Лайт Дэйтон - Муравейник
— Хо, Ювар! — Витаз приветливо взмахнул ладонью. — А мы тут тебя поминали.
— Недобрым словом, надеюсь? — осклабился мореход.
Ювар был командиром отряда, в который смертоносец Шаршиф назначил и Витаза, и Кештала, и Шалеха, и еще семерых знакомых ополченцев. Лишь Ванадур оказался в другом отряде.
— Да не, — Кештала мотнул головой, — мы тут мурашей считали.
— И что, сразу захотелось домой?
— Вроде того, — согласно кивнул ткач, не обращая внимания на подначку. — Больно уж их много…
— Мы ж не втроем их бить будем. Сейчас остальные подойдут, я покажу, где нам стоять назначено…
— Слушай, Ювар, — спросил вдруг Кештал, — а почему в нашем отряде людей так мало. С тобой вместе — всего десяток. Побольше бы!
— Справимся. Один Витаз наш троих стоит.
Бывший колесничий полыценно кивнул: спасибо, мол, командир. Кештал не удержался, выговорил зло:
— Ага. Это если в ширину. А вот дойдет дело до пожрать, так он и пятерых заменит. Ну, про баб я и говорить не буду, обзавидуешься…
— Тебе бы все зубоскалить. Ладно. Наше место, — показал Ювар рукой, — от этой башни и до того зубца ломаного, видите? Камней эти задохлики несчастные нам притащили. Есть, в общем, чем отбиваться… — Он обернулся к подносчикам, рявкнул:
— Ладно! Бросайте. Дальше мы сами. А вы — давайте за копьями. И чтоб быстро!
Мальчишек словно сдуло ветром. Кештал хмуро пробормотал вполголоса:
— Где он так орать научился? Не хуже Велимана! На корабле своем, что ли?
Витаз пожал плечами, нагнулся и играючи подхватил из паутины несколько булыжников побольше. В его ручищах они казались игрушечными.
Ювар указал на него Кешталу:
— Видишь? Его немного подкормить — можно в одиночку против всей муравьиной армии выпускать!
Колесничий живо обернулся:
— А что, будет жратва?
— Будет, не волнуйся. На поварне готовят уже.
— Живем! Теперь я веселый, а когда живот набью — еще веселее стану.
Постепенно собрались и остальные люди из отряда Ювара. Подносчики как раз принесли запасные копья, несколько плетенок, набитых землей.
— А это зачем? — Витаз удивленно повертел необычный снаряд в руках. — Что, в гляделки муравьям засыпать?
Отозвался Игура, ополченец из старого отряда, что Фефн прислал в Мерас еще на исходе прошлой луны:
. — Вместо камней. Их не так много, когда кончатся — дома будем разбирать, что ли? Вот и придумали. Плетенок этих — сколько хочешь, в них здесь овощи с полей носят. А уж про землю и говорить нечего.
— А-а-а…
Улучив момент, когда никого не было рядом, Кештал задал командиру вопрос, который все не давал ему покоя:
— Скажи, Ювар, ты вот вчера нас пугал, да? А теперь, как считаешь, дрянь наше дело?
— С чего ты взял?
— Ну, у рыжих-то — сила несметная, не отобьемся.
Ювар мрачно сплюнул, окинул взглядом бывшего ткача:
— Не знаю, парень. Шестилапых гадин много, очень много, чего говорить. Ров их надолго не задержит — зароют рыжие его, да и все.
— Вот! Я Витазу то же самое говорил!
— Внизу, у стен, они будут беспомощны, сколько бы их ни было. Вот тогда зевать не придется. Главное не дать влезть на гребень, сталкивать вниз, иначе — все.
Кештал удивился:
— А ты откуда знаешь?
— Повелитель Шаршиф объяснил. Очень у него это наглядно получилось. Всем командирам показал, что будет, если рыжие займут хоть маленький кусочек стены.
— И что же будет?
— Сметут нас. Пока к этому месту подмога сбежится, на гребне уже сотня муравьев будет. А пока эту сотню станем рубить, еще десять сотен залезут.
— Понятно, — кивнул Кештал и, присев на гребень стены, с самым мрачным видом стал разглядывать буро-рыжее шевелящееся море. Словно приливные волны то и дело прокатывались по нему, и с каждым таким движением живой ковер надвигался все ближе и ближе к подножью древних стен.
На галерею поднялись несколько женщин с широкими корзинами. Первая принялась раздавать ополченцам куски сушеного кроличьего мяса, вторая — по горсти необычных, но с виду аппетитных плодов.
— Эй, Витаз! — гаркнул Кештал, изрядно повеселевший при виде такого изобилия. — Иди сюда, тут твою радость принесли!
Здоровяк-колесничий принял из рук женщины мясо, тут же отхватил от него здоровенный кусок. Потом смерил носильщицу оценивающим взглядом, да таким, что она зарделась и потупилась.
Красотка попалась, что называется, «в теле»: невысокая, но дородная, и, как говаривал Велиман «все, что надо и не надо, у нее выпирало». Для могучего Витаза — так в самый раз.
— Кмн умн умут? — спросил он с полным ртом. Кештал рассмеялся:
— Прожуй сначала! Витаз попробовал еще раз:
— Как тебя зовут?
Женщина смущенно улыбнулась, тихонько проговорила:
— Кийша.
— Кийша, — Витаз повторил необычное имя, словно пробуя его на вкус. Потом без лишних сантиментов решил брать скорпиона за клешни. — А скажи, Кийша, муж у тебя есть?
Женщина зарделась еще больше, ответила что-то, но так тихо, что Витаз и не расслышал.
— Чего?
— Да нету у ней мужа, нету! — громко сказала вторая носилыцица, которая с овощами. — Был да весь вышел. До прошлых дождей еще. А живет Кийша, — предупреждая следующий вопрос, продолжала она, — в третьем доме от ворот. Вместе со мной. И у меня тоже нет мужа. И не будет больше, — закончила она под общий смех.
— Ну, — Кештал толкнул локтем Витаза. — Что я говорил? Вот закончим тут с шестилапыми, надо будет к вдовушкам наведаться. А? Как думаешь?
Витаз оглянулся через плечо, смерил взглядом муравьиную армию, но ничего не сказал.
Мерас ждал. Каждый его защитник — смертоносец ли, человек — был готов к штурму. Если бы еще не эта, намертво вцепившаяся в каждый мускул, непереносимая усталость…
* * *Поначалу ров действительно ошеломил муравьиную армию.
Передовые шеренги замерли на самом краю широкой канавы, возбужденно ощупывая воздух усиками. Несколько муравьев не удержались на склоне — задние напирали — и скатились в воду. Какое-то время они барахтались на поверхности, в ужасе молотя по воздуху передними лапами, пока, наконец взбаламученная вода не сомкнулась над безвольно поникшими щупиками, лишь круги разбежались во все стороны.
Повинуясь какой-то общей команде, войско шестилапых вытянулось в линию, надеясь отыскать край этой неожиданной преграды. Цепочка хитиновых тел окаймляла теперь береговую линию рва, повторяя все его случайные изгибы. Крайние в цепи муравьи уткнулись в русло Старицы. Шестиногие застыли, словно бы в недоумении. Люди со стен возбужденно закричали, заулюлюкали, потрясая копьями.
