Станислав Михайлов - Жемчужина
Я замолчал и промочил горло глотком воды. Поморщился. На солнце вода в бутылке нагрелась, надо было брать термо-, а не обычную, или хотя бы держать в тени. Кстати, можно же просто привязать ее к лодке и бросить за борт…
— Однако? — Катя с усмешкой продолжила за меня.
— Однако, да… Давай бутылку охладим? Веревка где-то была…
— В сетку положи.
— А, точно, рыбаки…
Я запихнул бутылки с водой в садок, оставленный на лодке прошлыми отдыхающими, и выбросил за борт. Подергал за веревку — вроде, надежно. Ну, вот и славненько.
— Итак, что я там…
— Однако…
— Да. Однако, это лишь одна версия. Привычное восприятие мира. Иллюзия реальности или реальность? Что, если это мираж?
Катя кивнула, предлагая продолжать, и приложила ладонь к глазам, прикрываясь от солнца: что-то там вдалеке ее заинтересовало, может, чайки.
— Итак, мы видим непрерывное время, как поток, в который можно войти и двигаться в единственную сторону. А что если это не поток? Что если прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, но наше восприятие устроено таким образом, чтобы не видеть лишнего? Как если представить себе существо, живущее на поверхности ножа… — я сказал это и вздрогнул, поняв, что повторяю слова Лиен. Она объясняла мне нечто, связанное с межвременными каналами, на примере заготовки из глины и рассекающего ее ножа.
Катя отняла руку от лица и ткнула пальцем в небо:
— Пол, что-то летит. Низко.
Я пожал плечами:
— Аэрокар какой-нибудь. Или робот-наблюдатель.
— Не робот. Больше похоже на кар.
— Ну и отлично… — я хотел вернуться к ускользающему пониманию, к вот-вот готовому проклюнуться ростку ясности, и какие-то там пролетные аэрокары не слишком волновали меня в этот момент. — Так вот, существо, живущее на поверхности ножа и видящее только в двух измерениях, никогда не предположит, что кто-то может подойти сбоку. Ну, то есть, не по лезвию, а со стороны воздуха — для двумерного такой стороны просто нет. Но она же есть!
— Пол, а почему ножа?
— Что «почему»?
— Ножа. Почему именно ножа, а не листа, например?
— Не знаю. Пришло в голову. Он сюда поворачивает?
— Вроде, да…
Негромкий гул отчетливо донесся со стороны. Точно, аэрокар. Уже можно различить форму корпуса. Патрульный, что ли…
— Накину-ка что-нибудь… — я быстро натянул майку и шорты. — Интересно, что у них стряслось? Селедка сбежала или моржи пошли на нерест?
По широкой дуге муха аэрокара, постепенно увеличиваясь в размерах, приближалась к нам.
— Патрульный, — кивнула на него Катя. — Чего это они…
— Наверное, сюрпризом прилетел Бобсон, сейчас сиганет к нам третьим, — хмыкнул я.
Катя рассмеялась.
— Нет, Роб человек серьезный. Я бы, скорее, ожидала это от Надира.
— Хм, а мне-то как раз казалось, что Камали — человек серьезный…
— Ты просто плохо его знаешь… Пол, прыгай!
Оглянувшись, я увидел, как аэрокар на полном ходу словно споткнулся о невидимую преграду и резко пошел на снижение. Снова, как тогда на Марсе, течение времени замедлилось, мне показалось, я вижу, как под пикирующей машиной плывет ее тень, как неспешно Катя приседает, отталкиваясь от обреченной лодки, как, никуда не торопясь, складываются клочки пены в едва заметные барашки на острых верхушках волн.
Я прыгнул в другую сторону, чтобы создать противоположный импульс и дать нам обоим шанс отлететь подальше. Забурлило море, пузырями окружив мою голову, зашумело в ушах. Ледяная вода вытолкнула в верхний, более-менее прогревшийся слой, и я изо всех сил погреб, стараясь уйти как можно дальше от лодки. Возможно, умнее было бы нырнуть, но за свою интернатскую и небесную жизнь я, к стыду своему, так и не научился как следует плавать, не то что нырять.
За спиной ухнуло. Огромная волна подхватила мое тело, плавно подкинула, как на американских горках, и почти сразу же сбросила с себя. Ее сменила другая, еще сильнее, за ней еще несколько. Я развернулся, кое-как удерживаясь на плаву. Ни лодки, ни аэрокара видно не было. Но зато вдалеке, над гребнем волны, мелькала светлая точка. Это Катя! И она машет мне рукой.
Поняв, что замечена, Катя выразительно постучала по запястью. Что она имеет в виду? Да коммуникатор же. Я выключил его на время… В общем, выключил, а включить забыл.
— Пол! — раздался Катин голос сразу же, как я активировал устройство. — Ты баран.
— Знаю, дорогая! — радостно крикнул я, все еще не веря, что обошлось.
— Не выключай коммуникатор. Или не забывай включать.
— Да, радость моя!
— Ты не тонешь? Я плыву к тебе, держись.
Ну, да, она же знает о моих навыках пловца: чуть лучше кирпича.
— Постараюсь.
На самом деле, стараться особенно не пришлось. Поймав ритм волн, чтобы не захлебываться, я вяло помахивал руками и ногами, без труда удерживаясь на поверхности. Катя добралась до меня быстро, она-то плавала как тюлень. А по дороге умудрилась прихватить какую-то оранжевую штуку, сверкающую зеркальцами словно новогодняя игрушка и подобно буйку плясавшую в пене на месте падения аэрокара.
— Спас плот, — выдохнула она, чмокнув меня мокрыми солеными губами. — Секунду…
Она на что-то нажала, и небольшой оранжевый мешок начал надуваться, разворачиваться, становиться все больше и больше. Меньше, чем за минуту он превратился в приличных размеров надувной плот с тентом, — пожалуй, раза в полтора больше нашей лодки. Покрутившись вдоль борта, мы нашли место для загрузки с уровня воды и заползли вовнутрь.
— Уфа… — выдохнула Катя и поцеловала меня, долго не отрываясь. — Живы, — она села и тряхнула мокрыми волосами, разбрызгивая воду вокруг как выбравшаяся из лужи собака.
Я пробежался на четвереньках по периметру плота, заглядывая в прозрачные окошки над его бортами, но, кроме нас, в море ничего больше не обнаружилось.
— Пошел ко дну. И лодку утянул, — Катя открепила от стены маленькую бутылочку с водой. — Хлебни.
Пока я пил, она активировала микро генератор. Теперь у нас будет и вода, и подвижность. Синтезатора нет, но зато есть пищевые таблетки. А связь и так была. Я покосился на свой коммуникатор. Уж не по нему ли нас засекли? Что-то слабо вверится в совпадения…
— Не думаю, Пол, — Катя поймала мою мысль. — Мы с тобой входим в число очень зашифрованных особ. За нами непросто следить.
— Но как-то ведь выследили… — возразил я.
— Как-то — да… — согласилась она. — И это меня… смущает. А ты, Пол, обращай больше внимания на знаки.
— Какие еще знаки?
— Которые сам подаешь.
— В смысле?
— Давай, вспоминай. Что ты говорил сейчас, прямо перед этим аэрокаром?
