Энди Вейер - Марсианин
Экипаж позавтракал в молчании. Йоханссен в конце концов доковыляла до шкафа с пайками и достала пакетик кофе. Неуклюже плеснула кипятка и потягивала напиток, пока не стала выглядеть чуть посвежее.
– Новости из Хьюстона, – сообщила Льюис. – Спутники регистрируют надвигающуюся бурю, но мы успеем выполнить операции на поверхности, прежде чем она доберется до нас. Фогель и Мартинез, вы отправляетесь со мной наружу. Йоханссен, ты отслеживаешь погодные сообщения. Уотни, на сегодня назначены твои почвенные эксперименты. Бек, прогони образцы вчерашних ВКД через спектрометр.
– Следует ли вам выходить перед бурей? – спросил Бек.
– Хьюстон разрешил, – ответила Льюис.
– Это выглядит как ненужный риск.
– Все наше путешествие на Марс и есть ненужный риск, – сказала Льюис. – Так какая разница?
Бек пожал плечами.
– Просто будьте осторожны.
Три астронавта смотрели на восток. В массивных скафандрах они выглядели почти совершенно одинаково. Только эмблема Европейского союза на плече Фогеля отличала его от звездно-полосатых прямоугольников на плечах Льюис и Мартинеза.
Тьма на востоке колыхалась и мерцала в лучах восходящего солнца.
– Буря, – произнес Фогель с немецким акцентом. – Причем ближе, чем сообщил Хьюстон.
– У нас есть время, – возразила Льюис. – Сосредоточьтесь на своей задаче. Эта ВКД посвящена химическому анализу. Фогель, ты у нас химик, так что командуй раскопками.
– Ja, – ответил Фогель. – Пожалуйста, углубитесь на тридцать сантиметров и возьмите образцы почвы. Не менее ста грамм каждый. Очень важно углубиться на тридцать сантиметров.
– Будет сделано, – сказала Льюис. И добавила: – Оставайтесь в радиусе ста метров от жилого модуля.
– М-м… – отозвался Фогель.
– Да, мадам, – отозвался Мартинез.
Они разделились. Скафандры для ВКД были значительно модифицированы со времен «Аполлона» и теперь обеспечивали большую свободу движения. Копать, поминутно наклоняться и класть образцы в пакеты – стало вполне тривиальной задачей.
Спустя некоторое время Льюис спросила:
– Сколько образцов тебе нужно?
– Скажем… по семь с каждого?
– Хорошо, – согласилась Льюис. – Пока у меня четыре.
– А у меня пять, – подал голос Мартинез. – ВМС не угнаться за ВВС, верно?
– Ах вот как ты думаешь? – сказала Льюис.
– Я просто констатирую факт, капитан.
– Йоханссен на связи, – пробился по радио голос системного оператора. – Хьюстон изменил статус бури на «сильная». Она доберется до нас через пятнадцать минут.
– Возвращаемся на базу, – велела Льюис.
Астронавты сгрудились в центре жилого модуля, сотрясавшегося под порывами ветра. Все шестеро надели полетные скафандры, на случай если придется бежать к МВА для чрезвычайного взлета. Йоханссен смотрела на свой ноутбук, а все остальные смотрели на Йоханссен.
– Постоянный ветер со скоростью более ста километров в час, – сообщила она. – Порывы до ста двадцати пяти.
– Господи, нас унесет в страну Оз, – сказал Уотни. – А какова скорость ветра для эвакуации?
– Технически – сто пятьдесят километров в час, – ответил Мартинез. – При большей МВА может опрокинуться.
– Какие-нибудь прогнозы о траектории бури? – спросила Льюис.
– Это ее край, – ответила Йоханссен, глядя на экран. – Прежде чем станет лучше, все должно стать еще хуже.
Брезент жилого модуля морщился под жестоким напором ветра, внутренние стойки гнулись и содрогались от каждого порыва. Шум нарастал.
– Ладно, – сказала Льюис. – Готовимся к эвакуации. Мы двинемся к МВА и будем надеяться на лучшее. Если ветер станет слишком сильным, стартуем.
Покинув жилой модуль парами, они собрались перед шлюзом № 1. Ветер швырял в них песок, однако астронавтам удавалось держаться на ногах.
– Видимость почти нулевая, – сказала Льюис. – Если потеряетесь, ориентируйтесь по телеметрии моего скафандра. Дальше от модуля ветер усилится, так что приготовьтесь.
Борясь с ветром, они заковыляли по направлению к МВА; шествие возглавляли Льюис и Бек, а замыкали Уотни и Йоханссен.
– Эй, – пропыхтел Уотни, – может, нам удастся заякорить МВА? Чтобы снизить вероятность опрокидывания.
– Как? – пропыхтела в ответ Льюис.
– В качестве растяжек можно использовать кабели солнечной установки. – Он отдышался и продолжил: – А марсоходы послужат якорями. Фокус в том, чтобы обмотать кабели…
Обломок антенны врезался в Уотни и унес его с собой.
– Уотни! – воскликнула Йоханссен.
– Что случилось? – спросила Льюис.
– Его что-то ударило! – сообщила Йоханссен.
– Уотни, ответь, – сказала Льюис.
Нет ответа.
– Уотни, ответь, – повторила Льюис.
Тишина.
– Он отключился, – доложила Йоханссен. – Я не знаю, где он!
– Капитан, – сказал Бек, – прежде чем мы потеряли связь, у него сработала сигнализация декомпрессии.
– Вот дерьмо! – воскликнула Льюис. – Йоханссен, где ты видела его в последний раз?
– Он шагал прямо передо мной, а потом исчез, – ответила она. – Улетел на запад.
– Ладно, – сказала Льюис. – Мартинез, отправляйся в МВА и готовься к старту. Все остальные, ориентируйтесь на Йоханссен.
– Доктор Бек, – спросил Фогель, борясь с ветром, – сколько человек может прожить при декомпрессии?
– Меньше минуты, – сдавленным голосом ответил Бек.
– Я ничего не вижу, – сказала Йоханссен, когда команда сгрудилась вокруг нее.
– Выстройтесь в линию и идите на запад, – приказала Льюис. – Маленькими шагами. Вероятно, он упал; мы не хотим просто перешагнуть через него.
Не выпуская друг друга из виду, они побрели сквозь хаос.
Мартинез ввалился в шлюз МВА и, преодолевая напор ветра, закрыл его. Когда давление выровнялось, быстро сбросил скафандр, вскарабкался по лестнице в отсек для экипажа, сел в кресло пилота и запустил систему.
Держа в одной руке инструкцию по аварийному взлету, он защелкал переключателями. Системы по очереди сообщили о готовности. Мартинез особо отметил показания одной из них.
– Капитан, – сообщил он по радио, – наклон МВА составляет семь градусов. Он опрокинется при двенадцати целых трех десятых.
– Принято, – ответила Льюис.
– Йоханссен, – сказал Бек, глядя на свой наручный компьютер, – биомонитор Уотни отправил сообщение, прежде чем отключиться. Мой компьютер сообщает об ошибке.
– Мой тоже, – отозвалась Йоханссен. – Передача оборвалась. Данных не хватает, и контрольная сумма не сходится. Минутку…
