Рене Баржавель - В глубь времен
— А что такое "назначение"? — спросила Леонова.
— Те Ключи, которые мы носим, — копии. Оригиналы их находятся в центральной вычислительной машине — все Ключи всех жителей Гондавы, и всех умерших, у кого живы потомки. Каждый день вычислительная машина сравнивает между собой Ключи. Она знает все обо всех. Она знает, кто я есть и кем я буду. Среди мальчиков она находит тех, которые есть и которые будут мне подходить, которые обладают тем, чего мне недостает, в чем я нуждаюсь и чего желаю. И среди них она находит того, которому я подхожу и буду подходить, в котором недостает того, что есть во мне, в чем он нуждается и чего желает. Тогда она назначает нас одного другому. Мальчик и я, я и мальчик, мы как камень, который разломали на две половины и разбросали среди всех разломанных камней мира. Компьютер нашел две половины и соединил их.
— Это разумно, — сказала Леонова.
— Маленький комментарий маленького муравьишки, — съязвил Гувер.
— Пусть она продолжает!.. И что же делают с этими двумя детьми?
Элеа вновь заговорила безразличным голосом, ни на кого не глядя:
— Они воспитываются вместе. В семье одного, потом в семье другого, потом опять в первой, потом опять во второй. Они приобретают одинаковые вкусы, одинаковые привычки. Они учатся радоваться одному и тому же. Они узнают, что такое мир, что такое девочка, что такое мальчик. Когда они переживают момент расцвета половой активности, они соединяются — камень, который долгие годы был разъединен, соединяется и составляет единое целое.
— Отлично! — сказал Гувер. — И это всегда проходило успешно? Ваш компьютер никогда не ошибался?
— Компьютер не может ошибиться. Иногда мальчик или девочка изменяются или развиваются непредвиденным образом. Тогда две половинки камня — уже не половинки и они распадаются.
— Они уходят друг от друга?
— Да.
— А те, что остаются вместе, очень счастливы?
— Все не способны быть счастливыми. Есть семьи, которые всего лишь не несчастны, есть те, кто счастлив, и те, кто очень счастлив. И есть несколько семей, для которых Назначение было абсолютным успехом, союз которых будто бы начался с самого начала человеческой жизни. Для них слова "счастье" недостаточно. Они…
Бесстрастным голосом Переводчик объявила на всех языках: "Ни в одном из ваших языков нет слова или даже эквивалента, чтобы перевести то, что было сейчас произнесено".
— А Вы? — спросил Гувер. — Вы были не несчастны, счастливы, очень счастливы или же… больше чем… эта штучка… которую невозможно перевести?
Голос Элеа замер и приобрел металлический оттенок.
— Не я была, — проговорила Элеа, — МЫ были…
* * *
Детекторы, расположенные по всему побережью Аляски, объявили американскому штабу, что двадцать три атомные подводные лодки русского полярного флота пересекли Беренгов пролив и направились на юг.
Официальной реакции Соединенных Штатов Америки не последовало.
Службы наблюдения доставили сведения штабу русских о том, что седьмая американская флотилия стратегических спутников изменяла свою орбиту и отклонялась к югу.
Реакции русских не последовало.
Подводный европейский авианосец "Нептун-1", который курсировал вдоль западного побережья Африки, погрузился и взял курс на юг.
Китайцы принялись вопить, открывая перед всем миром эти маневры, о которых еще никто не подозревал, и протестовали против сговора империалистов, которые продвигались к Антарктическому континенту, чтобы разрушить величайшую надежду человечества.
Правительства развитых стран пришли к обоюдному соглашению за спиной Организации Объединенных Наций защищать ученых и их прекрасное угрожающее богатство от возможного посягательства наиболее мощной из бедных стран, население которой превысило миллиард. И от любой другой, менее мощной, менее военизированной, менее решительной страны. Даже от Швейцарии, как шутя сказал Рошфу. Нет, конечно же, не от Швейцарии. Швейцария — самая богатая страна: и мир ее обогащал, и война ее обогащала, и угроза войны или мира тоже делала ее богатой. Но какая-нибудь голодная республика, где царил арабский или восточный диктат, могла попытаться организовать нападение на МПЭ, захватить Кобана, даже убить его.
Секретное соглашение было достигнуто в штабах армий ведущих государств. Был намечен общий план. Морские, подводные, воздушные и космические эскадры направлялись к Южному полярному кругу, чтобы в квадрате 612 составить единый защитный и, если понадобится, противодействующий блок.
Генералы и адмиралы с презрением думали об этих смехотворных ученых с их маленькими автоматами. Каждый руководитель эскадры получил инструкцию: ни при каких условиях не допустить того, чтобы Кобана захватил сосед. Для этого самым разумным было собраться здесь всем вместе и следить друг за другом.
Но были и другие инструкции, более секретные, не исходившие ни от правительств, ни от штабов. Всемирная энергия, энергия, которую можно взять везде, которая ничего не стоит и производит все, — это был конец нефтяных трестов, всех компаний по добыче урана и другого сырья. ЭТО БЫЛ КОНЕЦ ТОРГОВЦЕВ.
Эти тайные инструкции получили не руководители эскадр, а несколько безымянных людей, затерявшихся среди экипажей.
В этих инструкциях говорилось, что Кобан не должен попасть в руки соседа. И добавлялось, что он не должен попасть ни в чьи руки.
* * *
— Вы же грубое животное! — Симон буквально шипел на Гувера. — Постарайтесь воздержаться от личных вопросов.
— Это вопрос о счастье, я не думал…
— Нет! Вы думали! — сказала Леонова. — Но вы так любите делать больно…
— Не могли бы вы помолчать? — оборвал Симон.
Он обернулся к Элеа и спросил ее, хочет ли она продолжать.
— Да, — к Элеа возвратилось все ее безразличие, — я вам покажу мое Назначение. Эта церемония происходит один раз в году, в Дереве-и-Зеркале. На каждом Уровне есть одно Дерево-и-Зеркало. Я была назначена на Пятом Уровне, где я родилась…
Она взяла золотой обруч, лежащий перед ней, и надела его.
Лансон выключил свои камеры, подключил кабель к подиуму и включил канал-звук к Переводчику.
Элеа, обхватив голову руками, закрыла глаза.
Весь огромный экран наполнила фиолетовая волна, которую затем сменило оранжевое пламя. Появилось странное и непонятное изображение. Его разрывали волны. Экран стал ярко-красным и начал дрожать, как испуганное сердце. Элеа не удавалось освободиться от эмоций. Было видно, как вздымалась ее грудь, как она, не открывая глаз, глубоко вздохнула и снова приняла первоначальное положение.
