Андрей Курков - No Name
Первый раз в своей жизни я чувствовал приближение умопомешательства. Первый раз я не мог ничего себе приказать, и, естественно, ничего не мог делать. Я только лежал и ждал. И то, чего я дождался, меня еще больше удручило.
Я не ориентировался во времени и заметил только, что у мужчины, сидевшего ко мне спиной в этот момент закончились в ручке чернила и он, встав из-за красного стола, ушел с террасы.
Он ушел, а я услышал вдруг снизу, с улицы этого города, какой-то до боли знакомый звук. Даже не один звук, а целое собрание звуков, которое создает как бы атмосферу места. Основным звуком в этом собрании было марширование нескольких десятков пар походных ботинок. Но остальные составные повергли меня сначала в панику, а потом просто в ужас.
Это была песня. Если быть точнее - походный марш. Этой песне было уже много лет, родилась она в 1967 году, и с тех пор я ее ненавидел, и когда я думал о ней, то также ненавидел и себя. Потому, что это была моя первая и единственная песня. Потому, что она так понравилась моим братьям по оружию, что они пели ее всякий раз, когда находились в строю.
Я помнил очень хорошо свою неудачную попытку написать слова и музыку гимна. Это была мука, и если бы не русская детская песенка, мне бы не избежать позора. В отличие от гимна, ту песню я написал за полчаса, и мне не пришлось думать над ней ни минуты больше. Слова сами просились на бумагу, ритм был известен, мелодия сама родилась из интонаций, с которыми я читал сам себе эту песню первый раз, сразу после ее написания.
И вот теперь, столько лет спустя, она звучала здесь, под окном моего номера. Патрульная рота - теперь я уже знал, что это были американцы маршировала на ужин.
А песня звала в бой, срывала с плеча карабин, предупреждала о низкорослых стрелках, прячущихся в рисовых чеках.
Холодный пот залил лоб и я вытер его о наволочку подушки.
А рота орала так громко, словно маршировала на месте.
И некоторые слова в песне уже звучали по-другому, видно были кем-то изменены. Наверно, каждая рота поет эту песню по-своему.
Я молил бога, чтобы наступила тишина. И она наступила через несколько минут, но в моих ушах эта песня звучала до утра. Я так и не заснул, пребывая в каком-то полуобморочном состоянии. Иногда мне казалось, что губы мои нашептывают слова из этой песни.
Утро я встретил с облегчением и головной болью. С трудом встал с кровати.
Умываясь, посмотрел в зеркало и стало мне себя жалко. Таким я, кажется, еще никогда не был.
Есть не хотелось. Ничего не хотелось, но надо было идти в гараж и ехать куда-то за почтой.
Шатаясь, я вышел на улицу. Надеялся, что свежий утренний воздух ободрит меня.
В гараже меня ждал Георгий.
Мы поздоровались.
- Вот тебе карта дороги. Приедешь сюда, в эту точку, там военный городок. Скажешь им, что за почтой для Джалты. Это как пароль, а потом привезешь почту сюда. Если будут посылки, то развезешь по адресам, а письма отдашь мне. Вопросы есть?
- Никак нет... - устало проговорил я, взял из рук Георгия планшет с картой и поплелся к джипу.
Дорога до военного городка оказалась слишком короткой. Практически там, где кончался город, в двух милях от последнего фонарного столба на набережной, начинался военный городок. Длинные одноэтажные бараки стояли торцевыми стенами к морю, чуть глубже за ними находилось несколько сборных складских зданий, и самую выгодную позицию с военной точки зрения занимал небольшой домик штаба: задней стенкой он соединялся со склоном горы. Туда я и подъехал.
За дверью меня встретил часовой.
- За почтой для Джалты, - объявил ему я, опережая возможные вопросы.
Часовой кивнул и показал мне ленивым жестом руки на вторую дверь справа.
За нею, в довольно маленькой комнате, на полках, идущих в несколько рядов по всем трем стенам, были разложены посылки, бандероли, запечатанные сургучом ценные пакеты и обычные холщовые мешки.
За маленьким столиком сидел солдат - его точно специально подобрали для этого помещения: он тоже был удивительно малого роста.
- Джалта?! - переспросил он меня, поднимаясь из-за столика.
Подставив стремянку к правой стенке, он забрался на лесенку, подозвал меня и нагрузил на мои подставленные руки три посылки и запечатанный мешок с письмами.
Посылки я бросил на заднее сиденье и тут же посмотрел, кому они предназначались. Как и следовало ожидать, все три были посланы Айвену. Рядом с кириллицей тот же адрес был написан латинскими буквами. Адрес у этого места был странный: ЗАКРЫТАЯ НЕЗАВИСИМАЯ ТЕРРИТОРИЯ, ЮГ-0991, авеню ЦЕСАРЯ II, АЙВЕНУ ГРЕМИЦКОМУ.
Опять авеню Цесаря. Хорошо, что это где-то в начале улицы. По крайней мере оттуда я не увижу террасы.
Дорога от военного городка до набережной была залита асфальтом. Машина катилась по ней мягко. Асфальт еще не успел расплавиться под лучами солнца.
А в голове моей все еще стоял шум, легкое гудение из-за бессонной ночи. Вот сейчас я бы смог заснуть без проблем, если бы не служба. Но надо было ехать на авеню Цесаря - интересно, что там делает Айвен? - потом возвращаться в гараж и спрашивать, есть ли другие задания...
Колеса джипа снова запрыгали по булыжнику узеньких улочек и я поменял скорость. Теперь машина ехала медленно, но зато не так трясло.
Выехал на авеню и остановился около одиннадцатого номера. Этот номер на овальной табличке был прибит к воротам высотой в полтора человеческих роста. Я нашел взглядом звонок, нажал на его кнопку.
Здесь было тихо.
Ожидая, пока кто-нибудь подойдет к воротам с другой стороны, с опаской, медленно повернул голову и покосил взглядом в сторону террасы.
И облегченно вздохнул - отсюда ее не было видно.
Напряжение продлилось может быть минуту и тут же отпустило меня, оставив во власти легкой головной боли.
Еще раз нажал на кнопку звонка.
Услышал грубые гулкие шаги - к воротам подходил мужчина.
- О! - обрадовался, увидев меня, открывший калитку Айвен. - А ты как меня нашел?!
- По адресу на посылках... - ответил я.
- А, посылки... Ну давай, тащи их сюда! - и он пошел по дорожке к видневшемуся в глубине двора большому дому, с одной стороны украшенному башенкой, поднимавшейся на несколько метров выше конька крыши.
Я взял с заднего сиденья посылки и зашел в калитку.
Айвен открыл двери и пропустил меня в дом.
- Сейчас налево! - говорил он мне в спину.
Я зашел в просторную комнату и остановился.
- Положи их в угол и пойдем бахнем вина! - предложил Айвен.
Я опустил посылки на пол.
- Хотя ты же на службе, - вдруг припомнил мой бывший сосед. - Ну давай выпьем чаю! Пошли!
Мы поднялись на второй этаж, прошли тесным - двум встречным не разойтись - коридором и снова покарабкались вверх по узкой винтовой лестнице.
