можешь.
– У меня есть одна идея. Если она не сработает, я подчинюсь приказу.
Включив систему орбитального маневрирования, Мартинез дал ровный выброс из носового конуса. Маленькие двигатели боролись с громоздкой массой медленно кренящегося космического аппарата.
– Ты запустил СОМ? – спросил Фогель.
– Не уверен, что это сработает. Мы опрокидываемся не очень быстро, – ответил Мартинез. – Думаю, он замедляется…
– Аэродинамические крышки выбросятся автоматически, – сказал Фогель. – Это будет жесткий взлет с тремя дырами в борту корабля.
– Спасибо за информацию, – отозвался Мартинез, поддерживая тягу и следя за датчиком крена. – Давай же…
– По-прежнему тринадцать градусов, – доложила Йоханссен.
– Что у вас там происходит? – спросила Льюис. – Вы замолчали. Ответьте!
– Мы наготове, – ответил Мартинез.
– Двенадцать целых девять десятых градуса, – сказала Йоханссен.
– Работает, – заметил Фогель.
– Пока, – отозвался Мартинез. – Я не знаю, на сколько хватит маневрового топлива.
– Двенадцать и восемь, – сообщила Йоханссен.
– Уровень топлива СОМ – шестьдесят процентов, – сказал Бек. – Сколько тебе нужно, чтобы состыковаться с «Гермесом»?
– Десять процентов, если нигде не облажаюсь, – ответил Мартинез, корректируя угол тяги.
– Двенадцать и шесть, – доложила Йоханссен. – Мы встаем на место.
– Или же ветер слегка поутих, – добавил Бек. – Топливо на сорока пяти процентах.
– Мы можем повредить клапаны, – предостерег Фогель. – СОМ не предназначена для продолжительных выбросов.
– Знаю, – сказал Мартинез. – При необходимости я смогу пристыковаться без носовых клапанов.
– Почти… – сообщила Йоханссен. – Все, миновали двенадцать и три.
– Выключаю СОМ, – доложил Мартинез.
– Продолжаем выравниваться, – сказала Йоханссен. – Одиннадцать и шесть, одиннадцать и пять… остановились на одиннадцати и пяти.
– Топливо СОМ на двадцати двух процентах, – сообщил Бек.
– Вижу, – отозвался Мартинез. – Этого хватит.
– Капитан, вы должны немедленно вернуться на корабль, – передал по радио Бек.
– Согласен, – поддержал его Мартинез. – Он погиб, мадам. Уотни погиб.
Четыре члена экипажа ожидали ответа своего командира.
– Принято, – наконец отозвалась она. – Иду.
Они сидели молча, пристегнутые к креслам, готовые к взлету. Бек покосился на пустое кресло Уотни и заметил, что Фогель смотрит туда же. Мартинез проверил носовые двигатели СОМ – использовать их стало небезопасно. Он отметил неисправность в своем журнале.
Заработал шлюз. Избавившись от скафандра, Льюис поднялась в кабину и молча пристегнулась к своему креслу. Ее лицо напоминало застывшую маску. Нарушить тишину отважился только Мартинез.
