Энди Вейер - Марсианин
Буквы забывать не следует, поэтому я рисую их в пыли штырем. На поиск буквы и ее рисование в пыли уходит пара секунд. Иногда, снова повернувшись к камере, я понимаю, что пропустил цифру. Обычно я могу угадать ее из контекста, но не всегда.
Сегодня я встал на несколько часов раньше, чем требовалось. Как в рождественское утро! Время до 8.00 тянулось невыносимо долго. Я позавтракал, провел несколько ненужных тестирований оборудования жилого модуля, почитал Пуаро. Наконец ожидание закончилось!
МЖМПЕРЕПРШМРСХСВЗПТФНДРГТВДЛИНСБЩ
Ну да. Через минуту до меня дошло. «Можем перепрошить марсоход, чтобы связался с «Патфайндером». Готовься к длинному сообщению».
Пришлось немного поломать голову. Но это были отличные новости! Если получится, у нас останется лишь одно ограничение – время передачи! Я предъявил камере записку: «Вас понял».
Я не был уверен, что они имели в виду под «длинным сообщением», но решил, что лучше подготовиться. Выбрался наружу за пятнадцать минут до конца часа и разровнял большую площадку. Затем отыскал самую длинную из наличествующих стержневых антенн, чтобы иметь возможность дотянуться до площадки, не наступая на нее.
И встал рядом, выжидая.
Ровно в назначенное время пришло сообщение.
ЗПСТhexeditКМПТРМРСХ,ОТКРФЙЛ-/usr/lib/habcomm.so-ПРОКРДОИНДКССЛЕВА:2AAE5,ЗМННА141БЙТКТРМЫПРИШЛВСЛЕДСБЩ,ОСТВЙСНАВИДУКГДПРДТСЛЕДСБЩ20МИНПСЛЭТГ
Матерь Божья. Ладно…
Они хотят, чтобы я запустил hexedit на компьютере марсохода, затем открыл файл /usr/lib/habcomm.so, прокручивал его, пока слева на экране не появится индекс 2AAE5, а затем заменил эти байты на 141-байтную последовательность, которую НАСА пришлет в следующем сообщении. Вполне доступно.
Кроме того, по какой-то причине они хотят, чтобы я оказался на следующей фотографии. Интересно – зачем? Узнать меня в скафандре невозможно. Даже лицевое защитное стекло отражает слишком много света. Тем не менее они этого хотят.
Я вернулся в жилой модуль и записал сообщение на будущее. Затем набросал короткую записку и снова вылез наружу. Обычно я пришпиливал записку и уходил в модуль, однако на этот раз пришлось задержаться для фотосессии.
Я поднял оба больших пальца в дополнение к записке, которая гласила: «Йе-е-е!»[21]
Проклятые старые сериалы.
– Я прошу фотографию – и получаю Фонза? – сурово спросила Энни у Венката.
– Ты получила что просила, а теперь отвали, – ответил он, прижимая телефон к уху плечом. Разложенные на столе схемы занимали его не в пример больше, нежели разговор.
– Йе-е-е! – передразнила Энни. – Зачем он это сделал?
– Ты знакома с Марком Уотни?
– Ну ладно, ладно, – сказала она. – Но мне срочно нужно фото его лица.
– Не получится.
– Почему?
– Потому что, сняв шлем, он умрет. Энни, мне нужно идти, здесь один из программистов ЛРД, и это срочно. Пока!
– Но… – начала Энни, и Венкат повесил трубку.
– Это не срочно, – заметил стоявший в дверях Джек.
– Знаю, – кивнул Венкат. – Чем могу помочь?
– Мы тут подумали, – сказал Джек. – Эта перепрошивка марсохода может потребовать некоторых деталей. Возможно, нам придется поддерживать двухстороннюю связь с Уотни.
– Не проблема, – ответил Венкат. – Не торопитесь, сделайте все как надо.
– Дело пойдет быстрее, если уменьшить время передачи, – сообщил Джек.
Венкат удивленно поднял брови.
– Вы хотите передвинуть Землю поближе к Марсу?
– Трогать Землю не придется, – сказал Джек. – Сейчас «Гермес» находится в семидесяти трех миллионах километров от Марса. Это всего четыре световые минуты. Бет Йоханссен – первоклассный программист, она может пообщаться с Марком.
– Исключено, – ответил Венкат.
– Она системный оператор миссии, – настаивал Джек. – Она в этом эксперт.
– Не получится, Джек. Экипаж по-прежнему не в курсе.
– Да что с вами такое? Почему вы просто не скажете им?
– Я отвечаю не только за Уотни, – вздохнул Венкат. – У меня в дальнем космосе еще пять астронавтов, которые должны сосредоточиться на возвращении домой. Никто об этом не думает, но статистически им в настоящий момент грозит большая опасность, чем Уотни. Он на планете. Они – в космосе.
Джек пожал плечами:
– Ладно, медленно – значит, медленно.
Запись в журнале: Сол 98 (2)Считывали когда-нибудь 141 произвольный байт, по полбайта в минуту?
Это скучно. И непросто, если у вас нет ручки.
Раньше я рисовал буквы в песке, но на сей раз мне требовался способ записать цифры на что-то, что я смогу унести. «Используй ноутбук!» – таков был мой первоначальный план.
У каждого члена экипажа есть свой ноутбук. То есть в моем распоряжении их имеется шесть. Внимание: имелось. Теперь осталось только пять. Я подумал, что снаружи с ноутбуком ничего не случится. Это ведь обычная электроника, верно? Он достаточно нагревается, чтобы сохранить работоспособность на короткое время, а воздух ему не нужен.
Он умер мгновенно. Экран погас еще до того, как я успел выйти из шлюза. Оказывается, буква «Ж» в ЖКД означает «жидкий». Полагаю, экран замерз или выкипел. Возможно, стоит написать отзыв: «Вынес ноут на поверхность Марса. Он прекратил работать. 0/10».
Поэтому я использовал камеру. Их у меня полно, особенно приспособленных для работы на Марсе. Я рисовал байты на песке по мере поступления, фотографировал, а затем переписывал в жилом модуле.
Сейчас ночь, так что сообщений больше не предвидится. Завтра я введу байты в марсоход, и программеры из ЛРД смогут ими воспользоваться.
В импровизированном центре управления «Патфайндера» витал ощутимый запашок. Вентиляционная система не была рассчитана на такое количество напряженно работающих людей, которым некогда было уделять внимание личной гигиене.
– Иди сюда, Джек, – позвал Венкат. – Сегодня ты у нас ближайший к Тиму.
– Спасибо, – ответил Джек, занимая место Венката рядом с Тимом. – Привет, Тим!
– Джек, – отозвался Тим.
– Сколько займет перепрошивка? – спросил Венкат.
– Должна пройти почти мгновенно. Сегодня Уотни ввел данные, и мы подтвердили их работоспособность. Обновление ОС «Патфайндера» прошло без каких-либо проблем. Мы отправили патч для марсохода, который перешлет «Патфайндер». Как только Уотни запустит патч и перезагрузится, должно установиться соединение.
– Господи, до чего сложный процесс, – вздохнул Венкат.
