Чарльз Стросс - Семейный промысел
Ванна опустела, а Мириам, вытираясь насухо, начала зевать.
— Может утром этот мираж рассеется, — обнадежила она саму себя.
Урок экономики
Мириам подскочила во сне и открыла глаза. Страшно аж жуть. Всю ночь её донимали бессвязные, но неприятные сны: силуэты очкастых солдат над её кроватью, руки-ноги увязающие в патоке: медленно, ну очень мед-лен-но…
Кровать была велика, даже слишком велика. Она пыталась нащупать край, барахтаясь в холодных белых простынях, словно участница полярной экспедиции.
— Уф-ф. — Когда Мириам выбралась на воздух, оказалось, что она смотрит на пол с непривычной высоты. Рука ныла, во рту мерзкий привкус, будто дохлятины наелась; болело всё, особенно лоб, который словно обручем стянуло. «Блин, ну и утро!» В комнате жуткий колотун. Трясясь от озноба, она отбросила одеяло, села и тут же подскочила на месте.
— Что вы тут делате?! — взвизгнула она, натягивая на себя одеяло.
— Простите, госпожа… велеть нам обслужить? — Служанкино произношение было столь невнятным, что с трудом удавалось хоть что-нибудь разобрать — ясно, что английский не был её родным языком, к тому же она выглядела потрясенной, правда неясно чем: наготой Мириам или же её реакцией на присутствие посторонних.
— Что ж… — Мириам на миг задержала дыхание, стараясь унять колотившееся сердце. — Можешь просто подождать за дверью. Я скоро встану.
— Но как же вам будет одеться? — спросила женщина приунывшим голосом.
— Я сама об этом позабочусь. — Мириам опять села, на этот раз обвернувшись простынью. — Вон. То есть вон из моих покоев, сейчас же, все до одной, очистите помещение! Можете вернуться через полчаса. И закройте дверь.
Она встала как только захлопнулась дверь, сердце все еще выпрыгивало из груди.
— Как же, черт побери, себя с ними вести? — поинтересовалась она вслух. — Господи, да царственно! — Это прозвучало как ругательство. Раньше ей и в голову бы не пришло посочувствовать английской королеве, но при мысли о лакейском окружении, ловящем каждый её вздох, у неё похолодело внутри.
«Надо хоть ненадолго укрыться от всего этого, — поняла она. — Я ведь не смогу постоянно их избегать и они сведут меня с ума, если только я не смогу хоть ненадолго оставаться наедине с собой». Челядь ушла из жизни американского среднего класса несколько поколений назад. При одной лишь мысли о том, что ей придется иметь с ними дело, Мириам чувствовала себя так, будто собиралась разворошить осиное гнездо.
«Ладно. Мне нужно ненадолго скрыться. Как? Куда?» — Мириам глянула на ночной столик и увидела лежавшее рядом с диктофоном средство для временного ухода от реальности. Ага. Есть план! Она кинулась к огромному комоду и прошлась по ящикам, выискивая одежду. Прошло десять минут и вот она уже в обычном городском прикиде: джинсы, кроссовки, свитер, кожаная куртка. Кто-то заботливо расставил её сумки на дне пещероподобного шифоньера, где и нашлась её репортерская барсетка с желтым блокнотом, ручками, запасными кассетами и батарейками.
Она осторожно высунула нос за дверь спальни. Засады не было. Сработало! — сказала она себе. Стремительный рывок в ванную и она готова привести план в действие. Готова избавиться от неприятного чувства пустоты в желудке. «Проклятье. Мне нужны деньги». Она спешно обшарила гостиную, разыскивая свои личные вещи и нашла их в закрытом бюро ручной работы: бумажник, водительские права, кредитные карточки и ключи от дома. Либо слуги не осмелились прибрать к рукам личное имущество родственницы герцога, либо не знали для чего это все предназначено. В том же бюро она нашла еще некоторые свои вещи, что несказанно её потрясло, а именно: короткоствольный пистолет и коробку с патронами, причем она не помнила, чтобы её покупала. «Это еще что?» — спросила она себя, прежде чем сунуть пистолет в карман куртки. Она задержала на нем руку. Если её план провалится… что ж, она возьмет этот барьер, если он возникнет у неё на пути.
«Они относятся ко мне как к родной, — поняла она. — Я взрослая, зрелая, благоразумная родня, не дурёха вроде Ольги. Кругом одни слуги и враги — этот мир в корне отличен от моего. Вот, блин».
Стараясь не слишком зацикливаться на мыслях о возможных последствиях своих действий, Мириам остановилась в центре гостиной, между диваном и камином, щелчком открыла левой рукой медальон и сосредоточилась на внутреннем орнаменте.
— Уффф! — Она чуть оступилась и потерла лоб. Перед глазами все плыло и колыхалось. — Черт! — Она часто-часто заморгала, превозмогая резко нараставшую головную боль. Комната никуда не делась — бюро, стулья, камин…
— А я всё думал, как долго ты продержишься, — сказал позади неё Роланд.
Она крутанулась, вынимая и наводя пистолет, затем остановилась.
— Господи, не делай этого!
Роланд смотрел на неё с дивана — в одной руке карманные часы, другая — вдоль мягкой спинки. На нем была спортивная куртка, брюки из хлопчатобумажного твила и рубашка с открытым воротом — типичный пятничный прикид биржевого маклера.
Диван — вылитая копия незанятого, оставшегося в номере, который она только что покинула, во всяком случае очень похож. Однако Роланд не был единственным отличием в этой комнате. Из окна лился неуловимо иной по по своей структуре свет, на ночном столике лежали совсем другие вещи, а дверь в спальню была прикрыта. — Это не те же самые апартаменты, — медленно сказала она, превозмогая клубившийся в голове болезненный туман. — Это доппельгангер, да? И мы на другой стороне. Моей стороне.
Роланд кивнул.
— Так ты будешь в меня стрелять или нет? — спросил он. — Потому что если нет, то лучше отведи-ка пушку в сторону.
— Тьфу ты. Прости. — Она осторожно опустила пистолет, направив его в пол. — Ты меня напугал.
Роланду явно полегчало.
— Думаю, не лишним будет сказать, что ты напугала меня не меньше. Ты всегда шныряешь по своему дому с пистолетом в руке?
— Надеюсь, ты меня простишь, — осторожно сказала она, — но если дважды за то же количество дней просыпаешься в окружении незнакомых людей, приходится предпринимать небольшие меры предосторожности. Кроме того, мне не известно, как герцог отреагирует на то, что я решила прошвырнуться.
— Чё, в натуре? — он приподнял брови.
— Без балды. — Она огляделась. Дверь в ванную закрыта… Не помешало бы немного тайленола или какого-нибудь другого мощного болеутоляющего. — На этой стороне тоже околачивается вездесущая челядь?
