Станислав Михайлов - Жемчужина
— Бегом наверх! — крикнула Катя, и мы побежали, уже не думая о том, чтобы поберечь босые ноги. Через несколько десятков секунд, когда, запыхавшись, добрались до площадки, откуда стрелял этот человек, там уже, также запыхавшись, стояли двое сотрудников базы. Они смотрели вниз.
— Насмерть, — констатировал один из них.
— Ща его поднимут… — ответил второй. — Вы видели, как он упал?
Это уже к нам. Видели-видели, и даже поспособствовали. Только вот не возьму в толк, как мне удалось снизу вверх залепить ему камнем в голову, да еще с такой силой, чтобы сбить с площадки…
— Видели, — ответила за нас обоих Катя. — Мне нужно срочно поговорить с начальником базы.
— Ну, он скоро будет там… — протянул первый, не отрывая взгляд от трупа внизу. Бьюсь об заклад, это была первая смерть в его жизни. Что же, когда-то надо и взрослеть.
Мы отошли в сторонку. Катя на ходу активировала коммуникатор и жестом показала мне сделать то же самое. Площадка с двумя парнями осталась за поворотом.
— Интендант Коховский? — не включая видеосвязи, заговорила она. — Да, я в курсе. Нет, не надо проекции. Нет, вы ему ничем не поможете. Прикажите ничего не трогать до прибытия следственной группы. С пилотом на борту? Двое на борту? Передайте координаты, пусть вызовут подводников. У нас свои каналы. Да, наверняка погибли. Спасибо за понимание, выполняйте.
Катя резко остановилась.
— А пойдем-ка мы, Пол, домой, — странным тоном произнесла она.
— То есть как, домой? — я растерялся. — Ты же хотела поговорить насчет аэрокара, который нас таранил…
— Я поговорила. Не тормози, Пол, надо спешить.
И она решительно направилась по тропинке на другой конец острова, к нашему домику, снова поднося ко рту коммуникатор.
«Минимизирует громкость… — подумал я. — Что, вообще, происходит?!»
— Роб… А, уже знаешь… Хорошо. Подгони сюда челнок без опознавательных. Да, из гражданской службы. Мне все равно, Роб, где ты его возьмешь, но как можно быстрее. Нет, с посадкой на воду. Когда будут? О'кей, успеем собраться. Вышли сюда Леваниди, он сообразит, что делать.
Подобно урагану ворвались мы в домик, переоделись в имитационку, ведь вечер обещал быть непредсказуемым, и принялись собирать вещи. Хорошо, что прабабкин хрусталь с нами на этот раз не поехал, да и, вообще, получилось всего два неполных роботранса. Отдав им приказ следовать за нами, мы покинули очередное место, в котором намеревались прожить отпуск, и спустились к берегу.
Ветер крепчал. Небо заволокло тучами. На скалы с грохотом и брызгами накатывали серые валы. Катя говорила что-то о посадке на воду?
— Чего ждем? — спросил я, едва мы, наконец, остановились. Роботрансы в ожидании замерли чуть позади нас. Впереди, украшенное барашками, расстилалось потемневшее море.
— Челнок, — казалось, Катины мысли бродят где-то далеко, но, на самом деле, она предельно сосредоточена.
— А как мы в него попадем?
— В нем есть миникар.
— А, то есть, они на воду сядут, а сюда пригонят кар?
— Да, — и тут же, без паузы. — Пол, их было двое в той машине. И они не пытались выжить.
— Возможно, только пилот…
— Да, — оборвала она меня. — Но хотя бы один пошел на верную смерть.
— То нападение, в Лесном городке, тоже выглядело странно…
— Одно и то же, Пол. Один почерк. Словно за тобой охотятся самоубийцы.
— За мной?
— Пол… Скажи, Пол, а что было на тропинке? Ты хорошо засветил ему, не ожидала. Камнем, метров с пятидесяти, да еще и вверх, и точно в голову… Тебе не странно? А как ты его заметил, кстати?
— Так же, как ту ледяную глыбу, которая падала с потолка за моей спиной. Время остановилось, увидел все сразу, одновременно. Но тогда я видел что-то еще, постороннее. Смешивалось. Сейчас было только две картины: его и моя. Он… Ну, да, ты права. Он целился мне в голову.
— А видел бы ты, как ты двигался… Такому трудно научить. А ведь тебя не учили.
— Ну, в летной школе…
— Не смеши, Пол. Как кувыркаются в Летной школе, ты показал под липами. Сейчас было другое. Ксената?
Я задумался. Ксената? Может быть… Хотя, он производит на меня впечатление мирного человека. Едва ли он проходил какую-то… как это называли в горячем прошлом земной цивилизации… боевую подготовку.
— Не знаю, — честно ответил я.
— Холодает.
— Да.
Мы выпустили активные пленки, чтобы согреться. Вернее, конечно, не мы, а наша одежда. Имитационка, используемая оперативными агентами Контроля, только выглядит как простая одежда, на деле это много что еще. Если бы она была на мне во время прогулки на лодочке, пожалуй, я сумел бы добраться до берега и вплавь, а уж утонуть или замерзнуть точно бы не грозило.
— Минут через сорок, — сообщила Катя.
— Будут?
— Да.
— Ты заметила, нам словно мешают поговорить?
— Да. Но это случайность, Пол. Нас просто слишком часто пытаются убить.
— Пожалуй. Попробуем?
— Валяй.
— Нож?
— Где-то там.
— О'кей. Нож. Плоское существо на ноже не видит третьего измерения. Его жизнь и понимание простроены вокруг двумерного мира. Может быть, точно так же мы не видим многомерности времени? Может быть, то, что мы называем временем, есть нечто совсем другое, и мы искусственным образом выделяем понятия «время» и «пространство» из некоей единой сущности?
— Ну, да, «пространство-время», все такое, в школе учат, Пол.
— Учить-то учат. Но мы живем все в том же восприятии. Как в каменном веке. Мы по-другому не умеем. Потому что мы — двумерные существа на плоском ноже. Самые умные из нас догадались, что нож плоский, хотя не очень понимают, что такое «плоский», что есть это «третье измерение». Описывают его известными нам аналогиями. Оперируют абстрактными понятиями. Даже придумывают формулы, которые более-менее работают. Но что это такое — не может понять, осознать, почувствовать… не может никто.
— И?
— Представь, что время ветвится. В каждый момент образуется бессчетное количество копий реальности, существующих одновременно. Что будет, если в такой реальности изменить что-то в прошлом?
— Очевидно, Пол. Начнется новая ветка.
— И куда попадет тот, кто изменил прошлое, вернувшись назад?
— Можно только гадать, — Катя пожала плечами, похоже, не понимая, к чему я клоню. Не удивительно, я и сам еще не понимал этого, пытаясь рассуждениями нащупать нить.
— Он вернется в свое прежнее место. Ведь своей ветки он не изменил.
Катя кивнула и предложила свой вариант:
— Или окажется в новой ветке, а в своей просто пропадет. Или разделится вместе с веткой, и один вернется в старую, а второй окажется в новой.
