Дэйв Эггерс - Сфера
– Белое, если можно, – сказала она.
Из-под брезентовых складок возник красный стульчик, а потом демонстративно надутый мужчина.
– Садись, выпей, и хватит уже, – велела ему женщина и в бумажные кофейные стаканчики налила белое для Мэй и красное для себя и своего спутника. Тот сел, все подняли стаканы, и вино, хотя Мэй знала, что оно так себе, на вкус оказалось изумительно.
Мужчина разглядывал Мэй.
– Ты, я смотрю, авантюристка. Экстремальный спорт, все дела. – Он осушил стаканчик и потянулся за термосом. Женщина не покосилась с укоризной, как поступила бы мать Мэй, а закрыла глаза, подставив лицо заходящему солнцу.
Мэй покачала головой:
– Да нет. Вовсе нет.
– Мы тут редко видим каякеров, – сказал он, подливая себе в стакан. – Они обычно ближе к берегу держатся.
– По-моему, она славная девушка, – отметила женщина, не открывая глаз. – Посмотри, как она одета. Практически богатая студентка. Но не зануда. Славная девушка с приступами любознательности.
Теперь роль защитника взял на себя мужчина:
– Два глотка вина – и она уже с легкостью умеет предсказывать судьбу.
– Да ничего, – сказала Мэй, хотя неясно, как относиться к диагнозу. Она поглядела на мужчину, затем на женщину, и глаза у той открылись.
– Завтра придет стадо серых китов, – сказала она и перевела взгляд на Золотые Ворота. Сощурилась, будто мысленно уговариваясь с океаном, что, когда придут киты, с ними обойдутся по-доброму. И снова закрыла глаза. Очевидно, беседовать с Мэй предстояло мужчине.
– Ну и как сегодня Залив? – спросил он.
– Хорошо, – сказала Мэй. – Очень спокойно.
– Всю неделю такого не было, – согласился он, и все трое притихли, словно чествуя безмятежность вод минутой молчания.
В тишине Мэй подумала о том, что сказали бы Энни или родители, если б увидели, как она тут на барже распивает вино средь бела дня. С незнакомыми обитателями этой самой баржи. Вот Мерсер одобрил бы.
– Тюленей видала? – наконец спросил мужчина.
Мэй ничего не знала об этих людях. Они не представились и не спросили, как зовут ее.
Далеко-далеко взревел туманный горн.
– Сегодня мало, к берегу ближе, – сказала Мэй.
– Как выглядели? – спросил он, и когда Мэй описала их глянцевитые серые головы, мужчина посмотрел на женщину: – Стиви и Кевин.
Та кивнула: мол, я так и поняла.
– По-моему, остальные сегодня подальше, охотятся. Стиви и Кевин редко отсюда уплывают. То и дело заглядывают поздороваться.
Мэй хотела спросить, живут ли эти люди здесь, а если нет, что они делают на этой барже, прицепленной к этой лодке, причем и то и другое на вид не особо плавучее. Они тут насовсем? Как они сюда попали? Но невозможно задавать такие вопросы, пока они не спросили, как ее зовут.
– Была здесь, когда горело? – спросил мужчина, указав на большой необитаемый остров посреди Залива. Остров вздымался черно и немо. Мэй покачала головой. – Пожар был два дня. Мы здесь только появились. По ночам жар – даже здесь чувствовалось. Каждую ночь плавали в этих богом забытых водах, чтоб хотя бы остудиться. Думали, конец света настал.
Глаза у женщины открылись и уставились на Мэй:
– А ты когда-нибудь плавала в Заливе?
– Несколько раз, – ответила Мэй. – Убийственно. Но я в детстве плавала в озере Тахо. Примерно так же холодно.
Она допила вино, и на миг внутри все засияло. Она сощурилась на солнце, отвернулась и вдалеке разглядела человека на серебристой яхте – он поднимал трехцветный флаг.
– Тебе сколько лет? – спросила женщина. – На вид плюс-минус одиннадцать.
– Двадцать четыре, – сказала Мэй.
– Боже мой. По тебе и не скажешь. А нам-то было двадцать четыре, любовь моя? – Она повернулась к мужчине – тот шариковой ручкой скреб пятку. Пожал плечами, и женщина не стала развивать тему.
– Красиво тут, – сказала Мэй.
– Мы согласны, – сказала женщина. – Красота оглушительна и неизменна. Восход сегодня был хорош. А ночью будет полная луна. Восходит ярко-оранжевой, и чем выше, тем серебристее. Воду зальет золотом, потом платиной. Оставайся.
– Надо вернуть. – Мэй кивнула на каяк. Посмотрела на телефон. – Минут через восемь.
Она встала, и мужчина тоже встал, забрал у нее стакан, сунул в него свой.
– Думаешь успеть через Залив за восемь минут?
– Постараюсь.
Женщина громко цокнула языком.
– Уже уходит, а? Невероятно. Мне она понравилась.
– Дорогая, она не умерла. Она по-прежнему с нами, – сказал мужчина. Он помог Мэй забраться в каяк и развязал канат. – Повежливей.
Мэй окунула руку в воду и плеснула на шею.
– Лети, предательница, – сказала женщина.
Мужчина закатил глаза:
– Извини.
– Ничего. Спасибо вам за вино, – сказала Мэй. – Я еще приду.
– Великолепно, – откликнулась женщина, хотя, похоже, с Мэй она уже покончила. Как будто на минутку сочла Мэй такой-то, а теперь, узнав, что Мэй сякая-то, готова расстаться, вернуть ее в мир.
Мэй погребла назад; голова была очень легкая, от вина губы криво улыбались. Только сейчас она поняла, как долго была свободна от мыслей о родителях, о Мерсере, о стрессе на работе. Поднялся ветер, устремился на запад, и она беспечно летела вместе с ним: брызги фонтаном, все ноги мокрые, и лицо, и плечи. Она была так сильна, и с каждым всплеском холодной воды ее мускулы смелели. Приблизились лодки на выгуле, появились и обрели имена запертые в Заливе яхты, проступил пляж, где у кромки воды ждал Уолт; Мэй все это любила.
* * *В понедельник, когда она приехала на работу и залогинилась, на второй экран вывалилась сотня сообщений.
От Энни: «Вечером в пятницу тебя не хватало!»
Джаред: «Пропустила отличную гулянку».
Дэн: «Не пришла в воскр на прздн! Пичалька!»
Мэй полистала календарь и увидела, что в пятницу была тусовка для сотрудников «Возрождения». А в воскресенье барбекю для нубов – тех, что появились за две недели с ее прихода в «Сферу».
«Трудный день, – написал Дэн. – Зайди поскорей».
Он стоял в углу кабинета, лицом к стене. Мэй легонько постучала, и Дэн, не оборачиваясь, поднял палец, прося обождать. Мэй понаблюдала – сначала решила, что он на телефоне; терпеливо постояла и сообразила, что у него ретинальный интерфейс и ему нужен пустой фон. Она такое временами видела – сфероиды смотрели в стены, чтобы четче получалось изображение на сетчатке. Закончив, Дэн обернулся и сверкнул дружелюбной быстрорастворимой улыбкой:
– Не смогла вчера прийти?
– Извини. К родителям моталась. Папа…
– Отличная была туса. По-моему, были все нубы, кроме тебя. Но об этом можно потом. Хочу попросить об одолжении. У нас тут новеньких полно, растет-то все быстро, – не поможешь нам с ними?
