Эндрю Свонн - Ночные джунгли
Направляясь в офис, Ногар взял Эйнджел с собой. Теперь, когда у людей Байндера закончились неожиданные каникулы, Раджастан намеревался связаться с кем-нибудь из них. А что касается Эйнджел, так чем меньше она будет мозолить глаза соседям Ногара по Моро-Тауну, тем лучше для них обоих.
С Эйнджел в офисе стало еще теснее. Ногар, не обращая внимания на ее возражения, поднял крольчиху и посадил ее на шкаф — чтобы не мешалась под ногами… и чтобы ее не было видно, когда он будет говорить по видеофону…
Он, правда, предпочел бы не включать видеокамеру. Ногар решил попытаться и выйти на Эдвина Харрисона, юрисконсульта Байндера.
На похоронах Джонсона Харрисон сидел в середине переднего ряда, справа от Байндера.
Со смертью Джонсона Харрисон стал наиболее влиятельным человеком в организации, после самого Байндера, разумеется. Фактически Харрисон исполнял сейчас обязанности менеджера предвыборной кампании.
Ногар приказал компьютеру позвонить — не включая видеокамеры — в приемную штаб-квартиры Байндера. Как это ни странно, но на звонок отозвались довольно быстро. Через пару минут на экране появилось усталое лицо секретарши, которой, очевидно, до чертиков надоело отвечать на бесчисленные вызовы. Ногар увидел за ее спиной мигающие огоньки — по крайней мере двенадцать вызовов.
Ногар попросил соединить его с Харрисоном. Единственным ответом ему стало краткое «ждите».
Во время довольно долгого ожидания — Ногар подавил желание царапнуть по чему-нибудь когтями — экран побаловал тигра эмблемой предвыборной кампании Байндера и скрипучей синтезаторной музыкой.
Наконец на вызов ответили, теперь уже не секретарша, а сам Харрисон.
Эдвин Харрисон был приблизительно того же возраста, что и Джонсон. Оба они закончили колледж «Боулни Грин». Экран показал Ногару мужчину небольшого роста с посеребренными сединой висками, редеющими черными волосами и небольшими шрамами вокруг глаз, оставшимися после коррективной оптической хирургии, — Ногар на секунду пожалел о том, что сам он не может позволить себе подобной операции, дабы исправить свое никудышное дневное зрение. Под деформированным — сломанным по крайней мере один раз — носом у человека щеточкой топорщились неопределенного цвета усики.
Лицо его казалось мокрым, и он потирал правую щеку рукой. Ногар решил, что Харрисон, видимо, только что побрился, следуя дурацкой пинковской традиции, которую Раджастан безуспешно пытался понять на протяжении всей своей сознательной жизни.
Ногар прочистил горло.
— Мистер Харрисон…
Харрисон сел в кресло перед экраном.
— Кто бы вы ни были, вам лучше включить свою камеру, ибо я не намерен разговаривать с контрольной таблицей, в то время как вы преотлично меня видите.
Да, номер не прошел. Ногар чертыхнулся про себя и включил видеоприставку, надеясь, что Харрисон при виде моро не отключит связь немедленно.
Реакция Харрисона, однако, оказалась спокойной, даже слишком. Может, он и удивился, но виду не показал. Все тем же ровным тоном Харрисон вежливо осведомился:
— Мистер Радгастан, верно? Чем могу?
— Раджастан, мистер Харрисон.
Ногар ненавидел, когда пинки коверкали его фамилию, хотя она была, собственно говоря, и не фамилией в общепринятом смысле этого слова, а лишь чем-то вроде родовой «этикетки» для определенного поколения тигров.
— Я хотел бы поговорить с вами.
— Прошу прощения, но у меня очень напряженный график работы. Не соблаговолите ли вы записаться на прием…
«Нет уж, дудки, — подумал Ногар, — без боя я не сдамся».
— У меня всего лишь несколько вопросов о Джонсоне и финансовых отчетах предвыборной кампании.
Харрисон, вероятно, заколебался, решая, дать ли уклончивый ответ или просто выключить видеофон.
— Вам, должно быть, известно, что информация о финансовых операциях кампании не подлежит, по большей части, огласке… кроме той, которую мы уже предоставили прессе и полиции. Я рекомендую вам обратиться к нашему пресс-секретарю. Я уверен, он…
«… отфутболит меня, как и любой другой член вашей долбаной организации», — подумал Ногар.
— Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Мне не нужны конкретные данные.
«Ложь, подумал Ногар, мне нужны именно конкретные данные, но от тебя мне их не добиться, верно? Верно».
— Мне хотелось бы лишь выяснить, какой ущерб нанес Янг документации своим поджогом.
На лице Харрисона появилось скорбное выражение.
— Боюсь, я не могу сейчас обсуждать Янга. Ведь еще не закончено полицейское расследование по его делу.
— Янг уничтожил отчеты. Как думаете, за сколько последних лет? Пять? Десять? Пятнадцать?
Харрисон не ответил, но по его лицу Раджастан понял, что, скорее всего, за пятнадцать.
— Как много вам удалось спасти?
Харрисон удивленно приподнял брови.
— Спасти?
Ногар решил идти напролом.
— Полагаю, именно в вашем ведении находится грузовик, на котором увезли с пожарища уцелевшие документы?
— Какой грузовик, какие уцелевшие… Извините, но у меня действительно масса работы…
«Вне всякого сомнения, — подумал Ногар. — Много, наверное, было интересного в тех отчетах, если ты вдруг так побледнел».
Харрисон быстро взял себя в руки.
— Хочу дать вам добрый совет. Держитесь от этого дела подальше — оно вас не касается. Ни вас, ни любого другого моро.
Когда он отключил связь, Ногар сказал вслух:
— Нет, касается. И больше, чем ты думаешь, маленький мешочек с дерьмом.
Сзади послышался храп и Ногар, обернувшись, увидел, что Эйнджел мирно спит на шкафу. Вместо того, чтобы разбудить ее и покинуть офис, Ногар прислонился к стене и задумался.
Что же все-таки заставило Янга сжечь документы?
Можно, конечно, допустить, несмотря на сомнения Стефи, что Янг решился на самоубийство, будучи не в силах перенести утрату любимого человека. Но при чем тут отчеты?
Хорошо, Джонсон и Янг были любовниками, очень долго — на протяжении пятнадцати лет, — и сильно привязались друг к другу, настолько сильно, что смерть Джонсона стала настоящей трагедией для Янга. Янг видел убийцу Джонсона — пса-моро, которого Нугоя назвал Гассаном. Но почему он не вызвал полицию?
Больше того, он не только не вызвал полицию, он почти неделю скрывал факт смерти Джонсона. Янг, по словам Стефи, упоминал, что Джонсон отправился на встречу с каким-то «спонсором-толстосумом».
А потом, через несколько дней, покончил счеты с жизнью.
Некто тщательнейшим образом удалил с места пожара все следы документов, подожженных Янгом. Если в этих отчетах содержался мотив — или мотивы, — который явился причиной убийства Джонсона, тогда вполне вероятно, что уцелевшие документы увезли те, кто несет ответственность за смерть Джонсона. Узнать же о том, что именно пытался уничтожить Янг, они могли от людей Байндера, от самого Янга или от полицейских.
