Альфред Бестер - Голем 100
— Никаких подробностей — только рисунок личностей, чем внутри были жертвы. Девушка с биржи и Голем — механик по компьютерам...
— Та, которая хотела заравиться гениальностью?
— Да. Кто она?
— Откуда я знаю! Индъдни не называл имен. Он даже не описал их.
— Но внутренне она была близнецом другой девушки. Ты не знаешь кого?
— Ну... знаю только, что она была дурочкой и хотела поумнеть.
— Именно так! А о ком я тебе рассказывала, кто всегда была дурочкой и хотела поумнеть?
— О ком ты мне?.. — Шима сосредоточенно принялся вспоминать, и наконец до него дошло. — Боже мой! Улей! Да. Белокурая балерина с волосами как шлем.
— Мери Наобум, верно.
— А что, жертвой была сама Мери, та, кого ты видела?
— Нет, просто тот же типаж. Мы не уникальны; у всех нас есть психологические и/или физические двойники. Так, теперь второе надругательство в театерто- не — Голем-актер.
Шима начал разбираться в том, как она разложила свою конструкцию.
— Ну конечно же, Сара Душерыжка, непризнанная актриса.
— Девица, искавшая спасения в церкви Св. Иуды?
— Та хорошо воспитанная, которая возражает против скверных слов, кажется, барышня Ган?
— Нет, барышня Гули, как в слове «хулиган». Светская львица, принимавшая гостей в ресторане «Франко- Порт»?
— Сама царица Реджина, разумеется. А девица на гонках, которую трахнул Голем-лесбиянка, напоминает Енту Каленту. Но кто соответствует ПоДи в Студии 2222?
— Нелли Гвин.
— Ильдефонса? Невозможно! Илди красотка, ты и сама так сказала. А эта ПоДи была страшилой.
— Но двойник по складу личности.
— Откуда это видно?
— Подожди, потом скажу. И последняя — деловая дамочка в термокупальне?
— Та, которую я уделал, по мнению Индъдни?
— Да, потому что опознала тебя.
— Не понимаю, как она могла так ошибиться.
— Она не ошиблась. У Голема было твое лицо.
— Откуда?
— Потому что деловая дамочка — это я.
— Ты!
— Разумеется, по рисунку личности. Так я и догадалась. — Гретхен уверенно кивнула и наклонилась к нему, чтобы лучше войти в контакт. — А теперь старайся изо всех сил, Блэз, это будет непросто. Мы уже разобрались с фактами и входим в психику Фазма-мира.
— Твой Суб-мир. Ладно, постараюсь.
— Дано: аморфное, изменчивое существо, выступающее в самых разных человеческих обличьях. Дано: семь его жертв, каждая из которых — психологическая копия одной из дам-пчелок.
— Ты собрала левую сторону уравнения, но что будет после знака равенства?
— Каждую из жертв атаковало создание, порожденное и сформированное потоком либидо одной из дам-пчелок.
— О Боже!
— Ода!
— Ты хочешь мне всучить твою фазма-фантазию?
— Я ничего тебе не всучиваю! Посмотри на факты. Мери Наобум страдает по мужчине, который поможет ей поумнеть. Сара Душерыжка — подвижная, артистичная. Барышня Гули — богомольная, приличная, влюбчивая. Реджина — лорд Нельсон. Нелли Гвин —- это жеребец Карл II[51]. Я так и поняла, что ПоДи — это Ильдефонса, ведь у Голема на руках сидел карликовый спаниель[52]. Ента — активная лесбиянка. Я — ты. Q.E.D.
— А как насчет близнецов с русскими именами? Почему их не тронули?
— А ты не знаешь — может быть, Индъдни просто не сообщили, или надругательство прошло незамеченным, как сотни других в нашей безумной Гили, где все уже притерпелись к ужасам.
— Но...
Гретхен, однако, было уже не остановить.
— Тебе известно, что такое id. Хранилище энергии либидо в человеке, адов котел примитивных страстей. Помнишь, наверное, строчку из «Гамлета»? «Блудливый шарлатан! Кровавый, лживый, злой, сластолюбивый!» Вот тебе id — это скрыто в глубине самой сущности человеческого скотства: у тебя, у меня, у всех нас.
— Но не все же мы — чудовища, — запротестовал Шима.
— Глубоко внутри, в нашем Подмире — все. Здесь, снаружи, на верхушке айсберга мы смягчаем и держим в узде эту суть, но что, если зверь вырвался из клетки,
порвал ошейник и разгуливает на свободе? Тогда и получается Голем-100.
— Как же он вырывается из оков?
— Раскинь мозгами, детка. Дамы-пчелки собираются у Реджины в улье и затевают колдовские игры. Конечно, они не могут вызвать Дьявола — его не существует, он всего лишь бабьи сказки.
Шима согласно кивнул.
— Но их личные id соединяются и образуют нового демона. Нет никакой преисподней, но есть Подмир, населенный всеми нашими кровавыми, лживыми, злыми, сластолюбивыми id. Либидо дам объединились глубоко в этом подполье, и так был рожден Голем. Он принимает облик какого-то или нескольких из обитающих в них зверей и является в наш реальный осознаваемый мир, чтобы насиловать и убивать — бессмысленно и беспричинно... просто ради скотского удовольствия. Эротическое либидо и смертельное либидо.
— Так, по-твоему, это дамы-пчелки докатились до Голема-100?
— Да, это глубинная истина. Энергетический взрыв.
— А почему именно твои пчелки? Почему мы все не вырабатываем Големов из нашего подсознания?
— Заветное словечко — катализатор!
— Бог мой! Прометий?
— Чертовски трудно нам будет, Блэз. Пока они не включили в свое представление радиоактивный Рт, миру никогда не представали глубинные восемь девятых айсберга.
Шима вздохнул.
— Какая гнусная концовка к чудному мифу! — печально сказал он. — Прометей, принесший огонь, учитель, друг и благодетель человечества. А теперь посмотри, какое гадостное пламя он возжег в этих мерзких бабах!
— Они все равно очень милые, Блэз.
— Как ты можешь так говорить!
— Они не ведают, что творят.
— Но что-то же они делают сознательно!
— Они даже не знают своих глубинных побуждений.
— В наше время все знают, что они есть.
— Сам факт, но не кошмарные подробности. Сознательно мы не можем заставить себя взглянуть на примитивного зверя, затаившегося внутри, поэтому люди годами мучаются у психоаналитиков, чтобы набраться сил посмотреть на свою суть.
— А ты свою видела?
— Вряд ли. А вот ты своей точно не видел.
— Я?
— Ну конечно. Разве ты знаешь, какие первобытные страсти заталкивают тебя в шкуру господина Хоча?
Шима лишился языка.
— Тебя что-то неодолимо толкает,' верно? А ведь ты такой славный парень... Такой же хороший, как и дамы-пчелки.
— Иисусе! Иисусе Христе! Значит, Индъдни прав — я й вправду Голем.
— Успокойся, малыш. Ты в этом не одинок. Большинство из нас — големы, тем или иным образом. Редчайшие исключения попадают в святые. Поэтому остынь немного, а я приготовлю тебе еще глоточек тайного пойла, прославленного у cognoscenti[53] и воспетого в балладах и сказаниях.
Она отправилась на камбуз — им так редко пользовались, что все сверкало стерильной чистотой, словно в лаборатории Блэза в «ффф». Секретной смесью Гретхен был причудливый состав, заменявший две недели отдыха на курорте: кофе, масло, сахар, желтки, сливки, коньяк. Разогревая и взбивая адский декокт в пароварке, она вдруг почувствовала, что в глазах у нее все меркнет.
