Артур Макгваер - Пришелец
— Как же, как же. Производственники, кто с металлообработкой в Киеве связан, только и говорят о «абразиве велосипедистов»! А что ещё он предложил?
— Создать комсомольскую корпорацию, на основе велозавода. Мол, ударим пролетарской изобретательностью по буржуазному «экономиксу»! Предложил не много ни мало — «убить» власть денег!
— Вот это да! А что конкретно?!
— Разработать «физическую бухгалтерию». Это когда показатели фиксируются в реальных физических величинах, а не фиктивных, как в случае денег.
— Это как?!
— Я сам, Макар Семёныч, пока разбираюсь. Но чувствую вот, что это — ОТКРЫТИЕ! То, что нам как воздух нужно! Матвей говорил, и я ему верю, что нам, в СССР от Запада нужны разве что знания. Да и то, с оговорками — мол, западное знание, даже научное и техническое, «актуализировано» прежде всего на обслуживание интересов буржуазии. А мы, мол, должны не догонять Запад, что в общем-то безполезно, ибо заимствования будут насквозь противоречить своей логикой развития взятому курсу нашей страны.
— Подожди, Семён. Подробнее можешь объяснить? Как технологии-то, способы изготовления деталей, к примеру, могут быть «буржуазными».
— Ну как, Макар Семёныч. Ну вот простой пример. Есть к примеру, несколько заводов у буржуев, что выпускают разные стали. Есть завод, назовём его «А», что выпускает к примеру, посредственную сталь. Есть завод «В», что выпускает сталь получше качеством, по той же цене. Так вот, стратегически оказывается, что делать к примеру, инструмент, свёрла те же, из стали завода «В» выгодно не всегда! То есть «тряска над маркой» для западных фирм — предрассудок! Так их способ зарабатывания на жизнь организован, что цель производства получается — навязать дрянной товар по возможно большей цене! Другое дело, что рынок худо-бедно заставляет держаться рамок. Но в том то и дело, что Адам Смит — главный экономист, чьи труды на Западе как букварь экономиста почитаются, слона-то в своих рассуждениях о «свободном рынке» и не заметил-то! Роль «внеэкономического регулятора» — государства или иных структур, заставляющих «играть по-правилам» участников рыночного обмена. Иначе, без этих «полицейских рынка» в «невидимую руку рынка», которая по Адаму «всё разрулит», насрут без стеснения, и будут ломать его под себя! Так что мы, по Бронштейну, должны поставить экономический опыт, по всем научным правилам, и разработать свою, коммунистическую экономику. И ведь какое название придумал! Постиндустриал! Это, значит, выше индустриала — фазы развития экономики наиболее развитых стран мира!
— И что он конкретно предложил?
— Создать «Автономхоз». Вернуться на некоторое время к полностью автономному производству. Где всё производится самой организацией. Но при этом учесть специфику развития… живого организма! Мол, природа при создании сложных организмов подобные задачи решала не один раз, и у неё можно подсмотреть много полезного. Но в то же время не увлекаться заимствованием, помня, что то, что естественно — часто безобразно!
— А это как понимать?
— А так, что «изобретения природы» часто, на примерку к человеческому обществу, носят прямой людоедский характер. То что муравьям полезно, для человечества — культурная смерть!
— Ладно, давай вернёмся к «нашим баранам». То есть предложениям Бронштейна по велозаводу и организации производства. Что он конкретного предложил?
— Ну, например, придумал, как максимально заинтересовать рабочих совершенствовать свои навыки. Предложил рабочим продавать «полуфабрикаты» друг другу — тогда сразу халтура видна. И точно, хоть и приняли некоторые несознательные элементы это предложение «в штыки», польза есть — нерадивые сами выявились и с завода ушли, а качество выросло. Нам бы побольше торговать своей продукцией разрешили бы. Хотя бы в рамках «Автономхоза», своим. Чтобы, значит, здравые механизмы рынка проверить, и приспособить для нужд коммунистического строительства.
— А тебе не кажется, Семён, что коммунизм какой-то странный получается? А? Рынок-то причём? В коммунизме?
— Так ведь, Макар Семёныч, никто ведь точно не знает, как экономика коммунизма работает! А мы ведь в СССР, хотим ускорить исторический процесс! Поэтому и нужно по-пристальнее изучить те формы хозяйствования, о которых известно, что они работают. И затем, отталкиваясь от них, найти уже чисто коммунистические, которые будут работать не хуже.
— М-да. Задача. Ладно, дерзайте, на мою поддержку расчитывать можете смело! Но чтоб производство росло и развивалось! Как, осилите самостоятельный выпуск моторов и мотоциклеток?
— Могём, Макар Семёныч. Нам бы только разрешили этот год посвятить «модернизации» завода, сами бы и станки сделали, и инструменты. А так мощности производственные обычными делами «съедаются», на развитие мало остаётся. А вот если бы хоть один год на «раздувание» и «модернизацию» станочного парка потратить! Да что там год — это хотя бы оставшееся время до следующего года, то уже с первого января мы бы могли сами, на своём сырье, без напряжения существующих киевских заводов, по тыще моторов в месяц выпускать! Продовольствием рабочих обеспечить! Да и рынок сырья и полуфабрикатов киевский существенно обогатить предложением. Голод «металлический» закрыть. А то и резиновый. Есть возможность, Матвей говорит, из светильного газа резину делать.
— Ну, тогда успехов, Семён! И намекни Бронштейну, что ему неплохо бы в комсомол заявление написать.
— Так уже, написал. Я ему рекомендацию подписал. Кстати, Макар Семёныч. Он велосипед подаренный, нам на завод передал, как «служебный». Мол, раз военные такие жмоты оказались, пусть он обществу послужит. И мы с этого велосипеда, или «байка», как Бронштейн говорит, все размеры сняли, и материал аккуратно исследовали, установили состав, подбираем наши, киевские аналоги. Конструкция у байка хороша, так что наперво, попробуем его скопировать, как говорит Бронштейн, «в ноль».
— Ладно, Семён, иди уж.
Глава 22. Макаров и Бронштейн обсуждают стратегию своих действий
Парой дней ранее.
— Обсудим прочитанное? — задал вопрос Бронштейн, отложив в сторону книгу, под заголовком «Утопия».
Сегодня у Матвея был «библиотечный день», посвящённый поиску нужных книг, кроме этого, с подачи пришельца Бронштейн, получив доступ к фондам центральной городской библиотеки, решил устранить свои «пробелы в идеологическом образовании».
— Как тебе книга? Как ты её понял? — вопросом на вопрос ответил Макаров.
— Смешанные чувства. Вот не нравится мне что-то в предложенной Мором модели общества. Чувствуется фальшь какая-то.
— Твои ощущения можно свести к следующему вопросу: — «а судьи там кто»? Основное недоверие у человека, умеющего думать и прожившего богатую событиями жизнь, вызывают изображённые Мором «начальники» Утопии. Лица, которым реально принадлежит власть в этом городе-государстве, фактически. Кто решает, как будут жить утопийцы.
