Галина Полынская - Патриций
– Так что же мы будем делать? – едва слышно прошептала Анаис.
Палач застыл посреди спальни, посмотрел на девушку и, набрав в легкие побольше воздуха, попытался изобразить улыбку.
– Хорошо… дорогая, – медленно выдавил он, – давай подумаем… о дате нашей свадьбы…
– Как я счастлива! – Анаис бросилась ему на шею. – Надо немедленно сообщить отцу!
– Нет! – молодой человек крикнул так, что девушка невольно отпрянула. – Зачем же так торопиться? – добавил он тише, с выражением приговоренного к вечной смерти на лице.
* * *– Смотрите, что это такое? – воскликнул кто-то.
Толкаясь и наступая друг другу на ноги, люди расступились вокруг непонятного явления.
– Наверняка это сообщение о моем сыне! – заволновался Сократ. – Пропустите меня, пропустите!
В воздухе возник светящийся шар. Казалось, земляне ничуть не удивились происходящему, они лишь напряженно ждали результата. Шар ярко вспыхнул, стал прозрачным, и в гостиничный номер заглянул Георг Патриций.
– Здравствуйте, – с едва заметной улыбкой произнес он, – с Новым годом. О, какая у вас большая компания, просто яблоку негде упасть, не то что Шару.
– Это он, – прошептал Дэн Алмону, – тот самый человек…
Полуволк не ответил, он смотрел на Повелителя, и ему казалось, что со дня последней встречи с Владыкой прошло чуть больше целой жизни.
– Мой сын у вас? – глухо произнес Сократ.
– У меня, – спокойно ответил Патриций. Он ничуть не изменился и выглядел весьма умиротворенным.
– Что с ним? Он жив?
– Конечно, жив, ему очень понравился Дворец, но мальчик очень жалел, что его щенка нет рядом. Он дал ему такое забавное имя – Понт, надо же придумать такое.
– Я могу его увидеть?
– Можешь. Помнишь, Сократ, было время, и я точно так же спрашивал о своем сыне. Теперь ощущаешь, каково это?
Картинка изменилась, возникла просторная уютная комната с игрушками, на толстом ковре сидел Ют и самозабвенно ломал красный космический корабль.
– Как видишь, – появилось вновь лицо Владыки, – с ним все прекрасно. Здравствуй, Анаис, здравствуй, Алмон, давно вас не видел. О, и Терр-Розе с вами? Прекрасно выглядишь, дорогая.
– Что вы хотите? – перебил Сократ.
– А ты не догадываешься? – Патриций слегка приподнял одну бровь. – Мне нужен Глаз Идола. Я получу его, а ты получишь сына. Очень неприятно, что мне приходится опускаться до похищения детей и таким образом забирать то, что мне принадлежит по праву, но, по другому вы, к сожалению, не понимаете.
– Глаз не должен вам принадлежать! – со слезами в голосе воскликнула Ластения.
– Может быть и так, – все с той же улыбкой кивнул Патриций, – но я все равно хочу его получить. Чем быстрее вы мне его отдадите, тем скорее Ютфорд вернется домой. Кстати, кто дал ему это несуразное имя? Неужели ты, Сократ?
– Отец, – вмешалась Анаис, – зачем вам Глаз? Вы хотите раскрыть его глубинные энергии?
– Какая разница, чего я хочу?
– Отец, Глаз находится внутри целой планеты, он питает ее своими энергиями…
– Меня это не интересует, мне нужен Глаз.
– Слюшай, ты! – внезапно выкрикнул Вахтанг. – Я нэ знаю, что там тэбэ за глаз-шмаз нужэн, адно магу сказат: если ты малчика нэ вэрнешь, сваих глазов лэшишься! И я тэбэ клянусь, в слэдующий раз будэшь на своем фирмэнном тэлэфоне номэр вслэпую набирать!
Патриций рассмеялся искренне, беззлобно.
– Вижу, вы себе друзей нашли, братьев по разуму.
– Ты нам зубы нэ заговаривай! – сердито произнес молодой парень с усами. – Шакал! Вэрни рэбенка!
– Ну, я же вас не оскорблял, – Патриций говорил терпеливым тоном, будто имел дело с малыми детьми, – отдайте Глаз, и я тут же верну вам мальчика, причем в целости и сохранности, даю вам свое слово, а в отличии от вас я умею его держать. Кстати, вы получили шампанское, которое я вам присылал?
– Так я и знал, что это вы были, – грустно усмехнулся Дэн.
– Харашо, что я нэ пил! – зло сказал Вахтанг. – Ат пазора нэ отмылся бы!
– Близится праздник первых дней Весны, – задумчиво произнес Патриций, – если до этого дня я не получу Глаз Идола, мальчика не станет. Мне будет грустно, я успел привязаться к нему.
Вдруг раздался протяжный тоскливый вой, это проснувшийся щенок испуганно завывал, глядя на Шар Лицезрения, висящий в воздухе.
– Это и есть тот самый песик? – вскользь глянул на него Патриций. – Милое создание, хотя мне больше кошки нравятся, особенно большие.
Шар наполнился изнутри молочно-белым дымом и исчез, растворившись без следа в сигаретном дыме.
* * *Марс приоткрывал отяжелевшие ото сна веки. Ясно видеть небо и звезды он пока еще не мог – мешала ледяная корка, но все чаще и чаще его ресницы царапали лед, и холодные крошки таяли, попадая в глаза. Марс просыпался, сердце в могучей груди билось сильнее и четче. Его тело требовало движения, жаждало, чтобы руки и ноги распрямились, а увенчанное шлемом чело поднялось навстречу восходу. Расправив плечи, Марс поднялся со своего звездного ложа, смахнул с волос звенящие льдинки и глубоко вдохнул ветер Космоса во всю мощь своих легких. Затуманенными сном глазами взглянул Марс на пролетающих мимо птиц с тонкими светящими крыльями… он дышал простором, небом и никак не мог надышаться.
Окунув руки в звездный свет, Марс провел пальцами по пересохшим губам, умылся росою Вселенной, с наслаждением вдохнул Солнечный Ветер и произнес с улыбкой: «Весна»…
* * *– Хорошо одно – точно знаем, что Ютфорд жив, – Денис щелчком запустил окурок в форточку.
– Какой шакал! – качал головой парень с усами. – Какой шакал!
– Ага, – согласился Вахтанг, – видэшь ли, дэнги ему нэ нада, глаз падавай! Сваих ему мало!
– Что же делать? Как Ютфорда вызволить? – Ластения смахнула с ресниц слезы.
Грузины печально загудели, не зная, что и предложить. Они сочувствовали своим новогодним друзьям и переживали, что ничем не могут помочь. Сократ молча сидел на стуле в углу, глядя на собственные руки.
– Гэнацвалэ, – Вахтанг присел рядом с толстяком, – пайдем в рэсторан, там мэста болше, думать лэгче. Сядэм спакойно, все рэшим, а то здэсь дышат нэчем, мислэй нэт, галава савсем пустой. Пайдэм, дарагой, – он помог Сократу подняться на ноги, – пайдэм, нэ пэрэживай, вэрнем тэбэ сина, или я нэ Вахтанг! Пусть падавится этот падлэц сваими глазами! Пайдэм, дарагой.
В ресторанный зал пустовал. Вахтанг с усатым парнем быстро сдвинули пару столов и поспешили к стойке делать заказ. Когда принесли вино и закуски, пожилой грузин с печальными глазами поднялся, чтобы сказать тост:
– Дарагие друзья, ми встрэтились савсэм нэдавно, но для нас генацвалэ Сократ стал как брат, и клянусь магилой маих прэдков, зэмля загарится пад нагами шакала, укравшего его сина, и нэ будэт нам пакоя, пока ми нэ паможем его беде! За тэбэ, дарагой, за тваих замэчатэльных друзэй, за тваего малчика, пусть поскорее вэрнется и пусть всэгда на тэбэ будет пахож!