Вогт Ван - Блеск грядущего
— Мистер Хо, — спросил он, — что по этому поводу может сказать отдел астрономии? Если эта ракета вращается по своей орбите над нами, почему нам не удастся ее обнаружить?
Джимми Хо, похоже, развеселился.
— Слишком много места, парень. Представим, что эта ракета находится на высоте между 8000 и 18500 миль. Тогда, учитывая размеры Земли, мы получаем пространство, заключенное между сферами с радиусом от 12 до 22 тысяч миль. Объем этого пространства равняется более 500 миллионов кубических миль, а верхние его сегменты находятся от нас на высоте 12 тысяч миль. Сможете вы все это осмотреть? Помню, что Томбо вроде бы рассчитал, что здесь должны иметься какие-то небольшие спутники или астероиды. Понятно, относительно небольшие, от пяти до десяти миль в диаметре. Их так и не обнаружили.
Орло терпеливо слушал это объяснение. Но внутри у него все кипело. Выходит, все эти люди не совсем верят ему и не желают иметь с ним дела.
— Мистер Хо. У меня такое чувство, что вы не желаете решить данную проблему. Почему?
— Э, парень, вы оскорбляете меня. Это уже разговор с позиции силы.
— Прошу прощения, но я никак не могу ухватить логику.
— Я заметил, что, несмотря на ваше прошлое протестанта, вы начинаете давить, несколько заразившись от Лильгина. Вы сильно желаете представить ему решение проблемы.
— Минуточку, — сказал Орло, откинулся на стуле, нахмурился, потом кивнул. — Вы правы. Но к тому же я и сам чувствую любопытство. Вся эта тайна становится просто непонятной как с технической стороны, так и с человеческой. — Юноша поглядел на Ишкрина. — Сэр, — спросил он, — а что можете сказать вы? Сможет ли персонал Коммуникационного городка оставить свое веселое настроение при себе и подсуетиться? Или вы рассматриваете эту проблему как-то по другому?
Ишкрин подергал себя за усы. Он был совершенно спокоен, можно было подумать, что вопрос совершенно его не касается. Но когда он ответил, в его голосе была и насмешка, и ирония:
— Каждый согласится со мной, что Хигенрот был гением. Но если бы его оборудование, болтающееся сверху, стало высылать изображения, наши определители направления вычислили бы его, дайте-ка подумать… — он нахмурил брови, как будто погрузился в расчеты, — через три секунды. — Он развел руками. — Поэтому, со смертью Хигенрота это уже перестало быть проблемой. И зачем вся эта суета?
— Его превосходительству объясняли это? — спросил Орло.
— Неоднократно. — Говорящим был пожилой мужчина с третьего места по западной стороне.
— Следовало бы помнить, — перебил его Юю, — что цель Лильгина — иметь под рукой исключительную следящую за всем и вся систему. Только представьте миллиончиков десять подобных Всепроникающей Системе устройств, установленных по всей планете. Так что забудь об этом, сынок. Мы и пальцем о палец не ударим. Пусть на него работают его кровососы.
Орло еще раз обвел взглядом весь стол. И одобрительные взгляды, за одним единственным исключением, подсказали ему совершенно новую идею. До сего момента он считал, что все эти люди — это разочарованные научные гении. Ему казалось, что они никогда уже не коснутся инструментов: лазеров, усилителей, спектрографов…
Только дело обстояло совершенно иначе.
Орло поднялся с места.
— Господа, — начал он. — Рассказывая вам свою историю, я хотел, чтобы вы только рассмотрели возможность поиска этой ракеты, проверить это только в качестве идеи. Но я не вижу смысла сообщать об этом Лильгину, пока у вас не появятся какие-нибудь иные гипотезы.
На это тоже никто не ответил. Орло лишь заметил новые усмешки. Лица были вежливые, но таинственные.
Глядя на них, Орло остановился на одном лице, на котором не рисовалось согласие со всеми остальными.
— Как ваше имя, сэр? — спросил он, указав на довольно-таки пухлого типа, сидящего на третьем месте с западной стороны, на ученого, который вчера собирался пойти в библиотеку, чтобы освежить свою память относительно Всепроникающей Системы.
— Меня зовут Джо Амберс, — прозвучал ответ. — Занимаюсь химическими видами топлива. — После этого он спокойно продолжил: — Вся идея сопротивления диктатору или саботажа против него сама по себе неправильна. Пусть Природа и научные открытия идут своим путем, и тогда наступит день… Сэр, — обратился он к Орло, — убедите, заставьте этих глупцов заниматься творчеством. Только творчество и по-настоящему новые идеи станут решением всех наших проблем.
— Вы или глупый оптимист, — вмешался мужчина, сидящий рядом с Амберсом, — или самый изощренный штрейкбрехер, которого я когда-либо видел.
— Я считал, — так же спокойно продолжил Амберс, — что большинство из этих джентльменов все-таки выберет мое предложение. Я могу его повторить… — Он осмотрелся по сторонам и сказал: — Похоже, меня никто не слушает.
— Я слушаю, — сказал Орло.
— Я знаю, — сказал толстячок, — что все они теперь настроены против вас. То, что вы мне сейчас говорите, можно расценить как метод, избранный нами для передачи друг другу секретной информации.
Орло был сбит с толку.
— Мне следует понимать, что здесь паранойя развилась гораздо сильнее, чем можно было ожидать поначалу. Лично я раньше считал, что достаточна будет одна только правда о диктатуре. Но подобного я даже не мог представить.
Тут вскинулся МакИнтош:
— Парень, дело в том, что мы больше не можем тебе доверять.
— А я, — строго ответил ему Орло, — желаю, мистер МакИнтош и присутствующий здесь же мистер Юю, по некоторым причинам надеюсь вновь завоевать ваше доверие.
— Я не могу представить, — ответил на это костлявый шотландец, — будто вы сможете сделать что-то убедительное. После всего, для Лильгина смерть полудюжины или там тысячи человек ничего не значат. Давить или попустить, забыть или наказать, все это лишь часть плана, в котором судьба людей имеет самое последнее значение.
Хочешь — не хочешь, Орло кивнул, выражая свое согласие.
— Вы правы, сэр. — Он глянул на часы. — Мне бы все-таки хотелось остаться, чтобы поглядеть, не смогли бы мы договориться, но мне пора идти. Я лишь могу оценить проблему как очень серьезную. До свидания, господа. Надеюсь снова встретиться с вами после выполнения своего задания.
С этими словами он отодвинул стул, повернулся и вышел, даже не оглянувшись.
Через пятнадцать минут он уже поднимался на борт супер-реактивного самолета, готового прямо сейчас оторваться от земли.
XIV
Он сидел в стремящемся вперед летательном аппарате. Настоящий царь — а точнее, какой-то внеземной его эквивалент.
