Эндрю Свонн - Ночные джунгли
Ногар фыркнул. Кучка франков, приказывающих Байндеру, что тому надлежит делать? Граничит с абсурдом.
— Вы диктуете ему, каким образом он должен голосовать в Парламенте?
— Мы требуем от него лишь одного — чтобы он не голосовал против нас… ну, и по мере возможности голосовал бы за. Поддержка нами Байндера зиждется на близости наших общих взглядов.
Байндер разделяет взгляды франков? Вздор. Байндер реакционнее Атиллы и выступает за стерилизацию моро и, возможно, за полное истребление франков.
Несомненно одно — финансовые отчеты являются связующим звеном между Байндером и МЛИ. Этим объясняется и убежденность Смита в том, что некто из МЛИ стоит за убийством Джонсона.
— Во-вторых, я хотел бы узнать, откуда на самом деле родом вы и другие Франкенштейны «Мидвест Лэпидари».
Впервые за все время их общения друг с другом Ногар заметил на лице франка нечто похожее на выражение — мерзкая плоть на какую-то долю секунды словно подернулась рябью. Ага, вроде бы проняло, подумал Ногар. Но в следующее мгновение франк пробулькал все тем же, лишенным всяческих эмоций голосом:
— Я ведь говорил вам. Мы — из Южной Африки…
— ЮАР не подписывала декрет ООН о запрете на экспериментирование с человеческими геномами [6], но она — только один из «неподписантов» среди, по крайней мере, двух десятков государств, обладающих этой технологией. И акцент у вас не южноафриканский.
Туша Смита исторгла звук, который означал, вероятно, вздох.
— Не знаю, радоваться мне или печалиться из-за того, что я нанял столь педантичного и внимательного следователя.
— Не нужно комплиментов. Любой на моем месте заметил бы очевидное.
— Боюсь, информацию по этому вопросу я не могу вам предоставить.
— О, замечательно…
Смит снова вздохнул.
— Пожалуйста, поймите меня правильно. Наше происхождение должно оставаться в тайне. Равно как и мы сами должны быть как можно более незаметными. От этого зависит само существование компании. Нам необходимо выяснить, действительно ли кто-либо из сотрудников МЛИ замешан в убийстве, и лишь после того, как мы в этом удостоверимся, мы сможем сделать это достоянием общественности. А посему, если вы не желаете продолжать расследование без информации о нашем происхождении… ну что же, мы расторгнем договор на данном этапе, и я не буду требовать возврата денег, уже полученных вами.
Ну вот, тигр, у тебя появилась возможность выйти из игры. Завязывай с этим грязным делом, пока не поздно.
И тут Ногар подумал о Стефи.
Он не мог оставить ее на растерзание каким-то неведомым силам.
И он никогда не останавливался на полпути.
— Хорошо. Я продолжу расследование. Но учтите, придерживая информацию, вы значительно замедляете его ход.
— Сожалею, но…
— Когда и где мы встретимся?
— Давайте в среду, в 10:30 вечера, на кладбище. Желаю удачи.
— До свидания.
Итак, Ногар сжег за собой последние мосты.
ГЛАВА 12
Ногар нервничал. Чтобы добраться до кафе «Арабика», где Стефи назначила ему встречу, тигру и крольчихе следовало пройти несколько кварталов территории, контролируемой Зипперхедами. Раджастан чувствовал, что карабин слишком заметен под его плотной зеленой курткой, хотя дома, когда он подбирал подходящую для себя одежду, ему показалось, что она должным образом скрывает «Винд».
У Ногара было такое ощущение, будто на спине его приклеена мишень, по которой в любую секунду могут выстрелить.
Крыс поблизости не было, Ногар не видел их уже со вчерашнего дня, и это становилось подозрительным. Обычно улицы Моро-Тауна буквально кишели грызунами, даже в дневное время.
Под мостом, отделяющим Моро-Таун от Серкла, красовалось новое грэффити. Начертанное под саркастическим «Добро пожаловать в Моро-Таун», оно гласило: «Здесь правят Зипперхеды».
Ногар вспомнил лозунг времен Восстания, «Долой пинков». Сейчас, спустя десятилетие, лозунг этот, уже набивший оскомину, в какой-то степени утратил свой первоначальный зловещий смысл. Раджастан частенько задавался вопросом, отдают ли себе отчет те, кто в настоящее время бездумно пользуется этим лозунгом, что во времена «Черного Августа» он являлся призывом к геноциду, истреблению людей.
Раджастану вдруг показалось, что он вернулся в дни своей юности, когда он был членом уличной банды «Адские Коты», и что в Моро-Тауне скоро снова начнется ад кромешный, как тогда, в дни Восстания. Это чувство не оставляло его даже после того, как они с Эйнджел миновали железобетонные пилоны, означавшие, что Мэйфилд-Роуд кончилась.
Студенческая «вселенная» университета «Кейс Уэстерн Резерв» располагалась всего лишь в нескольких кварталах от Моро-Тауна, но это был уже совсем другой мир.
Они вошли в «Арабику» в начале первого. Ароматы экзотических, редких и искусственных сортов кофе сразу же ударили по обонянию Ногара, но сейчас он был даже рад этому — по крайней мере они отбивали до боли знакомый запах Марии, исходящий от халата Эйнджел.
Наступило время ленча, и в кафе было довольно людно. Ногар заметил, что кроме них с Эйнджел в кафе находился только один моро — седеющий рыжий лис, играющий в шахматы с чернокожим пинком. Некоторые из посетителей с любопытством поглядывали на новую парочку — тигра и крольчиху. Ногару стало несколько не по себе, и он облегченно вздохнул, когда увидел Стефи, сидевшую за столиком в задней части зала.
Раджастан прошествовал к столу и осторожно сел на стул, надеясь, что тот не развалится под его весом. Эйнджел поводила носом у прилавка, пока, вероятно, не вспомнила, что у нее нет денег, потом тоже подошла к столу. Стефи смотрела на крольчиху, но вопрос адресовала Ногару.
— Это ваш друг?
— Она — косвенный свидетель убийства Джонсона.
— Она?
Иногда пинки не могли быстро, с первого взгляда, определить пол животных-моро, вследствие того, вероятно, что самки моро не обладали грудными железами, столь же выпуклыми, как у человеческих особей женского пола.
Эйнджел развернула стул, села на него, положив подбородок на его спинку, и почесала свой шрам, отчего нос ее начал подергиваться.
— Меня звать Эйнджел, Пинки. Кисуля — мой телохранитель.
— Привет. Меня зовут Вейр, Стефи Вейр.
Ногар чувствовал, что девушка нервничает.
— Вы хотели поговорить. О чем?
Она отвела взгляд от крольчихи и посмотрела на Ногара.
— Мне предложили вернуться на работу…
Ногар осклабился.
— Примите мои поздравления…
— Не нужно иронизировать, — оборвала его Стефи. — Мне поставили условие, что я не буду общаться с вами. А мне это не нравится. Меня уже выбросили однажды за ненужностью, как балласт с межконтинентального шаттла. Теперь они пытаются заткнуть мне рот, а я более не намерена поступаться своими принципами.
