Юрий Тупицын - В дебрях Даль-Гея
Ошеломлённый, Рихт выронил чемоданчик, без всякой команды торопливо вздёрнул руки вверх и издал неопределённый не то икающий, не то всхлипывающий звук. Только теперь он заметил лежащего без движения Стига.
Толкнув Рихта дулом пистолета (хозяин бара при этом вжал голову в плечи), Лобов приказал ему сделать три шага вперёд, а сам ногой захлопнул дверь и щёлкнул внутренним запором. Прислонившись к двери, Иван вытер лицо рукавом и постоял так несколько секунд. Затем подошёл к Рихту вплотную, обыскал его и вытащил из заднего кармана брюк небольшой, но тяжёлый, крупнокалиберный пистолет. Сунув его себе за борт куртки, он отступил в сторону и спокойно сказал:
— А теперь опустите руки, Рихт. И присаживайтесь вон на тот диванчик.
Рихт опустил руки, повёл плечами, разминая их, покосился на Лобова и жалобно пропищал:
— Я так и знал, что рано или поздно случится что-нибудь такое. — И послушно занял указанное ему место.
Теперь, когда Лобову было удобно следить сразу за обоими, он направился к Стигу. Тот лежал в прежней позе, ничком, повернув голову набок и прижавшись щекой к ковру. В двух шагах от своего противника Иван остановился. Он знал, что нанесённый Стигу удар вызывает мгновенную потерю сознания, но секунд через десять человек быстро приходит в себя, словно просыпается, не испытывая, как правило, никаких неприятных ощущений. Однако эти десять секунд давно истекли, а Стиг не шевелился и вообще не подавал признаков жизни. Вот почему Иван не стал сразу осматривать Стига (он был убеждён, что у него припрятан и второй пистолет), а остановился поодаль.
Очень скоро он убедился, что его опасения более чем обоснованны: ресницы Стига легонько, почти незаметно подрагивали.
— Не валяйте дурака, Стиг. Поднимайтесь и побеседуем.
Но Стиг продолжал лежать, решив, очевидно, сыграть свою роль до конца. Он был опытным человеком в таких делах и знал, что в рискованных ситуациях иногда проходят самые глупые и наивные трюки. Лобов из предосторожности отошёл немного назад.
— Рихт, — скосил он глаза на хозяина бара, — помогите своему приятелю.
Рихт послушно поднялся с дивана и подошёл к лежащему Стигу, бормоча:
— Приятель! Будь у меня всегда такие приятели, я бы давно ковырял землю на рудниках Стигмы.
Лобов мысленно улыбнулся этой попытке многоопытного Рихта откреститься от своего коллеги. Когда Рихт оказался рядом со Стигом, Лобов сказал ему негромко и внятно:
— Обыщите его и передайте мне оружие. И поймите, мне терять нечего.
— Я это понял ещё тогда, когда угощал вас холодным молочком, — глубокомысленно заметил хозяин бара. — А когда перестану разбираться в таких делах, то по дешёвке сплавлю своё заведение. — И, обернувшись к Стигу, сказал: — Давай без глупостей, а?
Он неловко — мешал живот — опустился перед неподвижным телом на колени, вздохнул:
— А обыскивать его ни к чему. Знаю я, где его ляммер. Рихт очень ловко извлёк из одежды Стига пистолет, покосился на Лобова и точным движением, которое казалось невозможным для его коротких рук, перебросил ему оружие.
Иван поймал его, сунул в карман, усмехнулся:
— Я скоро буду похож на ходячий арсенал.
Рихт поднялся с колен и жалобно пропищал:
— Да хватит тебе, Стиг, вставай.
А сам, не дожидаясь указаний, молча направился к своему дивану.
Стиг, шумно вздохнув, шевельнулся, сел на ковре, исподлобья взглянул на Лобова и хмуро сказал:
— Ладно, ваша взяла. Что прикажете?
— Садитесь рядом с Рихтом, отдохните.
— Я уже отдохнул.
Но все-таки он поднялся на ноги, оглядел Лобова с головы до ног и сказал с искренним сожалением:
— А я вас недооценил. Может быть, сыграем ещё раз? Хоть не всерьёз, без пистолетов?
— Сыграем, — пообещал Лобов. — Но вам придётся подождать, пока я закончу свои дела.
— Подожду.
Когда Стиг занял своё место на диване, Лобов присел на край стола напротив них.
— Продолжим разговор. Где тот человек, голографию которого я вам показывал?
Стиг и Рихт переглянулись. У Лобова стало нехорошо на душе. Он, конечно, верил свидетельству Кайны Стан, но кто знает, что могло произойти с Алексеем за последние часы?
— Вот что, — сказал Стиг, — из уважения к игрушке, которую вы держите в руке, могу сказать, что приятель ваш жив, здоров и находится в безопасности.
— Почти здоров, — поправил Рихт.
Лобов насторожённо взглянул на него.
— У него лёгкое сотрясение мозга, — с улыбочкой пояснил Стиг. — Он оказался не таким проворным, как вы.
Лицо Лобова не предвещало ничего хорошего, и Рихт торопливо добавил:
— Через два дня он будет на ногах, можете мне поверить.
— Что поделаешь, — вздохнул Стиг, — ему не повезло. Ведь и я мог оказаться в его положении. От нас вы больше ничего не узнаете. — Он кивнул на пистолет. — И эта штука вам не поможет, ленд. Нам все равно придётся познакомиться с ней, если мы скажем ещё хоть слово.
— Это истинная правда, — закивал Рихт.
Лобов задумался, потом решительно сказал:
— Но если вы не придумаете, как помочь мне, вам придётся познакомиться с ней наверняка.
— Почему же не придумаем? — горячо сказал Рихт и взглянул на Стига. — Да тут и придумывать-то нечего! Вам надо встретиться с патроном.
Стиг согласно кивнул:
— Здесь всего-навсего проверочная инстанция. Но без пробы Рикса по вашему хитрому делу отсюда и шагу нельзя сделать.
Лобов сказал с усмешкой:
— Если бы вы не совали мне под нос свой пистолет, она бы уже давно была сделана.
— Я говорил ему об этом, да что ух тут поделаешь, если Стиг жить не может без того, чтобы не помахать пистолетом, вздохнул Рихт.
— У каждого из нас есть свои недостатки, — процедил Стиг, разглядывая Лобова. — Так как же насчёт пробы, ленд?
Лобов пожал плечами.
— Если без неё нельзя, так в чем же дело? Давайте сюда все, что нужно, да поставьте вон на тот столик, подальше, чтобы у Стига соблазна не было.
Когда Рихт закончил приготовления, Лобов сам себе сделал пробу. Он показал пробирку с покрасневшей сывороткой, водрузил её обратно на штатив и вернулся на своё место, к столику.
— Ну, удовлетворены?
Рихт воспринял все как должное, а вот Стиг смотрел на Ивана с явным недоумением.
— Какого же дьявола вы тогда затеяли эту дурацкую драку?
— Откуда я знал, что у вас на уме? — резонно спросил Лобов.
У Стига сузились глаза.
— Да я же мог пристрелить вас!
— А я чуть не сделал этого.
Стиг захохотал.
Иван смотрел на его смеющееся, красивое лицо и чувствовал, что в глубине души не испытывает к Стигу прежней ненависти. Лобову импонировали его незлобивость, самообладание, склонность к юмору даже в рискованной ситуации. Если бы Стиг своевременно попал в хорошую среду… Тут Лобов оборвал размышления. Сентиментальность может неимоверно дорого стоить в этом фальшивом мире. Он просто устал, перенервничал.
