Светлана Ягупова - Феникс
- Хочу, - загорелся Радов. - Хочу побывать на Земле!
- Сядьте вон на тот пенек.
Радов оглянулся и увидел шагах в трех нечто похожее на сруб дерева, осторожно присел на него и неведомым образом очутился в кабине космического корабля, из иллюминатора которого виднелись очертания материков и океанов. Космонавт Таир Дегарт сидел у пульта управления, не сводя глаз с земных пейзажей. Зрение Радова как бы подключилось к зрению Таира. В первой жизни Радов видел Землю со стороны по телерепортажам, сейчас же была иллюзия, будто он и впрямь находится в космосе.
- Сажусь на посадку в районе херсонских степей, - сообщил Дегарт на Эсперейю, и Радов вздохнул - это были его родные места. Где-то здесь покоятся мать и отец...
Корабль стремительно входил в плотные слои атмосферы. Радов ощутил состояние перегрузки, а потом голова закружилась от всего, что обрушилось на него: он стоял посреди ковыльной степи, над головой висела бездонная синева неба, теплый ветер омывал грудь и серебристая пичуга пела над ним песню родного края.
Таир заполнил почвой миниатюрный контейнер. У Радова невольно вырвалось:
- Не там, северо-восточнее! - и осекся, увидев себя вновь сидящим на пеньке перед спиролетчиком Илимом.
- Простите меня, - сказал Илим. - Я все понял. Такое совпадение... Я невольно принес вам сильные переживания. - Его желтые лепестки вокруг розового лица мелко завибрировали, вероятно, выражая недовольство, собой. Кожица щек стала пунцовой.
- Все равно я признателен вам, и в свою очередь хочу оказаться полезным.
- Спасибо, но это уже при следующей встрече. Вы надолго в Минос?
- Дней на пять.
- Тогда еще встретимся, - лепестки Илима распрямились, окружая лицо золотистым ореолом. - Если вдруг понадоблюсь, сосредоточьтесь на моем образе, и я вступлю с вами в контакт.
- Хорошо, - кивнул Радов, подумав: "Как это он еще не сказал, чтобы я проговорил: "Встань передо мной, как лист перед травой".
- Если вам нравится эта присказка, можете так и вызывать меня: "Илим, встань передо мной..." Я, конечно, смогу быть рядом лишь в ваших мыслях, но в трудных обстоятельствах и ото пригодится. Нам, спиролетчикам, нравится служить людям.
- Еще раз благодарю, - повторил Радов. Осторожно провел ладонью по лепесткам и отдернул руку, ощутив легкое электрическое покалывание.
- Так уж мы устроены, - извинился Илим.
В гостинице Радова ждал Тах Олин, также прибывший в Минос после очередного ОК.
- Давно, брат, не виделись. - Тах обнял Радова и расцеловал.
Радов не любил "телячьих нежностей", но Таха встретил с удовольствием. Они познакомились на первом сеансе ОК, точнее, после сеанса, оказавшись вдвоем в зале отдыха. Когда-то Тах Олин был храбрым солдатом наполеоновской армии, и Радов любил подзуживать над ним, напоминая о неправом походе Наполеона в Россию, о том, что Тах позволил императору оболванить его и тысячи французских и итальянских солдат. Тах при этом недовольно хмурил лохматые брови. Он погиб от пули польского патриота, осознавая свою смерть бесславной и бессмысленной. А во второй жизни так тосковал по близким, молодой супруге Ванде и двум сыновьям, что в Реплицентре разводили руками почему в данном случае адаптационная лаборатория оказалась беспомощной? Тах постоянно досаждал репликаторам, допытываясь, когда, наконец, встретится с семьей, и тем никак не удавалось изменить его психологическую доминанту. Не раз убеждали Таха в том, что после его смерти Ванда могла выйти замуж, и если бы ее оживили, неизвестно, как бы встретила его. Но загвоздка была, конечно, не в этом, а в еще не сложившемся нравственном критерии отбора в деле репликации.
В прошлом Тах Олин был маленьким, невзрачным. Узнав о биодизайнерах, он обратился к ним и сейчас явно наслаждался своим ростом (по его желанию выше среднего). И он, и Радов не уставали восхищаться новыми свойствами памяти, легко впитывающей и надолго сохраняющей увиденное и услышанное. Прошлое обновилось, очистилось и как бы укрупнилось. Но поскольку биография новой жизни была короткой, оно занимало еще много места, и не так-то легко было отключиться от него.
- У тебя раньше были враги? - спросил Тах Олин, когда они расположились в его номере.
- А у кого их не было? Ну, может, "враги" - это слишком громко, однако недругов или тех, кто не понимал тебя, хватало.
- Так вот, представь встречу именно с ними. Тебе не кажется, что история пойдет вспять, ежели рядом поселятся Наполеон и Кутузов?
Радов взглянул на Таха с усмешкой:
- Все ясно. При твоем втором рождении произошел некоторый сбой - ты почти весь в прошлом. Неужели не видишь: перед человеком новые цели, новые задачи, необозримый горизонт интереснейших дел. В том же Бонапарте, возможно, проснется творец, художник, и целью своей жизни он сделает оживление близких, друзей.
- Чтобы вновь командовать?
- Разве что во сне. Ведь даже ты, реплицированный с некоторым дефектом, в полную меру проявляешь черты первой личности лишь в периоды ярких воспоминаний. И то под контролем собственного сознания. Ну а таких чудовищ, как Гитлер, надеюсь, природа сама отторгнет.
- Ты прав, - согласился Тах. - Прошлое ушло безвозвратно. Мы - его свидетели, и только. Нам предстоит быть действующими лицами другой истории. Так когда едем в Зизоро?
- Куда?
- Разве ты не знаешь, зачем мы здесь? Из Миноса нас отправят в провинцию Зизоро, чтобы помочь обрести новых друзей.
Радов оторопел.
- Шутишь? Мы и сами в состоянии это сделать, если бы захотели. Что за глупая выдумка!
- Не знаю, друг, не знаю. Видать, надоели им наши скучные физиономии. Скорее всего, это фокус Лера.
- Что тебе известно об этой провинции? И почему именно там мы должны искать друзей?
- Знаю только, что там, как и в Миносе, много магучей, которых я, честно говоря, побаиваюсь. Вижу, ты расстроился от моего сообщения. Ничего, мы не подопытные кролики, против нашей воля не пойдут.
Утром Радова разбудил стук автоматически распахнувшегося окна. Вставать не хотелось. Снилось что-то такое, отчего на душе было щемяще хорошо и грустно. Наряду с обычным хаосом сновидений каждую ночь он видел фрагменты из земной жизни, в точности повторяющей реальный эпизод. Наконец вспомнил сегодня была встреча с матерью. Она потчевала его пышками с медом и парным молоком. Ее молодое, в ранних морщинках лицо с васильковыми глазами светилось нежностью и любовью, но он, мальчишка, еще не мог блаженно вобрать в себя этот свет. Лишь сейчас, переваривая приснившееся, чуть не стонал от невозможности подойти к матери и уткнуться в ее теплую грудь. На губах до сих пор привкус меда и молока. Правы ли эсперейцы, лишив не только себя, но и землян удовольствия от пищи? Биодизайнеры в первые же часы репликации подправляют естество землян по своему образу и подобию. Но могут ли горошины витаминов и магнитная вода заменить сочный бифштекс или чашку ароматного кофе?..
