Мария Фомальгаут - Продам май (сборник)
– Туда?
– Ага… там замок кодовый, циферки нажимай четыре и семь, – Скворушкин подмигнул.
– Это что… под землю спускаться? – я посмотрел на глубокий провал, крутой спуск, уходящий, казалось, к центру земли.
– Ну а ты как думал?! Давай иди, не бойся, никто тебя там не съест… Что ты боишься-то все, твоя земля…
– А здесь написано – вход запрещен.
– А мало ли что написано, ты не читай, что написано… ишь какой, читать он выучился. Сказано тебе, твоя земля, тебе здесь все входы и выходы разрешены…
Я спускался по бесконечной лестнице – в никуда, в никуда, в глубокую шахту, снаружи в дверь грохотало и бахало, кажется, они уже пытались пробиться в дверь с кодовым замком – они, те, кто на меня охотились…
Хрресь… Динамитом, что ли, рвали…
– Проломились, – прошептал я.
– Давай быстрее… вон, туда…
Я бросился по узкому коридору, уже не глядя на надпись: проход закрыт. Кажется, они уже спускались по лестнице… кажется… хотелось бросить все, броситься к Джефферсу, упасть на колени, целовать желтоватую руку, пусть отхлещет, пусть накажет, пусть только простит…
Еще один поворот… тревожный знак на двери – трилистник, такие трилистники означали смерть всякому, кто зайдет в запретную дверь…
– Ну что робеешь? Да, радиация… а ты как хотел… входи, входи… вон там пластинка металлическая… отверти ее, вон, отвертка лежит…
Я уже не боялся, это было как в фильмах, когда нужно спускаться под землю, и там страшно, а потом еще страшнее, а потом совсем страшно – но кто пройдет все испытания до конца, станет властелином мира…
Шаги приближались, я слышал резкий говорок солдат…
Быстрее…
– Вон там ключ поверни, – потребовал человек на экране, – видишь клавиши? Давай на пуск… Нажал? Молодец…
Завизжало что-то электронное, истеричное, шаги за дверью смолкли, как-то удивительно быстро. Что-то произошло, только что – я еще не мог понять, что именно. Кто-то там, в коридоре, включил телефон, кто-то говорил хриплым от страха голосом, кажется, докладывал Джефферсу: «Шеф, у нас проблемы…»
– А что… это было?
– Какой-то остров в Тихом океане… там и нет ничего… людей точно нет, специально же перенацеливали на ненаселенные территории… когда эти… ПРО подписывали…
Он говорил что-то – я не понимал его.
– А… что я сделал?
– Фейерверк ты сделал.
– Какой…
– Большой и красивый… ох, они забегают…
– Вы с ума сошли, что делаете-то… – голос Джефферса снова проклюнулся в трубке, на этот раз он был прямо-таки медовым, – как тебя там… ты успокойся, что делаешь-то… парень, вернись домой, будь хорошим мальчиком… сегодня же я привезу тебе железную дорогу… с семафорами… И сладостей тебе привезу, хочешь? Ты у меня как-то компьютер просил, я тебе нетбук маленький присмотрю…
– Мы победили, – я повернулся к человеку на экране, – все, они согласны.
– На что… согласны?
– Железную дорогу мне купить… там семафоры светятся, как настоящие… и вагончики ездят…
– Ду-урень… слушай, если ты хоть что-то соображаешь… да ничего ты не соображаешь… я диктую, ты говоришь…
– Требую немедленного вывода войск Альянса с территории России.
– …войска Льянса с территории Румынии…
– России, идиот!
– России.
– Возвращения России статуса самостоятельного государства.
– …самостоятельного… государства.
– Требую оплачивать поставки нефти.
– …поставки наф…
– Нефти, идиот.
– Нефти…
– Сколько… сколько вы требуете за нефть? – спросили с той стороны света.
– Сколько? – я посмотрел на экран.
– Двести за баррель, – отчеканил человек на видео.
– Двести забар… забар…
– За бар-рель!
– За баррель.
– Вы сошли с ума, мой дорогой друг. Для нас обоих рациональнее будет остановиться на цифре сто пятьдесят.
Я снова посмотрел на экран.
– Двести, – повторил мой дьявол, который не был дьяволом.
– Двести.
Никто ничего не ответил, что-то происходило – я чувствовал, но такое тонкое и невидимое, что я не замечал – что…
– Баланс проверь, – сказал человек в телевизоре, – не умеешь? Что такое банкомат, знаешь? Вон там, в углу… Подойти, нажми – запрос баланса. Нажал? Что там?
– Цифры… Один-три-семь-восемь-один-девять…
– Ага, перевели денежки… ну, я так и думал… давай, открывай вентиль… да наполовину открывай, куда ты такой напор дал… вот так, молодец… ценю.
Сердце екнуло. Я вспоминал, когда хозяин говорил, что меня ценит – кажется, никогда… Это было что-то новенькое… Я и не знал, что на этой земле можно ценить не только дрова и черную воду, но еще и людей…
– Теперь деньги снимай… Снятие наличных… Бери двести, хватит тебе…
ПОЛУЧИТЕ ДЕНЬГИ, – взмолился экран.
Две шуршащие бумажки слепыми котятами ткнулись мне в руку.
– Вот так… где тут город ближайший, по карте посмотри…
– К югу отсюда китайский какой-то… Пен-Хой…
– Это раньше был Комсомольск-на-Амуре… ладно, не запоминай… иди, обменяй эти бумажки там на что-нибудь…
– На что?
– Эх ты, дурень! – он снова засмеялся, – что хочешь…
Его ответ испугал меня – я понял, что не знаю, чего хочу…
– Ну… за нас с вами и за черт с ними, – человек на экране поднял бокал.
– За нас, – подхватил я.
Сегодня был Новый Год – какой-то особенный, первый раз я отмечал Новый Год без Уинстона Джефферса, с новым хозяином, про которого я ничего не знал, даже не знал, дьявол он или не дьявол.
Он сидел перед роскошным столом в своем дворце в своем телевизоре, я сидел перед роскошным столом в своем доме, никогда раньше у меня не было на столе дорогого вина, и чего-то шоколадного, ароматного, он с экрана сказал – трюфели, и мяса, сочного, душистого, он в телевизоре хмыкнул и сказал: Это тебе не консервы…
– Вот теперь хоть на человека стал похож… – он смотрел на мой костюм, довольно кивал, – зря ты так шиканул, лучше бы зерна купил… ладно, шут с тобой, Новый год, все-таки… а оливье у тебя ничего получился, я смотрю…
– Теперь вы будете моим хозяином? – спросил я.
– Ты это брось… хозяина ему надо… Ты не собака, хозяина искать, что-то все века вы только и делали, что хозяина искали. Ты сам себе хозяин будешь… и всей земле этой. Править будешь.
– А я не умею… править.
– А никто не умел, все правили… ничего, справимся, если что, я подскажу… Технику закупишь, фабрики с тобой воскресим… тракторы, комбайны… дороги поправим, города… По-русски-то говорить умеешь? Что вытаращился… ничего, научу, а то что мы с тобой все на этом бизнес-инглише… Ты у меня еще Пушкина в оригинале прочтешь:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа…
– Вот так… – он поднял бокал, – тут Президент выступать должен, запись тебе, что ли, показать… ладно, ты сам себе Президент… я тебе другой ролик пущу…
