Станислав Михайлов - Жемчужина
— Но как-то ведь выследили… — возразил я.
— Как-то — да… — согласилась она. — И это меня… смущает. А ты, Пол, обращай больше внимания на знаки.
— Какие еще знаки?
— Которые сам подаешь.
— В смысле?
— Давай, вспоминай. Что ты говорил сейчас, прямо перед этим аэрокаром?
— Ну… Что-то про двумерное существо… Про Лиен думал… Она мне объясняла на ноже…
— Вот именно. Нож. Предыдущее нападение было с ножом. А что ты тогда видел? В наших тенях на дорожке, а?
— Ну… Прицел… Да. Прицел. Будто кто-то целится в нас со звезд.
— И тут же напали, — Катя назидательно показала мне указательный палец.
— И тут же напали, — согласно кивнул я.
— Если бы не я, тебе оба раза была бы крышка. Пол, почему ты такой невнимательный? От тебя нельзя ни на секунду отойти?
Я развел руками. Катя повернулась к панели управления плотом и чем-то щелкнула. Загудел водометный двигатель, плот начал разворачиваться. Теперь мы через часок-другой доползем до базы.
Постучав по коммуникатору, я многозначительно посмотрел на Катю.
— Нет, — отрезала она. — Сигнал подавать не будем. Вообще… Знаешь, отключи-ка его. Чтобы не пеленговался. Мало ли, действительно…
Мы отключили коммуникаторы и почувствовали себя дикарями посреди первобытной природы, викингами, затерянными в океане. И одновременно рассмеялись. Ну, надо же быть так привязанными к технике. И, тоже мне, дикари — на современном автоматизированном спасательном плоту. Всего-то лишь выключили коммуникаторы…
— Аэрокаром управляли дистанционно, не самоубийцы же они. Если они каким-то образом обошли защиту КК и пеленгуют нас по этим штукам… — я поднял руку, показав запястье, — то решат, что мы погибли. Слушай, на плоту же есть станция связи? Она включается сама?
Я бросился к панели, но Катя мягко остановила меня.
— Пол, я ее выключила. Плотик утонул вместе с нами.
Я поцеловал ее в лоб. К подсыхающим Катиным волосам возвращался пшеничный цвет, от воды они слегка закурчавились.
— У тебя на голове творческий беспорядок, — хмыкнул я, — но мне нравится.
— Всегда так ходить? — игриво нахмурилась Катя.
— Можно иногда. Для разнообразия, — я подмигнул.
— Разнообразия вам, мистер Джефферсон, не хватает? — Катя делано закатила глаза. — Вот, вернется Лиен, будет тебе полный комплект. А то, гляжу, заскучал… Как Жанна Бови сказала? Как она тебя назвала?
— Э-э-э… Я не помню… Что-то там такое… Нехорошее?
Выражение Катиного лица изменилось, клянусь, через ее черты на меня смотрела Жанка! Даже волосы будто бы на миг порыжели.
— Мальчик-Казанова, на каждой вшивой планетке заводящий по любовнице и даже притаскивающий за собой мертвых баб… — начала было Катя выдавать с совершенно Жанкиной интонацией, но я жестом прервал ее.
— Хватит-хватит-хватит! Вспомнил. Это ей простительно, а для вас, госпожа лидер-инспектор Контроля, настоящий моветон. Не забывайтесь, вы всегда при исполнении…
Катя совсем чуть-чуть покраснела и показала мне кулак.
— Я тебе сейчас дам, при исполнении…
— Все, сдаюсь-сдаюсь, госпожа лидер-инспектор! Кто я такой, чтобы перечить руководству Комитета… — я поднял руки вверх, она усмехнулась и, разжав кулаки, сплела свои пальцы с моими.
— Вот это правильное решение, доктор Джефферсон. Смотри, ветер поднимается…
Она кивнула в сторону выхода. Через борт летели брызги, да и качка появилась. Плот двигался более резкими рывками, чем раньше. Я выглянул наружу. Ветер, да. Пока не сильный, но я бы предпочел лодку на воздушной подушке, чтобы не скакать по волнам, сквозь гибкое днище они стучат весьма ощутимо. Впрочем, лодки больше нет, и хорошо, что есть хотя бы этот плот.
Идти до берега оставалось недолго, остров обрывистым треугольником маячил километрах в двух. «Треугольник — символ Жемчужины, квадрат — символ Весенницы» — проплыл через мое сознание голос Ксенаты. Я попытался ухватиться за него, как Тесей за нить Ариадны, но тщетно.
Зайдя с подветренной стороны, мы без проблем миновали прибрежные камни и выскочили на зализанные морем гранитные плиты. Чуть-чуть налегли и выволокли за собой плот. Теперь его можно использовать как палатку. Гениальное изобретение эти спасательные плоты, придумали черти когда, но с тех пор по сути конструкция не менялась, только электроника и двигатель.
Однако ночевать в палатке у нас планов не было. Привязав, на всякий случай, свое плавсредство к огромному валуну, мы запрыгали вдоль линии прибоя, поглядывая, где бы поудобнее взобраться наверх, к базе.
Место нашлось вскоре. Обогнув остроносый мыс, увидели знакомую бухточку. Конечно, из нее ведь и отплывали сегодня утром. Казалось, прошла неделя, хотя, на самом деле, лишь часов восемь.
От бухточки наверх вела обустроенная тропа с перилами. Вблизи берега качалась обычная гребная лодка, с нее кто-то рыбачил. Кто-то, наверное, из технического персонала. Завидев нас, помахал рукой. А что, нормальное дело, подумаешь, парочка в шортах и маечках босиком по мокрым камням выворачивает из-за мыса… Может, всегда там гуляют? Мы помахали в ответ и пошлепали голыми ступнями по тропе.
— Ну, что, коммуникатор можно включать? — Я оглянулся на Катю.
— Погоди. Давай дойдем…
Знакомый ртутный шарик вдруг появился в моей голове и закрутился, отражая на изогнутой поверхности сразу все: в объеме, со всех сторон. Я увидел свою голову в перекрестье прицела; я нажимал на спусковой крючок; я стоял босым посередь тропы, представляя собой прекрасную мишень; я прыгал в сторону, перекатываясь через плечо ничуть не хуже, чем кувыркалась по обочине аллеи Катя во время ночного нападения на нас в Лесном городке. И я, хотя это на меня совсем не походило, хватал приличных размеров бульник, даже подсознательно не пытаясь определить минеральный состав образца, и метал его с силой, которой никогда бы от себя не ожидал. Точно в крест прицела.
А потом шарик лопнул, разорвавшись одновременно с треском от другого шарика — микромолния расщепила кривенькую сосну прямо за моей головой. За тем местом, где секунду назад находилась моя голова. Пальнули из разрядника, очень мило. Жизнь стала напоминать древний вестерн.
Чуть запоздав относительно выстрела, сверху раздался глухой стук, и человек в темной форме береговой службы пролетел метров тридцать со скалы, что высилась невдалеке перед нами. Он лежал теперь внизу, на камнях, и тело его напоминало крест прицела.
— Бегом наверх! — крикнула Катя, и мы побежали, уже не думая о том, чтобы поберечь босые ноги. Через несколько десятков секунд, когда, запыхавшись, добрались до площадки, откуда стрелял этот человек, там уже, также запыхавшись, стояли двое сотрудников базы. Они смотрели вниз.
