Энди Вейер - Марсианин
– Десять процентов, если нигде не облажаюсь, – ответил Мартинез, корректируя угол тяги.
– Двенадцать и шесть, – доложила Йоханссен. – Мы встаем на место.
– Или же ветер слегка поутих, – добавил Бек. – Топливо на сорока пяти процентах.
– Мы можем повредить клапаны, – предостерег Фогель. – СОМ не предназначена для продолжительных выбросов.
– Знаю, – сказал Мартинез. – При необходимости я смогу пристыковаться без носовых клапанов.
– Почти… – сообщила Йоханссен. – Все, миновали двенадцать и три.
– Выключаю СОМ, – доложил Мартинез.
– Продолжаем выравниваться, – сказала Йоханссен. – Одиннадцать и шесть, одиннадцать и пять… остановились на одиннадцати и пяти.
– Топливо СОМ на двадцати двух процентах, – сообщил Бек.
– Вижу, – отозвался Мартинез. – Этого хватит.
– Капитан, вы должны немедленно вернуться на корабль, – передал по радио Бек.
– Согласен, – поддержал его Мартинез. – Он погиб, мадам. Уотни погиб.
Четыре члена экипажа ожидали ответа своего командира.
– Принято, – наконец отозвалась она. – Иду.
Они сидели молча, пристегнутые к креслам, готовые к взлету. Бек покосился на пустое кресло Уотни и заметил, что Фогель смотрит туда же. Мартинез проверил носовые двигатели СОМ – использовать их стало небезопасно. Он отметил неисправность в своем журнале.
Заработал шлюз. Избавившись от скафандра, Льюис поднялась в кабину и молча пристегнулась к своему креслу. Ее лицо напоминало застывшую маску. Нарушить тишину отважился только Мартинез.
– По-прежнему готов к взлету, – тихо сообщил он.
Льюис закрыла глаза и кивнула.
– Простите, капитан, – продолжил Мартинез, – но вы должны вслух…
– Взлетай, – сказала она.
– Есть, мадам, – ответил он, активируя запуск.
Крепежные зажимы вылетели из пусковой платформы и упали на землю. Несколько секунд спустя сработал пирозапал предварительного зажигания, запустив основные двигатели, и МВА рванулся ввысь.
Корабль медленно набирал скорость. Ветер попытался сбить его с курса. Программное обеспечение заметило проблему и изменило угол взлета, чтобы противостоять напору.
Топливо сгорало, корабль становился легче, а ускорение – больше. Поднимаясь с экспоненциально растущей скоростью, аппарат быстро достиг максимального ускорения, которое определялось не мощностью корабля, а хрупкостью заключенных в нем человеческих тел.
Аппарат набирал высоту, и открытые порты СОМ не облегчали ситуацию: корабль отчаянно сотрясался, и экипаж швыряло в креслах. Мартинез и программное обеспечение держались, хотя шла непрерывная борьба. По мере того как атмосфера становилась все реже, турбулентность убывала, а потом исчезла совсем.
Внезапно все остановилось. Закончилась первая ступень. Экипаж испытал несколько секунд невесомости, затем людей снова вдавило в кресла – началась вторая. Первая ступень аппарата отделилась и полетела вниз, чтобы в конце концов разбиться в неизвестной области оставшейся позади планеты.
Вторая ступень подняла корабль еще выше и вывела на низкую орбиту. Она заняла меньше времени, чем первая, и прошла намного более гладко, словно они двигались по инерции.
Двигатель остановился, и какофонию сменила гнетущая тишина.
– Основной двигатель выключен, – сказал Мартинез. – Время взлета: восемь минут четырнадцать секунд. Курс на перехват «Гермеса».
Обычно успешный взлет приветствовали аплодисментами. Этот заслужил лишь молчание, нарушаемое тихими всхлипываниями Йоханссен.
Четыре месяца спустя…
Бек старался не думать о болезненной причине, по которой экспериментировал с ростом растений в невесомости. Он отметил размер и форму листьев папоротника, сделал фотографии и записал показания в блокнот.
Выполнив научную задачу на сегодня, он сверился с часами. Как раз вовремя: скоро будет готов дамп данных. Бек проплыл мимо реактора к лестнице в Полуконус А.
Двигаясь вперед ногами, он вскоре вынужден был ухватиться за лестницу, ощутив действие центростремительной силы вращающегося корабля. Когда Бек добрался до Полуконуса А, гравитация составляла 0,4 g.
И это была не роскошь – центростремительная гравитация поддерживала экипаж в форме, иначе первую неделю на Марсе они едва смогли бы ходить. Тренировки в невесомости позволяли сохранить здоровыми кости и сердце, однако ничто не заставило бы их работать на полную мощь с самого первого сола.
Поскольку на корабле действовала эта система, они использовали ее и на обратном пути.
Йоханссен сидела за своим пультом, Льюис расположилась в соседнем кресле, а Фогель и Мартинез болтались поблизости. Дамп данных содержал письма и видеозаписи из дома. Это была кульминация дня.
– Уже скачался? – спросил Бек, входя на мостик.
– Почти, – ответила Йоханссен. – Девяносто девять процентов.
– Ты выглядишь радостным, Мартинез, – заметил Бек.
– Вчера моему сыну исполнилось три. – Мартинез сиял. – Должны прислать фото с праздника. А для тебя?
– Ничего особенного, – сказал Бек. – Отзывы рецензентов на статью, которую я написал пару лет назад.
– Готово, – объявила Йоханссен. – Вся личная почта разослана на ваши ноутбуки. Также есть телеметрическое обновление для Фогеля и системное обновление для меня. Хм… А еще голосовое сообщение всему экипажу.
Она оглянулась на Льюис.
– Запускай, – пожала плечами та.
Йоханссен запустила сообщение и откинулась на спинку кресла.
– «Гермес», это Митч Хендерсон.
– Хендерсон? – озадаченно переспросил Мартинез. – Обращается к нам напрямую без оператора связи?
Льюис предостерегающе подняла руку.
– У меня есть новости, – продолжил голос Митча. – Не знаю, как бы поделикатнее сказать, поэтому выскажусь без обиняков: Марк Уотни жив.
Йоханссен задохнулась от изумления.
– Чт-т-то… – заикаясь, произнес Бек.
Шокированный Фогель стоял с открытым ртом.
Мартинез посмотрел на Льюис. Та наклонилась вперед и ущипнула себя за подбородок.
– Я знаю, вы удивлены, – говорил Митч. – И знаю, что у вас много вопросов. Мы на них ответим. Но сначала я введу вас в курс дела. Он жив и здоров. Мы узнали об этом два месяца назад и решили не сообщать вам; мы даже проверяли личные сообщения. Я был категорически против. Мы рассказываем вам это сейчас, потому что наконец нашли способ связаться с ним и разработали приемлемый план спасения. Короче говоря, его подберет «Арес-четыре» с модифицированным МПА. Мы представим вам полный отчет о том, что произошло, но вашей вины в этом точно нет. Марк постоянно об этом твердит. Простое невезение. Не торопитесь, обсудите полученную информацию. На завтра вы освобождены от научных экспериментов. Присылайте все свои вопросы, и мы на них ответим. Конец сообщения.
