Рене Баржавель - В глубь времен
— На этот счет можно не сомневаться, — сказал Бриво, — это молекулярная электроника. Эта штучка намного сложнее передатчика или приемника телевидения. Это восхитительно! Все дело в молекулах! Мое мнение, как это функционирует? Следующим образом: когда ты надеваешь обруч на голову, он начинает получать церебральные волны из твоего мозга. Он их преобразует в электромагнитные волны, которые и передает. Мне нравится другая штучка. Тот обруч, который надевается на глаза, он работает в обратном направлении. Он получает электромагнитные волны, которые ты мне посылаешь, переделывает в церебральные и посылает в мой мозг… Ты понимаешь? По-моему, это можно подключить к телеэкрану…
— Что?
— Это не колдовство… Поймать волны в тот момент, когда они преобразованы в электромагнитные, усилить их и направить в телеприемник. Это обязательно должно что-то дать. Что? Может быть, кашу… Может быть, сюрприз… Нужно попробовать. Это возможно или невозможно? Во всяком случае, это нетрудно.
Бриво со своей командой проработал всего полдня. Потом Гонселен, его ассистент, надел каску-передатчик. Получилось нечто среднее между сюрпризом и кашей — изображения, но совершенно бессвязные, бесформенные, какие-то конструкции, зыбкие, как сухой песок в руках ребенка.
— Не нужно пытаться "думать", — сказала Элеа. — Думать — это очень сложно. Мысли приходят и уходят. Кто их делает? Кто их изменяет? Во всяком случае, не тот, кто думает… Нужно вспоминать. Память. Только память. Мозг записывает все, даже если мы сами не ощущаем этого. Нужно вспомнить. Вспомнить четко изображение в определенный момент. И потом все пойдет само собой…
— Ну что ж, посмотрим, — заявил Бриво. — Надень это на свою маленькую головку! — сказал он Одилии, секретарше технического бюро, которая печатала на машинке, описывая все перипетии опытов. — Закрой глаза и вспомни своего первого мужчину.
— О, месье Бриво!
— Что такое, не строй из себя ребенка!
Ей было сорок пять лет, и она походила на грязную несмазанную телегу. Ее выбрали среди других претенденток потому, что она уже до этого бывала в длительных экспедициях, а в молодости была даже вожатой отряда скаутов и не боялась плохой погоды.
— Ну как там у тебя? Готова?
— Да! Месье Бриво!
— Давай! Закрой глаза! Вспоминай!
На экране показался красный взрыв. И больше ничего.
— Короткое замыкание, — усмехнулся Гонселен.
— Слишком много эмоций, — объяснила Элеа. — Нужно вспомнить изображение, а потом забыться… Попробуйте еще раз.
Они попробовали. И успешно.
* * *
Во время второго рабочего сеанса рядом с Элеа и Симоном заняли место Леонова, Гувер, Бриво и его ассистент Гонселен. Бриво сидел рядом с Элеа. Он манипулировал сложными аппаратами, размеры которых не превышали пачку маргарина и из которых исходил целый веер тонких антенн, таких же сложных, как антенны насекомых. Аппараты подсоединили к контрольному пульту, который стоял перед Гонселеном. От пульта шел толстый кабель к кабине Лансона.
— Третья война длилась один час, — начала свой рассказ Элеа. — Потом Енисор испугался. И мы тоже. Все остановились. Было около восьмисот миллионов погибших, большая часть в Енисоре. Население Гондавы было менее многочисленным и хорошо защищенным в Убежищах. Но на поверхности нашего континента не оставалось ничего, и пережившие войну не могли подняться наверх из-за смертельной радиации.
— Радиации? А какое оружие вы использовали?
— Земные бомбы.
— Вы знаете их устройство?
— Нет. Кобан знает.
— А принцип их работы?
— Их производили из металла, который доставали из земли и который сжигал, уничтожал и надолго отравлял все вокруг после взрыва.
Бесстрастный голос Переводчика: " Я точно перевела слово "гонда". Это звучит именно так: "земная бомба". Однако я бы позволила себе заменить этот термин его эквивалентом — "атомная бомба".
— Я родилась, — продолжала Элеа, — на Пятом Уровне. Впервые я поднялась на Поверхность, когда мне было семь лет, на следующий день после моего Назначения. Я не могла туда подняться, пока я не получила свой Ключ.
— Ну, наконец. Что же это за чертов ключ? Каково его назначение? — нетерпеливо спросил Гувер.
Бесстрастный голос Переводчика: "Я не могу перевести "чертов ключ". Слово "чертов", ни в прямом, ни в переносном смысле, не фигурирует в словаре, который был мне дан".
— Это — не машина, это — настоящий надзиратель! — проворчал Гувер.
Правая рука Элеа лежала на столе, ее пальцы были вытянуты. Лансон направил вторую камеру на руку, взяв самым крупным планом кольцо. Экран заполнила маленькая золотая пирамида, на поверхности которой виднелись мельчайшие зубцы и углубления неправильных, а иногда очень странных форм.
— Ключ — это Ключ от всего, — объяснила Элеа. — Он устанавливается при рождении каждого человека. Все Ключи имеют одинаковую форму, но они так же различаются между собой, как индивидуумы. Внутреннее соединение их…
Бесстрастный голос Переводчика:
"Последнее произнесенное слово не фигурирует в словаре, который мне был дан, но я в нем нахожу ту же согласную, что и…"
— Оставьте нас в покое! — оборвал Гувер. — Скажите, что вы знаете, обо всем остальном можете не беспокоиться… — он замолчал, прежде чем очередное ругательство сорвалось с его языка, и закончил более спокойно: — Не заставляйте нас потеть!
— Я Переводчик, — сказала Переводчик, — а не восточная баня.
Весь зал грохнул от смеха. Гувер улыбнулся и повернулся к Люкосу:
— Я вас поздравляю, у вашей питомицы отличное чувство юмора.
— Она очень дотошна, это ее обязанность…
Элеа слушала, не пытаясь понять шутки этих дикарей, которые играли слогами, как дети камешками на подземных пляжах. Пусть они смеются, пусть они плачут, пусть они нервничают — ей было все равно. Она так же безразлично отнеслась к просьбе продолжить конференцию.
— Ключ, — продолжала Элеа, — заключал в себе весь наследственный багаж личности, на его зубцах записаны умственные и физические характеристики. Ключ посылали в центральную вычислительную машину, которая его классифицировала и изменяла каждые шесть месяцев после очередного фронтального обследования ребенка. В семь лет личность достигала зрелости, Ключ тоже. И тогда наступала пора Назначения.
— А что такое "назначение"? — спросила Леонова.
— Те Ключи, которые мы носим, — копии. Оригиналы их находятся в центральной вычислительной машине — все Ключи всех жителей Гондавы, и всех умерших, у кого живы потомки. Каждый день вычислительная машина сравнивает между собой Ключи. Она знает все обо всех. Она знает, кто я есть и кем я буду. Среди мальчиков она находит тех, которые есть и которые будут мне подходить, которые обладают тем, чего мне недостает, в чем я нуждаюсь и чего желаю. И среди них она находит того, которому я подхожу и буду подходить, в котором недостает того, что есть во мне, в чем он нуждается и чего желает. Тогда она назначает нас одного другому. Мальчик и я, я и мальчик, мы как камень, который разломали на две половины и разбросали среди всех разломанных камней мира. Компьютер нашел две половины и соединил их.
