Майк Резник - Рожденный править
- Если точка зрения сводится к стремлению найти объект для лечения, то у меня для вас кое-что есть, шеф. Взгляните.
Дарлинский склонился над микроскопом. Даже при минимальном увеличении можно было разглядеть все признаки необычайно высокой клеточной активности.
- Что это?
- Точно сказать не могу. По всем законам этот кусочек кожи должен был уже умереть, но этого не происходит. Будь я проклят, если понимаю, за счет чего он живет. Нет ни питательной среды, ни кислорода.
- Кстати, о кислороде. Что там с дыхательной смесью?
- Судя по структуре крови, вполне годится та, что есть. Содержание кислорода в крови близко к нормальному, так что лучше ничего не менять. Можно сжечь легкие.
- А что ты скажешь о мазках?
- Вот это действительно интересно.
- Что-нибудь нашли?
- Ничего. Абсолютно ни-че-го.
- Мда, немного же надо, чтобы тебя заинтересовать.
- Потерпите, шеф. Осмелюсь спросить, кто сказал вам, что это женщина?
- Хэммет.
- А он откуда узнал?
- От пнатиан.
- Вот как?
- Так что показали мазки? - озадаченно спросил Дарлинский.
- Ничего. Ничего, что могло бы указать на половую принадлежность. Мазок номер один, соответствующий нижнему отверстию, содержит воду, несколько ферментов и остатки двух органических растворов. Можно утверждать, что единственное назначение этого отверстия - поглощать жидкую пищу. Мазок номер два содержит остатки твердых веществ, бактерии и нечто, отдаленно напоминающее желудочный сок. Следовательно, в отверстие номер два наш друг запихивал твердую пищу. А вот с мазком номер три возникла проблема. Но я готов держать пари, что отверстие, ему соответствующее, служит исключительно для того, чтобы издавать звуки.
- Черт побери, но одно из отверстий просто обязано быть половым органом! - рявкнул Дарлинский. - У нее нет больше ни одной свободной дырки, а нам со всей определенностью дали понять - это женщина!
- Возможно, но мы не обнаружили никаких следов полового гормона, смазки или каких-либо еще выделений. Мне казалось, что обнаружить половой гормон у теплокровного кислорододышащего - очень простая задача.
- А не может это неопознанное отверстие играть роль анального?
- Маловероятно, - Дженнингс покачал головой. - Я бы даже выразился категоричней: безусловно, нет. Следы остались бы в любом случае. Мне очень жаль, шеф, что задал вам такую задачу.
- Задачу? Да ты задал целых две задачи!
- Вот как?
- Во-первых, я должен вылечить женскую особь, начисто лишенную каких-либо половых признаков. А во-вторых, мне нужно накормить едока, который совершенно непонятным образом избавляется от отходов.
- Может, как раз в этом и состоит причина болезни? - улыбнулся Дженнингс. - Наша незнакомка переела и теперь мается.
- Остряк чертов! Ладно, пойду взгляну на нее еще раз, может, что и надумаю.
Дарлинский открыл дверь, и тут же в нос ему ударило ужасающее зловоние. Он зажег верхний свет и бросился к пнатианке. Она дышала с огромным трудом - все лицо, в том числе и дыхательное отверстие, покрывала пленка отвратительно пахнущей слизи. Слизь, судя по всему, вытекала из отверстия, предназначенного для потребления пищи. Призвав на помощь медсестру, Дарлинский перевернул пнатианку на бок, надел антисептические перчатки и принялся счищать слизь с лица. Через минуту дыхание восстановилось. Оставив пациентку на попечение сестры, Дарлинский с образцами жидкости помчался в лабораторию.
- Ну вот, - удовлетворенно сказал Дженнингс после тридцатиминутной возни, - одной проблемой меньше. Похоже, одно отверстие выполняет обе функции - принимать пищу и избавляться от отходов. Крайне неэффективно. И, честно говоря, довольно необычно.
- Ты уверен, что это не рвота?
- Абсолютно. Остатки непереваренной пищи отсутствуют начисто. Организм извлек из пищи все, что ему было нужно, и изверг отходы.
- Век живи, век учись, - изрек Дарлинский. - Дали бы мне годик-другой, я, глядишь, и вылечил бы бедняжку.
- Судя по сообщениям, в вашем распоряжении значительно меньше времени.
- И не напоминай мне об этом! - раздраженно махнул рукой Дарлинский. Как ты думаешь, мы можем подвергнуть ее рентгеноскопии?
- Мне не кажется, что рентгеновский анализ причинит ей большой вред. Конечно, в обычных условиях стоило бы повременить, но наши обстоятельства трудно назвать нормальными. Так что мой совет, шеф, - действуйте!
Два часа спустя Дарлинский изрыгал проклятия, разглядывая снимки.
- Ну как, шеф? - осведомился Дженнингс по внутренней связи.
- Сломанных костей нет, - простонал врач, - поскольку у нее вообще нет костей!
- А что показала флюороскопия?
- Ничего особенного. Мне встречались и куда более сложные пищеварительные системы. Тут все достаточно просто. Пища поступает внутрь, переваривается, разносится по организму, и через один-два дня отходы исторгаются обратно. Остается одно - повреждение мозга. Но, черт побери, как можно установить травму, если я никогда в жизни не видел неповрежденный мозг существа этого вида. - Он грубо выругался. - Ни одной зацепки!
- Печально, - согласился Дженнингс, - кстати, по поводу образцов...
- Что там?
- Они растут, шеф. Еще неделя, и они перестанут помещаться в контейнере.
- Может, какая-то форма рака?
- Ни в коем случае! - категорично отозвался патологоанатом. - Раковые клетки никогда не ведут себя подобным образом. Происходит что-то очень странное. По всем законам образцы ткани уже давно должны погибнуть и разложиться.
- Мда, к тому же, если бы она страдала раком кожи, то я бы обнаружил это, - пробурчал Дарлинский и прошелся по кабинету. - Спятить можно! Дыхательная система в норме, пищеварительная система в норме, система кровообращения в норме. Так в чем же причина?
- Может, ушиб?
- Сомневаюсь. Остались бы следы. Сердечный приступ также, наверное, исключается. Состояние, сколь бы далеким от нормы оно ни было, стабильно. В случае внезапного приступа оно должно либо ухудшаться, либо улучшаться, но не происходит ни того, ни другого.
- Если уж вас интересуют парадоксы, шеф, - вставил Дженнингс, - то подумайте, почему все настаивают на том, что это женщина.
- Мне и своих парадоксов хватает! - взъярился Дарлинский.
- Я хочу вам помочь, шеф, - обиделся Дженнингс. - Если понадоблюсь, я на месте.
Дарлинский, проклиная все и вся, вернулся к пациентке. Что же произошло?! Вирус? Но вирус либо уже убил бы организм, либо сработала бы иммунная защита.
Самым странным было именно то, что ничего не менялось. Ни в худшую сторону, ни в лучшую.
Ну хорошо, будем рассуждать логически. Дарлинский сел на стул напротив пнатианки. Если состояние больной неизменно, то должно быть и неизменно какое-то внутреннее или внешнее условие, вызвавшее болезнь. Внутренние системы в норме, и Дженнингс до сих пор не обнаружил никаких вирусов и бактерий. Поэтому остается предположить либо мозговую травму, которую невозможно выявить, либо ненормальные внешние условия.
