Андрей Легостаев - Дело о давно забытой пощечине
- И вы отдали?
- Да и это больше всего беспокоит меня, Перри.
- Хорошо, вы разговаривали с Денненом?
- Я искал его целую неделю. Никак не мог найти. Маделин звонила мне в слезах, отказывалась от встреч - она плохо чувствовала себя от волнения и почти не вставала с постели.
- Вы звонили в контору Деннена?
- Конечно. Я искал его.
- И все-таки нашли?
- В то утро Маделин позвонила мне и сказала, что уговорила Деннена встретиться с ее адвокатом, то есть со мной. Она сказала, что он ждет меня в конторе в полдень.
- Это было семнадцатого июня?
- Да, - кивнул Краудер.
- Продолжайте, - попросил Мейсон.
- Я отправился к нему в контору и спросил, что он себе позволяет.
- Вы разговаривали на повышенных тонах?
- Не помню. Я был слишком взбешен. Наверное.
- Что он вам ответил?
- Он сам набросился на меня с обвинением, что я залез в его квартиру, когда его не было, и перевернул там все в верх дном в поисках брачного свидетельства.
- Это не вы сделали?
- Конечно, нет, Мейсон. Я никогда не пойду на незаконные действия, тем более - на вульгарный взлом.
- Хорошо, о чем вы разговаривали с Денненом?
- Мы начали кричать друг на друга, когда пришел этот... Забыл как зовут, его компаньон.
- Пол Райвен, - подсказал Мейсон.
- Да, он. И Деннен предложил мне прогуляться. Мы оба успокоились и стали разговаривать нормально. Он немного поломался для вида, а потом заявил, что согласен исчезнуть из жизни Маделин навсегда и отдать брачное свидетельство всего за три тысячи долларов. Якобы именно эти деньги ему немедленно необходимы для заключения какой-то очень выгодной сделки и именно поэтому он соглашается. Сумма показалась мне разумной. Я довольно обеспечен, Мейсон, дела конторы идут хорошо и я вполне могу снять с собственного счета такую сумму, не ставя в известность своего отца.
- Вы согласились?
- Да. Немного подумав, я согласился.
- И как вы договорились с Денненом? Что произошло дальше?
- Он спросил, могу ли я подвезти деньги в двум часам ему на квартиру.
Я согласился. Он дал мне ключ от квартиры и сказал, что раз ему будут выплачены три тысячи, то он сумеет съездить и договориться, чтобы сделка состоялась, иначе ему могут отказать. Он сказал, что его машина в ремонте и попросил одолжить ему на время мою.
- Но ведь он не умел водить машину и не имел собственной! - не удержался от восклицания Мейсон.
- Да, как выяснилось, - согласился Краудер. - Но ведь в тот момент я об этом не знал.
- И вы разрешили ему воспользоваться вашим автомобилем?
- Да. Мы уже довольно далеко ушли от его конторы и находились не очень далеко от отеля, где живет Маделин. Я отдал ему ключи и мы договорились встретиться в четверть третьего у него на квартире. Он еще сказал, что может немного опоздать и попросил подождать его.
- Что вы предприняли дальше? Рассказывайте по минутам, мне важно знать, что вы делали?
- Вы хотите подтвердить мое алиби? - невесело улыбнулся Краудер. - Вряд ли у вас получится.
- Так что вы делали?
- Я пошел к ближайшему телефону-автомату. Он оказался в городском парке. Сперва я позвонил в банк и попросил подготовить мне три тысячи в сотенных бумажках.
- Так просил Деннен?
- Да.
- Странно, шантажисты обычно не любят крупные банкноты, они предпочитают десятки и двадцатки.
- Да, я тоже удивился этому обстоятельству, но он так и сказал:
тридцать сотенных. Это я вам сообщил о трех тысячах, на нормальном языке. Повторять его жаргон я вовсе не собираюсь.
- Ладно, вернемся к вам. Что вы сделали после звонка в банк?
- Я решил позвонить Маделин, чтобы сообщить ей, что договорился с Денненом и вечером принесу ей брачное свидетельство, которое она сама сможет уничтожить.
- Вы дозвонились ей?
- В том-то и дело, что нет. Она не снимала трубку. Я позвонил в регистратуру отеля, а мне сказали, что она не покидала номер. Я решил, что она заснула от волненья, и подумал, что позвоню позже.
- И куда вы отправились?
- Никуда, - ответил Краудер. - Я гулял по парку, стараясь привести свои мысли в порядок. Через каждые четверть часа я звонил Маделин, но она не снимала трубку. Я не желал тревожить ее личным появлением в отеле, тем более, что она не хотела, чтобы я компрометировал ее своим появлением там. До поры до времени мы решили скрывать свои отношения от всех, пока не поженимся.
- Это была ее инициатива?
- Конечно. Ведь она носила траур по умершему мужу. Я прекрасно понимаю ее чувства.
Мейсон хотел что-то сказать, но воздержался.
- И что было дальше?
- Я так и не дозвонился до Маделин. Подошло время, когда с обеда открывался банк и я отправился туда, чтобы не опоздать на встречу с Денненом.
- А дальше?
- Дальше вы все знаете. Как говорили свидетели, так оно и было.
- Вы не искали брачное свидетельство, не жгли его?
- Нет, я там ни к чему не притрагивался. Я понятия не имею, кто устроил погром, но он произошел ночью или утром, поскольку сам Деннен обвинял в нем меня.
- Хорошо. И как вы полагаете развивались события?
- Я не знаю, - честно ответил Краудер. - Я много думал об этом и знаю только одно: пистолет был у Маделин. Значит, не ведая, что мы договорились, она, доведенная до полного отчаяния из-за этих событий, застрелила бывшего мужа. Он действительно мерзавец редкостный, послушали бы вы только его речь. Я не знаю как все было, но могу предполагать, что Маделин, как любой нормальный человек, не погрязший в преступности, растерялась и испугалась содеянного. Она полагала, что если заметет следы, никто ее не заподозрит. К сожалению, она сделала это неумело. Но я не могу допустить, Мейсон, чтобы ее осудили. Вы понимаете, что в ней бьется моя жизнь? Моя жизнь! И если ее осудят, мне незачем жить. Я покончу с собой, Мейсон, клянусь вам в этом.
Мейсон сидел за столом весь бледный, мало кто видел известного адвоката в таком состоянии. Он закурил и в руках его нервно плясал огонек зажигалки.
- После этого вы видели Маделин или разговаривали с ней? - наконец спросил он.
- Нет.
- Беременных женщин редко осуждают на смертную казнь. Тем более, что можно найти множество смягчающих обстоятельств.
- Я не желаю рисковать, Мейсон. Второй раз мой ребенок не должен погибнуть. Пусть остается так как есть. Я специально вам все рассказал. Я прошу вас, не раскрывать истины никому. Я не могу позволить, чтобы имя Маделин даже упомянули в суде. Если вы сможете добиться для меня замены газовой камеры пожизненным заключением, я буду счастлив. Я буду счастлив за решеткой знать о том, что у меня растет сын. Или дочь, мне, в общем-то нет большой разницы. Вы обещаете мне сделать все, чтобы имя Маделин даже не упоминалось?
Мейсон хотел сказать, что возлюбленная Краудера наслаждается жизнью в Лас-Вегасе с другим мужчиной, но промолчал. Он не знал кто этот пожилой человек - вполне возможно отец или старший брат, опекающий ее от нервных потрясений.
