Вольдемар Грилелави - Сайт двойников
Внук не сумел рассмотреть лица преступника, поскольку уже вечерело, а свет на кухне не горел. Но Сергею и здесь не повезло. Он неудачно зацепился за треснутое кухонное окно, поранив руку, и выронил нож, с которым хотел убежать. Милиция пришла за ним через два дня. Сергей отрицал и отказывался от всех обвинений, несмотря на неопровержимые улики. Он даже слушать не желал все эти грязные инсинуации в его адрес, словно такие обвинения даже оскорбляют его.
Тут на помощь пришла мама с адвокатом. Мама категорично требовала от Виктора Афанасьевича не простой помощи и снисхождения, а полного оправдания ее любимого единственного сыночка. Ни о каких покаяниях и речи быть не может. Не мог ее добропорядочный ребенок совершить такое. Да, недостатки есть, есть и ошибки, пьет иногда, так пьют сплошь и рядом. Сам адвокат, поди, не откажется от рюмки. Но не его вина, что ребенок так запутался и заблудился в быту. Во всем жена проклятущая виновна. С такой не только запьешь, так и вообще свихнуться недолго.
— Она же, стерва, так и смотрит, как бы и с кем на сторону сбегать. Вот он, мальчик мой, и запил. Я сомневаюсь, что детки от него. В девчонках еще есть какое-то сходство, а пацан, так точно не от него. И на Сергея абсолютно непохожий. Вы же видите, какой темнокожий и темноглазый мальчишка, а мой сынок светлый.
— Он в мать, поди, — попробовал возразить адвокат, но натолкнулся на холодное презрение. Она очень не любила, когда ей перечили. Если уж мать говорит, то так оно и есть, и даже намеки не ее неправоту недопустимы. Лучше ее никто знать не может.
Виктор Афанасьевич тяжело вздыхал и нехотя соглашался с доводами, влюбленной в свое переросшее дитя слепой или нежелающей сознавать правоту чужих людей, матери. Она просто не желала видеть ошибки сынули. Он самый лучший, но делает ошибки по вине всех окружающих, которые не хотят понимать его.
Судья продолжал оглашать обвинения. Сергей слушал, молча, не перебивая, хотя хотел кричать и протестовать против незаконных и надуманных какими-то плохими людьми событий. Этого не было и не должно было случиться с ним, поскольку такие преступления противоречат его пониманию. Но адвокат настоятельно просил и уговаривал не перечить и не злить судью, иначе, если потерять свой авторитет в его лице, то потом уже ничем не оправдаться. Это адвокат говорил такие слова своему клиенту. Но сам в них давно уже не верил. Видел и чувствовал он отношение Борисова к этому мерзкому преступлению, в котором даже смягчающее обстоятельство не наблюдается. Виновен по всем параметрам.
Судья сам давно уже получает пенсию, и убийство стариков ради овладения копеечной пенсии воспринял, как личное оскорбление. Почему же ты, тварь эдакая, на вооруженных инкассаторов или охраняемый банк не набросился. Да, там крепкие и подготовленные охранники, и справиться с ними, у тебя кишка тонка. Он и стариков не сумел бы одолеть, если бы в панике не попался под руки нож. Бежал, как заяц, без оглядки. Только кровь после себя оставить успел. И вид, и поведение подсудимого вызывали брезгливость и презрение.
Но судья не должен руководствоваться чувствами. Встречались в его практике такие же трусливые, но невиновные. Они панически генетически боялись правосудия. Такую позицию выработало у них долгое советское прошлое и современные СМИ. Но те оправдывались осознанно и предметно. Этот же отрицал самое очевидное, словно желал любыми способами и методами избежать осуждения.
— Подсудимый, вы до сих пор отрицаете, свое причастие к данному преступлению? — в очередной раз спросил судья Митяева. — Что вы можете сказать в адрес предъявленных обвинений?
— Да, я отрицаю, я совершенно невиновен, это все не я! — словно обрадовался возможностью говорить, визгливым голосом закричал Сергей, пугаясь жестов адвоката, не дающего говорить в свое оправдание. Ему казалось, что они просто обязаны поверить и сразу же отпустить домой к любимой маме и сытому столу.
— А как же все неопровержимые улики? Вы оставили на месте преступления нож с отпечатками пальцев, кровь на битом стекле, черный чулок. Экспертиза подтвердила, что все эти улики оставлены вами, а чулок вашей матери. Вы ничего не хотите добавить?
— Нет, я невиновен. Они все подстроили: и улики мне подсунули, и оговорили, чтобы самим не отвечать. Я никогда бы не смог убить таких стареньких, да и не нужно мне все это.
— Считаете, что кому-то именно на вас и нужно было свалить, как самую подходящую кандидатуру? По-моему, весьма странно и неправдоподобно. Если вы считаете, что никого не знаете и никогда не были с ними знакомы, то откуда они узнали про вас? Может, все-таки где-нибудь встретились? За что именно вас и вам такая месть?
— Я не знаю. Просто в тот вечер был сильно пьян. И все знают, что я выпиваю, так это вовсе и не преступление. Может мимо проходил, вот и решил воспользоваться моим состоянием. Я плохо помню тот вечер.
— Если плохо помните, — ухватился за слова обвинитель. — Так и свершили все сами, просто подзабыли?
— Нет, — истерично заорал Сергей. — Я не убийца, не мог, и все. Не надо на меня валить то, чего я не совершал.
Сергея трясло не только от страха, но и от внутреннего состояния. Вчера в камере одному из заключенных передали флягу с какой-то непонятной жидкостью. Но, несмотря на странный привкус и цвет, пахнущая алкоголем. Вот они по полному стакану и выпили. Ужасно противная и вонючая смесь, просто жуть. Однако сразу же в голове образовался розовый туман, приятно улучшилось настроение, и перспективы вырисовывались не такими уж трагичными. Оказывается, и в тюрьме можно жить, если каждый вечер после ужина или во время такового будут предоставлять стакан или два вот такой мерзости.
А иного счастья ему и не надо. Ведь в России смертную казнь отменили, или приостановили, да какая разница. Это все хитросплетения политиков и юристов. И где коротать остатки жизни, так, по-моему, и без разницы. Кормят приемлемо, спать не мешают, а на остальное плевать. Зато никаких хлопот и обязанностей, особенно перед противной супругой и этими писклями-детьми. От всех их сплошная головная и сердечная боль. А мама и здесь не даст пропасть, принесет и сигарет, и еще чего интересного и приятного.
После всевозможных обвинений во всех смертных грехах и слабой попытки адвоката слегка обелить своего подопечного, поскольку деньги требовалось отрабатывать, приступили к опросу свидетелей преступления, среди которых оказался главным и единственным внук Максим, который и помешал Сергею благополучно смыться с места события.
— Вызывается свидетель обвинения Максим Тафеенко, внук погибших Татьяны и Александра Тафеенко.
