Мария Фомальгаут - Продам май (сборник)
– Не на-а-адо-о-о!
Черт…
Подскочил на кровати.
За окнами сыпал и сыпал снег, что ему еще делать, вспыхивал в лучах фонаря на крыльце, дальше до самого комбината тянулась непроглядная тьма. Где-то там была труба, на ней завтра над поставить давление на десять, на десять, а не на двадцать, тут, главное, не ошибиться, не перепутать… но это завтра, не пойду же я среди ночи вертеть трубу, так чего ради не спится-то, спать, спать…
Труба… по ночам, когда не спалось, думал про трубу, какая она великая, и какой я великий, что служу этой трубе, на которой держится мир. Конечно, труба была не одна, их было много, по одним трубам текла черная вода, липкая и вонючая, где-то по трубам под давлением гнали газ, которым нельзя было дышать, еще были провода, они назывались ЛЭП, по ним я гнал на запад ток, который получался на фабриках, они назывались ТЭС.
На запад, на запад…
Труба… кто-то выбрал меня жрецом священной трубы, кто, кто-то – конечно, хозяин, не помню, как и когда это было, моя память легко стирала ненужные картинки, оставался только комбинат, октановые числа, степень очистки, уровень давления в трубе, киловатты в час, красный колпак хохочущего хозяина, который нес подарки…
– А ты, парень, трубу береги, – вспомнил я светлые глаза хозяина, – думаешь, чего ради тебе эту трубу дали? На трубе, считай, весь мир держится… перекроешь трубу – весь мир к чертям пропадет, конец света будет…
Я кивал – я чувствовал себя богом, который бережет мир от конца света, хотя, конечно, богом был не я, а мой хозяин – всемогущий, всезнающий, избравший меня для великой миссии…
Спать… Что размечтался-то, спать надо…
Вспыхнул экран. Что он там, перезаряжается, что ли… Экран осветился сильнее, что за черт, я же его выключал – поздно, поздно, уже появился Скворушкин, или как его там, прищурился, посмотрел на меня.
– Привет.
– Здравствуйте.
– Что ты меня боишься-то в самом деле… Ты хоть расскажи, как тебе тут живется-можется… Что, не обижает тебя хозяин?
– Да что вы…
– Бьет?
– Ну… иногда, током… когда я виноват, на комбинате что напорчу… его же комбинат…
– Все его, значит? – он недобро засмеялся. – Это он тебе так сказал?
– Ну да…
– А что это все твое, ты знаешь?
– Чего ради?
– Того ради… по наследству. Потому что дед твой этой землей владел, и отец твой… нет, отец уже у чужаков за похлебку работал, но все равно что-то у него было… Так что твоя это земля, парень, ты не думай…
– Эта… вокруг дома?
– Тю, вокруг дома, больше.
– Город этот?
– Тю, город…
– Лес?
– Тю, лес… вся земля, сколько ты видишь, и там, дальше – все твое… Ты бы это… Хозяину-то своему намекнул бы как-нибудь, что напрасно он тут хозяйничает… Напомни ему, что земличка-то твоя…
– Не послушает.
– Послушает… как вентиль-то перекроешь, так и послушает.
Меня передернуло. Что-то дьявольское было в усмешке этого Скворушкина, и то, как он сказал – перекрой вентиль…
– Да вы что… конец света же наступит…
– Эх, парень, это у них там конец света наступит… а у тебя, считай, самое начало…
– А так нельзя. Мне хозяин железную дорогу обещал… если слушаться буду…
– Какую дорогу? – призрак на экране насторожился.
– С вагончиками. И семафоры там как настоящие, и горят.
– Парень, – он хрипло рассмеялся, – я тебе подарю настоящую дорогу… Транссиб, слышал? Вот, твой будет. Что он тебе еще обещал, америкос этот? Кораблики пластмассовые не обещал? Я тебе настоящие кораблики подарю… Черноморский флот… самолетики тебе заводные он не дарил? А настоящий самолет хочешь? А у меня еще подлодки есть… и вертолеты… и космические корабли… ты их подлатаешь, как новые будут… Да ты смотри, смотри… – Он показал со своего экрана на бескрайнюю тайгу за окном. – Вся земля от Днепра до Тихого океана… вся твоя будет…
Мне стало страшно. Если раньше оставались сомнения – теперь я знал, кто это, он смотрел на меня, и некуда было деться от этого взгляда. Я смотрел на его руки – вот-вот схватится за край экрана, вот-вот выберется наружу, я такое видел в одном фильме, там девочка из колодца так душила людей…
Это мне хозяин подарил фильм… сказал, пощекотать нервы…
Хотелось бежать – прочь от этого экрана, от этого дома, на лыжи, и в тайгу, куда глаза глядят. Только этот точно тогда уж вылезет из плеера, найдет меня, схватит, от него не уйти…
Он…
Который предлагает весь мир…
– Изыди, сатана! – Не помню, как набросил на экран полотенце, как потащил плеер на улицу – подальше, в снег, в снег, не вылезет, не убьет… сатана… как я раньше не догадался, это же он так искушает, поклонись мне, и я подарю тебе весь мир…
В снег…
Накрыть полотенцем и выбросить подальше, вот так, в снег, надо бы еще сотворить молитву, патер ностер… надо бы хозяину позвонить, он-то знает, что с таким делать, он…
Бросился в дом, захлопнул дверь. Оставаться здесь не хотелось – хотелось бежать или забиться в угол, смотреть на темную комнату, где мерещились призраки, только бы из стен не вылезли какие-нибудь руки, не схватили меня, как в фильме ужасов…
За окнами медленно проклюнулся синий рассвет, это значило, нужно идти к трубе, нужно служить трубе – иначе нагрянет конец света…
Конец света нагрянул двадцать девятого декабря ближе к полудню – он спустился с неба, и не один, их было много, в черных одеждах и черных шлемах, они выходили из вертолетов, один за другим, я видел у них автоматы, и еще что-то, как в фильмах про войну. Я понял, что это конец, вернее, я давно понял, что это конец – теперь оставалось только потихоньку выйти из дома, затаиться где-нибудь, хотя бы за складами. Я уже знал, что пришли за мной, интересно, куда от них можно сбежать – разве что в лес, на лыжах, по сугробам, хорошо, снегопад так и валит, может, успеет замести лыжню…
– А парень-то этот где?
– Что, думаешь, он ждать тебя будет? Чует, скотина такая, что он натворил…
– Так все-таки, почему, по-вашему, прекратились поставки топлива?
– Почему… крыша у него поехала, вот почему…
– Может, авария?
– Какая авария, будь авария, он бы сам первый нам позвонил… а так на звонки не отвечает…
– Да где он?
– Да сто раз уже смотался… Ладно, парни, идите к трубе, наведите порядок…
– Говорил я вам, давно китайца надо было нанять. А вы мне все – китаец себе цену знает, за консервы работать не будет… А этот смирный, он денег не просит… вот и смирный…
– Что с ним делать-то? Искать?
– Искать, конечно… найдете – стреляйте сразу же, никаких там «Руки вверх» и предупредительных… похоже, этот русский догадываться начал…
– Что… догадываться?
– Что он русский.
– Да кто бы ему сказал?
– Да что говорить… У них это в крови… кровь-то она русская и есть, что вы с ней ни делайте. Говорил вам, китайца надо брать… а вы все… смирный, смирный, специалист хороший…
