Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой
- Дорогой мой, успокойся. У нас просто нет выбора, и нет других возможностей заработать. А тут нам дают деньги, которых вполне хватит на квартиру, да еще и останется. Я же обо всем договорилась!
- Если бы я так умел договариваться, то не бегал бы по издательствам, а сидел бы дома и писал, писал, писал...
- Считай, что твоя мечта сбылась, дорогой. Садись и пиши, пиши, пиши... Нам нужно сдавать по двести страниц в неделю.
- Ну нет! Всему есть предел, дорогая! Этого я писать не буду никогда!
- Хорошо, дорогой, как скажешь. Тогда ты будешь сидеть в стардоме и жевать манную кашку на водичке, и писать трактаты о женской психологии, про которую ты знаешь еще меньше, чем про тайные страсти!
Вот тут Арнольдик внезапно повеселел.
- Нинель! Дорогая! Мы не будем жить в стардоме и мне не придется выдумывать про себя всякую гадость!
- А что, мы ограбим банк? - устало спросила Нинель. - Или мы начнем рисовать деньги? Неужели ты думаешь, что жить в тюрьме лучше, чем в стардоме?
- Мы не будем делать ни то, ни другое, ни третье! - лихо подмигнул Арнольдик. - Мы не будем грабить банк, потому что я его уже ограбил! Мы не умрем от голода! У нас же полным-полно денег, мы просто про них позабыли! Они у нас есть, и на них можно есть!
Он почти что вприпрыжку убежал в прихожую, откуда вернулся, неся в руке кейс, который торжественно возложил посреди стола.
Затем он достал ключик, повертел замочки шифратора, и кейс открылся...
Следующий час, или даже чуть более, мы все увлеченно и усердно считали и пересчитывали деньги.
Только Скворцов не участвовал в этом процессе. После того, как деньги вытряхнули из кейса, он принялся вертеть опустевший чемодан-сейф, что-то измерял, выстукивал, за что и был изгнан на кухню, чтобы не мешать нам своими сомнительными и довольно шумными исследованиями.
Подсчет денег показал, что Арнольдик стал владельцем суммы в двадцать одну тысячу долларов, и восемнадцать тысяч в новых денежных знаках родной державы, в рублях.
- Ну что же, на приличную квартиру для вас вполне хватит, правда, скорее всего, на однокомнатную, но все же не на улице оказаться на старости лет, - подытожил я, откинувшись на спинку любимого кресла.
- Упаси Господь! - замахала на нас руками Нинель. - Арнольдик, это же чужие деньги! Ты должен немедленно вернуть их!
- Вот еще! - резко возразил Арнольдик. - Это бандитские деньги! Они заработаны нечестным путем! Не понесу же я бандитам обратно награбленное!
- Возможно, ты и прав, дорогой, - после трудного раздумья согласилась Нинель, - но в таком случае мы должны разделить эти деньги поровну между всеми. Сколько нас? Мы с Арнольдиком, Гертрудий, Петюня, бедняга Скворцов, он больше всех пострадал. Надо разделить эти деньги на четыре части.
- Почему же на четыре? - возразил я. - Вас двое, вы должны получить две доли. И зачем деньги Петюне? Его мамаша все равно пропьет их, а все остальное он имеет, имея меня. Так что деньги ему на фиг не нужны.
- Петюне нужно непременно учиться! - категорически заявила Нинель.
- Всему, что ему может пригодиться в жизни, научу его я сам.
- И все же, раз он рисковал жизнью, здоровьем, наконец, его же чуть на колбасу не переработали, ему положена награда точно так же, как и всем остальным! И потом, что это за дурацкая мысль разделить нас с Арнольдиком?! Мы уже давным-давно одно целое, как же нас можно считать порознь?!
Пришлось призывать на помощь лейтенанта Скворцова, и на общем большом совете было принято решение: купить сначала квартиру для Беленьких, а оставшиеся деньги, если таковые окажутся, поделить между мной, Петюней и Скворцовым. На других условиях старички покупать квартиру отказывались наотрез.
При этом они исхитрились оговорить, что жить они будут, непременно, в одной квартире с лейтенантом Скворцовым, которого будут скрывать.
Пустой кейс решено было выбросить, а если бандиты вдруг потребуют его содержимое, сказать, что кейс конфисковали в отделении милиции, куда нас доставляли за коллективное распитие спиртных напитков.
Пока мы оговаривали, споря до хрипоты, все эти детали, я увидел боковым зрением, что Петюня бочком пробирается к дверям, тщательно что-то пряча за спиной.
- Ты куда это, сынок, собрался? - ласково спросил я его, незаметно для других показывая ему кулак.
- Пойду мамане фотку покажу! Покажу ей, как меня в газете пропечатали! - Петюня помахал в воздухе газетой с большой фотографией на разворот, где он красовался голышом во всех деталях.
- Петюня, сыночек, когда мамка увидит эту фотку в газете, если она, конечно, будет в состоянии увидеть, то она будет очень удивлена некоторыми подробностями... Она еще не догадывается, что ты уже вырос. Лучше не надо, Петюня. Ладно, сынок? - и я еще раз незаметно показал ему кулак.
- А во дворе показать можно? - угрюмо пробасил расстроенный Петюня.
- А во дворе твои достоинства и так все уже рассмотрели, там газету даже на дверь подъезда повесили. Теперь тебе прохода не будет. И вообще, сиди, не дергайся. Мы сейчас поедем квартиру покупать.
- А как же мы ее понесем? - удивленно оглядел стены и потолок, несказанно удивившийся Петюня.
- Ты бы еще спросил - во что нам ее завернут, - только и нашел что ответить я.
После этого мы порылись в объявлениях, которыми были заполнены все газеты, позвонили пару-тройку раз в несколько мест и - поехали!
Нам повезло почти что фантастически: квартиру мы купили в соседнем с моим доме. Правда, малогабаритную, но зато двухкомнатную и даже с небольшим набором посуды и самой необходимой мебели, всего этого должно было вполне хватить на первое время.
В стенном шкафу даже постельное белье нашлось.
Стоило это все всего восемнадцать тысяч долларов, кто-то срочно куда-то уезжал, квартира требовала ремонта, и деньги нужны были прямо в момент. Так что покупка квартиры в современных условиях оказалась делом простым и быстрым.
Уже после полудня мы сидели в новенькой квартире Беленьких и устраивались за праздничным столом, справлять новоселье, а заодно и отметить благополучное окончание наших злоключений.
- Конечно, - провозгласил Арнольдик, держа в руке стакан с коньяком, - приключения, - это бодрит, это - свежая кровь, адреналин, и все такое прочее, но пускай приключений такого рода будет все же поменьше. И поменьше знакомств с такими, как Вовик и его поганые дружки-подельщики. Короче, не растекаясь мыслью по древу, давайте выпьем за то, что таких, как сидящие за этим скромным столом, все же большинство в этой жизни...
Арнольдик сделал паузу в своей тронной речи и тихо, и не очень уверенно добавил. - По крайней мере, я надеюсь, я очень и очень надеюсь на это...
И все почему-то погрустнели, задумались каждый о своем.
