Энди Вейер - Марсианин
[11.29] УОТНИ: Рад это слышать. Жду не дождусь того момента, когда смогу выжить. Хочу прояснить: экипаж не виноват. Дополнительный вопрос: что они сказали, когда узнали, что я жив? И еще: привет, мама!
[11.41] ЛРД: Расскажи о своей «плантации». По нашим оценкам, запасов пищи хватит до 400-го сола при приеме ¾ порции. Повлияет ли плантация на эту оценку? Что касается твоего вопроса: мы пока не сообщили экипажу, что ты жив. Хотим, чтобы они сосредоточились на своей задаче.
[11.52] УОТНИ: Я выращиваю картофель, который мы должны были приготовить на День благодарения. Растет отлично, но доступной площади недостаточно, чтобы продержаться. Пища закончится в районе 900-го сола. И еще: скажите экипажу, что я жив! Вы что, сдурели?
[12.04] ЛРД: Мы позовем ботаников для детального обсуждения твоей работы. Речь идет о твоей жизни, поэтому мы хотим все проверить. 900-й сол – это отличная новость. У нас будет намного больше времени для подготовки миссии снабжения. Кроме того, пожалуйста, следи за языком. Каждое твое слово транслируется в прямом эфире на весь мир.
[12.15] УОТНИ: Смотрите-ка! Сиськи! – > (.Y.)
– Спасибо, господин президент, – сказал Тедди в трубку. – Я ценю ваш звонок и передам ваши поздравления всей организации.
Он закончил разговор и положил телефон на угол стола, симметрично краям.
Митч постучал в открытую дверь кабинета.
– Можно?
– Заходи, Митч, – кивнул Тедди, – присаживайся.
– Спасибо. – Митч устроился на изящной кожаной кушетке, дотронулся до своего наушника и уменьшил звук.
– Как там в ЦУПе? – поинтересовался Тедди.
– Прекрасно, – ответил Митч. – С «Гермесом» все хорошо. И народ в отличном настроении благодаря происходящему в ЛРД. Сегодня для разнообразия выдался чертовски хороший день!
– Да, это верно, – согласился Тедди. – Еще на шаг ближе к тому, чтобы вернуть Уотни на Землю живым.
– Да, кстати, – сказал Митч. – Ты, наверное, знаешь, почему я здесь.
– Могу догадаться. Ты хочешь сообщить экипажу об Уотни?
– Да, – ответил Митч.
– И ты поднял этот вопрос, когда Венкат в Пасадене, чтобы он не мог возразить.
– Я не обязан обсуждать этот вопрос с тобой, или с Венкатом, или с кем бы то ни было еще. Я летный директор. Это с самого начала должно было быть моей задачей, однако вы двое вмешались и оттеснили меня. Тем не менее мы согласились сообщить им, когда забрезжит надежда. И она появилась. У нас есть связь, мы разрабатываем план спасения, а его плантация обеспечит нам достаточно времени, чтобы доставить запасы.
– Ладно, скажи им, – согласился Тедди.
Митч помедлил.
– Что, вот так просто?
– Я знал, что рано или поздно ты появишься, поэтому обдумал все заранее и принял решение. Вперед, скажи им.
Митч поднялся.
– Ладно. Спасибо. – Он вышел из кабинета.
Тедди повернулся вместе с креслом и посмотрел в окно на ночное небо. Отыскал среди звезд тусклую красную точку.
– Держись, Уотни, – сказал он. – Мы идем.
Глава 12
Уотни спал на своей койке. Вот он шевельнулся и улыбнулся во сне. За прошлый день он совершил три ВКД, занимаясь техническим обслуживанием жилого модуля, поэтому его сон был глубоким и мирным.
– Доброе утро, экипаж! – крикнула Льюис. – Наступил новый день! Сол шестой! Проснись и пой!
Уотни добавил свой голос к общему хору стонов.
– Ну же, не ленитесь, – продолжала Льюис. – Вы проспали на сорок минут дольше, чем на Земле.
Мартинез первым слез со своей койки. Он служил в воздушных войсках и легко справлялся с дисциплиной Льюис.
– Доброе утро, капитан, – бодро произнес он.
Йоханссен села, но не торопилась выбираться в жестокий мир по ту сторону одеяла. Специалисты по разработке программного обеспечения вообще не любят утренние часы.
Фогель медленно скатился с койки, глядя на циферблат часов. Молча натянул спортивный костюм и рассеянно постарался разгладить складки. Вздохнул про себя, предвкушая еще один день без душа.
Уотни отвернулся, прижимая к голове подушку.
– Сгинь, шумная толпа, – промямлил он.
– Бек! – позвал Мартинез, тряся врача миссии. – Поднимайся, приятель!
– Да, конечно, – заплетающимся языком ответил Бек.
Йоханссен свалилась с койки и осталась лежать на полу.
Отбирая подушку, Льюис рявкнула:
– Шевелись, Уотни! Дядя Сэм заплатил сто тысяч долларов за каждую секунду нашего пребывания здесь.
– Возьми подушку, злая женщина, – простонал Уотни, не желая открывать глаза.
– На Земле я вышвыривала из коек двухсотфунтовых мужиков. Хочешь знать, на что я способна при четырех десятых «же»?
– Нет, не хочу, – отозвался Уотни, садясь.
Разбудив команду, Льюис уселась перед станцией связи проверять сообщения, пришедшие за ночь из Хьюстона.
Уотни прошаркал к шкафу с пайками и на ощупь выбрал завтрак.
– Будь добр, передай мне «яйца», – попросил Мартинез.
– Ты их различаешь? – поинтересовался Уотни, передавая ему упаковку.
– Не особо, – ответил Мартинез.
– Бек, тебе что? – спросил Уотни.
– Все равно, – сказал Бек. – Что подвернется.
Уотни кинул ему пачку.
– Фогель, как обычно, сосиски?
– Ja, пожалуйста, – ответил Фогель.
– Ты знаешь, что ты ходячий стереотип?
– Меня это устраивает, – сказал Фогель, протягивая руку за завтраком.
– Эй, солнышко, – позвал Уотни Йоханссен. – Ты сегодня завтракаешь?
– М-н-р-р-н, – отозвалась Йоханссен.
– Думаю, это означает «нет», – резюмировал Уотни.
Экипаж позавтракал в молчании. Йоханссен в конце концов доковыляла до шкафа с пайками и достала пакетик кофе. Неуклюже плеснула кипятка и потягивала напиток, пока не стала выглядеть чуть посвежее.
– Новости из Хьюстона, – сообщила Льюис. – Спутники регистрируют надвигающуюся бурю, но мы успеем выполнить операции на поверхности, прежде чем она доберется до нас. Фогель и Мартинез, вы отправляетесь со мной наружу. Йоханссен, ты отслеживаешь погодные сообщения. Уотни, на сегодня назначены твои почвенные эксперименты. Бек, прогони образцы вчерашних ВКД через спектрометр.
– Следует ли вам выходить перед бурей? – спросил Бек.
– Хьюстон разрешил, – ответила Льюис.
– Это выглядит как ненужный риск.
– Все наше путешествие на Марс и есть ненужный риск, – сказала Льюис. – Так какая разница?
Бек пожал плечами.
– Просто будьте осторожны.
Три астронавта смотрели на восток. В массивных скафандрах они выглядели почти совершенно одинаково. Только эмблема Европейского союза на плече Фогеля отличала его от звездно-полосатых прямоугольников на плечах Льюис и Мартинеза.
Тьма на востоке колыхалась и мерцала в лучах восходящего солнца.
