Светлана Ягупова - Феникс
- Я осквернила себя плохой мыслью, - глухо сказала она. - И не могла не признаться в этом.
- Что случилось? - встревожился он.
- Когда я рассматривала пра-пра, во мне шевельнулась гадкая мыслишка: "Быть может, увидев Айку старухой, Таир уже не будет так сильно любить ее. И потом неизвестно, кого больше захочется ей увидеть в первую очередь - Таира или своего мужа и сына".
Раскосые глаза Таира сурово блеснули:
- Не казни себя, Лия, я тоже думал об этом. Но я ведь возвращаю Айку прежде всего ей самой.
- Так и знала. Я очень люблю тебя, Таир. Прости. - Она порывисто провела рукой по его щеке и быстро удалилась.
Он проводил ее хмурым взглядом. Не успел сделать и шагу, как на плечо ему села Тироль.
- Твоя любимая, должно быть, в юности была симпатичной, - защебетала она. - Но я хотела бы знать, в каком возрасте ты собираешься ее вернуть?
- Ты очень любопытная, Тироль, - сердито сказал он. - Разумеется, возвращу ей молодость, в самой лучшей её поре. Можешь не волноваться.
- Вот уже и рассердился. - Она обидчиво склонила головку. - Кстати, почему в этом реплицентре нет пальм? Я люблю качаться на пальмовых ветках. Нет, это безобразие - реплицентр без пальм, символических деревьев воскрешения!
- У меня заложило ухо от твоей болтовни, извини. - Таир осторожно снял ее с плеча и подбросил в воздух. - А пальма посажена у входа! - крикнул вслед.
Нужно было собраться с духом перед просмотром эпизодов из жизни родителей. В заключение подготовил показ матрицы поэта. Подумал: "Флеминг будет сюрпризом для Айки".
Эпилог
Через три месяца тайный реплицентр подготовил всепланетный сеанс Единения с реплицированными землянами. Это было вызвано не только необходимостью повысить у репликантов адаптационный уровень, но и ознакомить эсперейцев с десятью новыми жителями планеты, возрожденными не случаем, а любовью.
С утра спиролетчики Эсперейи настроились на реплицентр Миноса и ждали условленного часа, когда можно будет транслировать во все уголки Эсперейи происходящее на площади перед центром и некий комплекс внутренней сущности каждого репликанта.
Желающих увидеть происходящее собственными глазами, а не через спиролетчиков, оказалось довольно много - площадь превратилась в огромное, колышущееся существо.
"День желанный, от века чаемый", - пел ораторию на слова великого философа невидимый хор, и в воздухе ткались нежные краски цветомузыки, настраивая на возвышенный, торжественный лад.
Все эти месяцы Таир работал с группой детей, помогая Леру, однако был устранен им от визуальных наблюдений и до сих пор не видел никого из восстановленных. Это сделали намеренно, для того, чтобы сегодня при встрече с дорогими людьми его радость стала радостью каждого эсперейца.
Белая стая икаров, хлопая крыльями, облепила арку главного входа в реплицентр. На прочном полукруге мерцала зеленью пальмовая ветвь и светились слова: "Чрез веленье человека и его исполнение".
Мягко раздвинулись мозаичные створы, и площадь замерла: сквозь открывавшуюся анфиладу под звуки органной мелодии шла группа людей в голубых туниках и длинных белых плащ-накидках. Четверо юношей и девушка. Благодарность сияла в их улыбках, читалась в повороте голов, в каждом шаге навстречу тем, кто ликующе поднял в знак приветствия сомкнутые ладони. Люди раздвинулись, образуя живой коридор. Идущие устремились по нему. Под ноги им бросали цветы, в их лица внимательно вглядывались, узнавая тех, чьи образы видели перед началом репликации.
Таир во все глаза смотрел на бывших защитников села Степнянки. "Как хорошо: Алексей и Ольга рядом, держатся за руки", - успел подумать он, когда увидел вслед за группой молодую пару и замер. Да, теперь они были его ровесниками, эти черноволосые юноша и девушка, с такими же, как у него, широковатыми лицами и раскосыми глазами. Он рванулся к ним и упал на колени.
- Гали! - бросилась к нему мать, юная девушка с пухлыми розовыми губами. - Сынок! Какой ты большой! и красивый!
- Я всегда говорил, что из него выйдет крепкий джигит, - юноша-отец обнял его за плечи и дал знак встать.
Таир - Гали поднялся и увидел двух девушек. Легко и порывисто шли они навстречу ему, держась за руки, будто давние подружки. В рослой, черноволосой он без труда узнал Ирму и невольно оглянулся, ища Радова Букова, не замечая, что тот стоит в двух шагах от него, бледный, напряженно вглядываясь в идущих. Взгляд Таира встретился с глазами второй девушки, и он обмер. По голубой тунике золотисто рассыпались светлые волосы, шаг легкий, летящий, глаза сияющие и отважные. На полпути девушка остановилась, разомкнула руки Ирмы, а затем медленно двинулась к нему, и каждый эсперейец стал причастен к безмолвному диалогу душ.
"Вот и встретились, Гали".
"Да, Айка, да!"
"Ты все тот же, но и другой".
"А ты прекрасна".
"Гали, есть ли в языке слова, способные передать все, что я сейчас чувствую?"
"Нет таких слов, Айка, поэтому помолчим".
- Смотрите! - воскликнул кто-то из толпы.
Они обернулись.
Поигрывая тросточкой, к ним шел человек, почему-то вырядившийся в камзол и старинный парик семнадцатого века.
- Это же он, Флеминг! - узнала Айка.
Поэт шел и, весело жестикулируя, декламировал:
Усильем человеческим случилось:
Вновь плоть моя чудесно возродилась,
И страха смертного я выбросил ярем.
Теперь могу сказать: "Я обладаю всем!"
1984 - 1985 гг.
[1] МКВ - Международный Комитет Врачей
