Raptor - Тенебрариум
— Говоришь как изгнанник. Значит ты не призрак? Но кто ты, чёрт тебя дери?! Что ты за тварь такая?! Зачем ты убиваешь изгнанников?! 4-17! 7-40! Что они тебе сделали?! Что тебе сделали 5-55?! 7-30?! 7-36?! 7-37 субкод 2?!
— Больше никто не должен попасть в Апологетику. Особенно ты.
— Это не тебе решать, урод! Выходи! — я вышиб следующую дверь. Опять пустота.
— Кто же ты?
— Конь в пальто! Выходи, скотина!!! — брызнув слюной, я ударил кулаком по стене, и от неё отвалился кусок засохшего ай-талука. — Выходи!!!
Чем дольше я не мог его найти — тем опаснее была ситуация. За это время он мог убить Райли, Флинта и Гудвина, а Тинка, придя в себя, могла вновь на меня напасть. Нужно было как можно скорее определить, где скрывается этот гад. Впрочем, гораздо больше мне тогда хотелось вытащить Тинку на улицу, найти бензин, облить здесь всё и спалить дом к чёртовой матери, вместе с его злобным хозяином. Однако, я понимал, что не успею это провернуть быстрее, чем он нанесёт моим друзьям серьёзный вред.
Так я и шёл по коридору, вышибая одну дверь за другой, и ругаясь, как проклятый. Пока наконец не нашёл его.
— Нет! — его голос перешёл на крик, и я понял, что он здесь. — Не надо!
Дверь сорвалась с верхней петли, и провисла внутрь, не отвалившись полностью. Я пинал её, пока не добился приемлемого зазора, позволявшего пролезть в комнату, а потом, пробравшись туда, вставил фонарь себе в зубы, и вооружился сразу двумя ножами, на манер Райли.
Сколько же здесь ай-талука. Вся комната им забита. А что шевелится там, в противоположном конце? Фонарь освещал какое-то нагромождение бесформенной органики, оплетённой губчатой паутиной. Что же это за существо?
При каждом новом шаге, ступни вминались в рыхлую плоть ай-талука. Какая же гадость. Я отсекал ножами свисающие с потолка сопли, и они с гадким хлюпаньем падали мне под ноги.
— Не подходи-и, — простонал нарост в противоположной стороне. — Кто ты? Кто ты такой? Не подходи.
— Кто я такой? — большим пальцем правой руки, я с отвращением стряхнул прилипшую к щеке слизистую гадость. — А ты догадайся.
— Постой, — почти умоляюще произнёс он. — Постой.
Я машинально остановился, хотя и не собирался этого делать. Как-то само собой получилось. И тут же почувствовал, как к затылку что-то с чавканьем присосалось.
— Что за…
Оторвав от себя странное щупальце, свисающее с потолка, я отсёк его ножом, и швырнул обрубок в сторону.
— Не может бы-ыть, — затрясся комок ай-талука. — Девятый… Девятый!
— Какой ещё девятый? Что ты несёшь? Ты — ай-талук? Разумный ай-талук?
— Девятый! — продолжал трястись тот. — Девятый! Вот почему. Вот почему. Вот почему ничего не получается. Вот почему я не могу в тебя проникнуть. Ты — девятый образец!
— А вот и не угадал, — двинулся я на него. — Я вообще не образец. Я не изгнанник. Я — человек.
Но он продолжал повторять, 'девятый, девятый'. Нужно было с этим заканчивать. Я собирался распотрошить этот кусок дерьма, как бы отвратительно мне не было. Когда уже приблизился к нему вплотную, свет внезапно погас. Вокруг стало темным темно.
— Твой инсуаль подошёл к концу, девятый, — прошептал ай-талук. — Прощай.
Ножи выпали из моих рук. Следом за ними упал фонарик. Потом, как подкошенный, в темноту повалился я сам. Что-то оплетало меня, опутывало, словно гигантский паук заворачивал моё тело в кокон. Я ничего не понимал. Мысль просто не успевала за происходящим. В один миг я оказался слепым, глухим и парализованным. В одиночестве. Посреди темноты.
'Угук!'
Что-то гукнуло внутри меня. Причём самого звука я не слышал. Лишь чувствовал резонанс. Наверное, надо бороться. Но как? С кем? Никого же нет. Да и желания нет. Если чего-то и хочется — так это спать.
'Угук!'
Опять толчок изнутри. Я не понимаю. Теперь мне показалось, что впереди мелькнуло что-то красное. По идее, мне должно быть страшно. Но мне почему-то всё равно. Оставьте меня в покое…
'Угук!'
Да что за напасть? Что меня будит? Теперь я точно что-то видел. Что-то знакомое. Оно пульсирует внутри меня. Оно распускается. Алое, как кровь. Душистое, как вино. 'Белый Ворон — это мой тотем. Он помогает мне быть сильным. Помогает выжить'. В рассеянной памяти промелькнули слова шамана. Белый Ворон. Так это он. Мой тотем. Только не белый, а красный. И не ворон, а… Цветок.
'Угук!!!'
От мощного притока крови к голове, в мои уши 'стрельнуло'. И тут же всё залилось красным. Как только я проснулся, что-то неведомое и сильное тут же принялось вдавливать меня в бездну темноты, наваливая сверху груды каких-то брёвен. А я упрямо сочился среди них, раздвигал шероховатые стволы, полз наверх. К воздуху. К свободе. Моё тело превратилось в стебель, ноги вонзились в древесный бурелом упругими корнями, раскинутые руки стали листьями, а голова… Она всё набухала и набухала тяжёлым бутоном, изматывая нарастающей болью, пока вдруг не лопнула, раскрывшись, и озарив тёмное пространство яростным алым светом. И боль тут же прошла. И лёгкость разлилась по всему телу. И сознание вернулось ко мне. Я расцвёл. Мой тотем — алая орхидея, вырвал меня из коварной ловушки, неистовым маяком озарив путь к выходу. Мой Суфир-Акиль!
— Не спи, Писатель, — издалека донёсся голос Хо. — Проснись. Проснись!
Я раскрыл глаза. Сперва выдернул щупальце ай-талука, залепившее мой рот. Затем, начал поочерёдно отдирать остальные щупальца, опутавшие моё тело. Некоторые успели присосаться крепко. Под руку подвернулся нож Тинки. Я схватил его и начал резать. Отсекать эти отростки безо всякой жалости. Освободившись от них, приподнялся, немного постоял на коленях, набираясь сил, и, заодно, отыскивая фонарь. А когда нашёл, влупил ядовитым лучом прямо в центр нависавшего надо мной сгустка.
— Не-е-ет, — простонал он. — Не может быть! Ты не мог вырваться! Это невозможно! Это выходит за пределы здравого смысла!
— Похоже, ты меня недооценил, — сплюнув набившуюся в рот ай-талуковую дрянь, я начал подниматься.
— Не трогай меня! Не приближайся!
Протянув руку к этому тошнотворному наросту, я брезгливо ухватил его за одну из наслоившихся складок, и слегка приподнял, заглянув внутрь. Там что-то шевелилось и хрюкало.
— Отойди! Прочь! Прочь!!! — слова, вместе со смрадом, вырвались оттуда прямо мне в лицо.
Я поднёс нож, и срезал складку, обнажив нутро ай-талука.
— Ни хрена себе, — всё что я смог сказать тогда. — Да это же. Постой-постой… Ты…
Набрав в грудь побольше воздуха, я попытался поскорее 'переварить' увиденное.
— Ты — образец Z-345/7-40…
Из омерзительного, красноватого, пульсирующего 'кочана' на меня смотрело изуродованное и частично изменённое мутационными опухолями лицо изгнанника. Он буквально сросся с ай-талуком. Стал с ним единым целым.
