Герберт Уэллс - Билби (Безделушка)
- Я так и думал, что вы съедете в пруд, - оказал профессор.
- Никуда я не съехал, - ответил капитан.
- ?!
- Я просто спустился посмотреть, какая там глубина, и освежить ноги ненавижу, когда они горят.
Конечно, он проиграл эту лунку, но зато почувствовал себя настоящим игроком - ярость подогревала его, теперь он, конечно, станет бить лучше и всех поразит! Ведь есть же какой-то смысл в выражении "довести до белого каления". Лишь бы только профессор перестал возиться со своим мячом - за это время опять остынешь! Раз! - профессорский мяч взмыл в небеса. Ну, будь что будет! Капитан бросился в бой, с ходу изменил тактику, ударил - и мяч волчком завертелся на одном месте.
В подобных случаях можно надеяться хотя бы на сочувственное молчание. Но профессор не упустил случая высказаться.
- Вы никогда не попадете в лунку, - сказал профессор, - никогда, пока не перестанете судорожно дергать рукой во время удара. А так можете с тем же успехом просто шлепать мяч рукой. Если вы думаете...
Капитан окончательно вышел из себя.
- Послушайте, - заявил он, - мне совершенно наплевать, как я там пробил, - понятно? Если вы думаете, что я жажду выиграть или преуспеть в этой гнусной, дурацкой игре для престарелых младенцев...
Еще секунда - и капитан перешел бы к выражениям уж вовсе не джентльменским, но вовремя прикусил язык.
- Если что-то делать, так делать как следует, - поразмыслив, сказал профессор. - Иначе не стоит браться.
- Значит, не стоило браться. И так как последняя лунка принесла вам победу, то... если вы не возражаете...
Капитан был человек горячий, но отходчивый, и ему уже было стыдно за свою вспышку.
- Разумеется, как вам угодно, - ответил профессор.
Он дал знак почтительно ожидавшим мальчикам, что игра окончена, и оба джентльмена направились в гостиницу.
Некоторое время они молча шагали рядом, а притихшие мальчики шли позади.
- Отличная погода для маневров французской армии, - небрежно сказал наконец капитан. - Если, конечно, у них так же тепло.
- Сейчас по всей Европе, к северу от Альп, прошли антициклоны, - сказал профессор. - Погода почти установилась, насколько это возможно для Европы.
- Идеальная погода для бродяг и путешественников, - произнес капитан, еще немного помолчав.
- На свете нет ничего идеального, - возразил профессор. - Но погода прекрасная.
В гостиницу они вернулись около половины двенадцатого, и тут капитана ждало пренеприятное занятие - у мотоцикла за ночь спустила шина, пришлось менять. При этом капитан умудрился больно прищемить палец. Потом достал военную карту округа и сел за зеленый столик под окнами гостиницы, гадая, в какую сторону мог направиться Билби. Когда его видели в последний раз, он шел на юго-восток. В той стороне море, а всех беглецов-мальчишек, естественно, тянет к морю.
Капитан попытался вообразить себя на месте беглеца и точно представить, каким путем Билби пойдет к морю.
Это оказалось чрезвычайно увлекательным занятием.
Денег у Билби, вероятно, нет или очень мало. Значит, ему придется воровать или просить милостыню. В работный дом он не пойдет - он и не знает, что туда можно пойти, заслуживающие уважения бедняки понятия не имеют о работном доме; и, по всей вероятности, он слишком честен и слишком робок, чтобы воровать. Он будет просить милостыню. Он побоится собак, дворников и прочего, а потому будет просить у парадных дверей и, вероятно, пойдет по главному шоссе. И просить будет скорее в домах, а не у прохожих, ведь в двери стучать не так боязно, как обращаться к прохожим, да и как-то привычнее - люди часто стучатся в дверь. Пожалуй, он будет охотнее подходить к одиноким домикам, чем бродить по деревенским улицам, ведь одинокие придорожные домики с виду куда спокойнее и безопаснее. И просить он будет еды - не денег. Все это казалось капитану вполне логичным и правдоподобным.
Вот эта дорога на карте - на нее он обязательно попадет и здесь будет побираться. А нет ли еще другой дороги? Нет...
В хорошую погоду он будет ночевать где-нибудь под кустом... и сможет пройти... ну, сколько? - десять, двенадцать, четырнадцать, нет тринадцать, скорее всего, тринадцать миль в день.
Значит, сейчас он должен быть где-то тут. А сегодня вечером - тут.
Завтра при такой же скорости он будет вот тут.
А вдруг его кто-нибудь подвезет?
Даже если так, то уж, конечно, в какой-нибудь тележке или фургоне, так что это будет, ненамного быстрее...
Значит, если выехать завтра и добраться до перекрестка, обозначенного на карте словом "Гостиница", примерно за двадцать шесть миль от того места, откуда мистер Билби пустился в путь, и побродить вокруг, то непременно что-нибудь про него услышишь. Мог ли он почему-либо пойти по другой дороге, не на юго-запад, не к морю?.. Нет, зачем бы ему? Незачем.
Теперь осталось только ясно и понятно объяснить все это Мадлен. Но почему же она до сих пор не сошла вниз? Почему ее нет?
А что делать с Билби, когда он отыщется?
Прежде всего угрозами и посулами выжать из него правду. А вдруг мальчишка не имеет никакого отношения к истерике лорда Магериджа? Нет, не может быть. Ну, а вдруг нет? Не может быть. Это он. Он.
Допустим, капитан узнает всю правду. Что тогда?
Махнуть с мальчишкой прямо в Лондон и поставить лорда-канцлера перед фактом. А если он не пожелает признать факты? Старый греховодник чересчур вспыльчив и может опять выйти из себя.
Это несколько смутило капитана Дугласа. И тут вдруг на память ему пришла долговязая фигура и длинные усы его названого дядюшки, добряка и всеобщего любимца, лорда Чикни. Что, если отвезти мальчишку прямо к дяде Чикни и все ему выложить? Даже лорд-канцлер не решится отказать в десятиминутной аудиенции генералу Чикни...
Планы капитана Дугласа вырисовывались все яснее, и ему не терпелось поскорее поделиться ими с Мадлен, рассказать ей все как можно яснее и убедительнее...
Ведь прежде всего надо поймать мальчишку...
Но Мадлен - его солнце - никак не выглядывала из-за туч, и он злился и ворчал, а потом случайно полез в жилетный карман и нащупал там какую-то бумажку. Он вытащил ее и начал разглядывать. Это был клочок плотной бумаги, вырезанный в виде остроугольного, чуть изогнутого треугольника и напоминавший силуэт парящей птицы. Он, видно, лежал в кармане с давних пор. Капитан уставился на свою находку. Озабоченное лицо его просветлело. Он украдкой, через плечо, кинул быстрый взгляд" в сторону дома, потом поднял бумажку над головой и пустил по ветру. Бумажная птица медленно заскользила по воздуху, поворачивая влево, затем вдруг круто свернула, устремилась вправо и упала... Почему она летела именно так? Будто внезапно передумала и изменила направление. Он попробовал еще раз. То же самое... Может быть, все дело в изгибе крыла? Что, если изогнуть его побольше будет поворот еще круче или, наоборот, не таким крутым? Неизвестно... Надо попробовать.
