Рейчел Уорд - Рожденная водой
– Ник, хочешь побыть с нею наедине?
Я киваю, но, оставшись с мертвой собакой, ощущаю растерянность. Не знаю, какими словами прощаются с умершим животным, и только бормочу: «Прости».
Потом в последний раз глажу ее шерсть, целую в лоб и заворачиваю одеяло. С улицы доносится гудок подъезжающего такси.
– Можно уносить? Или хочешь еще немного побыть с ней?
Я боюсь разреветься и пожимаю плечами.
Мама обнимает меня, шепчет утешительные слова. Отец поднимает Мисти и несет к двери.
– Скоро вернусь, – обещает он. – Пожалуйста, без меня никуда не уходите. Здесь вы в безопасности. Обещайте, что будете дома.
– Естественно, будем, – отвечает мама. – Возвращайся поскорее. – Она закрывает дверь, смотрит на меня и качает головой. – Ты совсем уставшая.
– Да, – соглашаюсь я. – Я бы легла, но там… как вспомню.
– Ложись здесь. Я приберу у тебя в комнате. Я быстро. Потом мы обе вздремнем. Или хотя бы попытаемся.
Я устраиваюсь на подлокотнике дивана. Тело оцепенело, в душе пустота. Слышу, как мама оттирает ковер в моей комнате, а закончив, спускается вниз.
– Вот и все, – произносит она. – Высохнет – следов не останется. – (Я вяло ее благодарю.) – Ложись, Ник, и постарайся уснуть. И я прилягу. Сегодня был длинный день.
Я не хочу оставаться в гостиной и тоже иду наверх.
– Нам обеим надо отдохнуть, – повторяет мама.
Заставляю себя улыбнуться. Мама скрывается за дверью.
Отец прав. Сейчас мама в безопасности. Одной проблемой меньше, можно спокойно искать способы остановить Роба.
Глава 28
Слышал, твой отец кричал. Ты ОК?
Не знаю, что ему ответить. Трудно отразить чувства в эсэмэске.
Милтон не успокаивается.
Ник, я срзн спр ты ОК? Иду к тебе.
Через пару минут Милтон уже на нашем крыльце. Открываю ему раньше. Не хочу, чтобы он звонком разбудил маму.
А ведь с ним надо общаться, рассказать ему про Мисти. Это выше моих сил. У меня начинается истерика, и я долго не могу успокоиться. Мы сидим в гостиной, Милтон терпеливо ждет, пока иссякнут потоки моих слез и я буду в состоянии говорить.
– Так что произошло? – осторожно спрашивает Милтон.
– Это все моя вина. Он предупреждал. Я пошла против него… И вот результат.
– Против кого? Или против чего? Я не улавливаю смысла. – Он задает вопрос за вопросом, пока не выуживает из меня всю историю. – Ник, твоей вины здесь нет. Если вся история – правда, тогда этот парень… или призрак – настоящее зло.
– Моя вина есть. Я привела его в наш мир, в жизнь нашей семьи. Из-за этой штучки. – Я хватаюсь за цепочку медальона, пытаюсь сорвать его с шеи.
– Ты шею поранишь! Позволь тебе помочь. – Он протягивает руки и раскрывает застежку.
– Ненавижу! Я ненавижу эту штуку!
– Ты заглядывала внутрь? – (Я качаю головой.) – Не возражаешь, если я открою его? – (Я снова качаю головой.) – Надо же… заржавели. – Милтон морщится от напряжения, пытаясь разлепить половинки медальона. – Тут нужен хотя бы нож.
– Брось ты с ним возиться, – прошу я Милтона. – Это прóклятая вещица. И я проклята, пока не найду способ остановить кошмар.
– Каким образом?
– Еще не знаю. Мама говорила, что в прошлом они победили Роба своей любовью. Отец пожертвовал собой ради маминого спасения.
– Что, серьезно?
– Серьезнее не бывает.
В моей голове возникает план, как заставить Роба навсегда убраться из жизни родителей. Не скажу, что он мне нравится, но, похоже, другого выхода нет.
– Милтон, я позвала его, и я должна прогнать. Нужно… принести жертву.
Милтон во все глаза смотрит на меня, словно пытаясь прочитать мысли. У него меняется лицо.
– Нет, Ник. Ты не должна делать никаких… глупостей.
– Милтон, столько девочек уже пострадало. Подумаешь, одной больше!
– Ушам своим не верю, – морщится Милтон. – У тебя мозги от жары расплавились! – Он хватает меня за плечи и трясет.
– Прекрати! – кричу я.
– Не прекращу, пока не перестанешь молоть чушь! Чем ты поможешь родителям, если пожертвуешь собой? Что это изменит? Это не воскресит утонувших девчонок. Не вернет Кристи и даже твою собаку.
– Возможно, это остановит его. Если я пожертвую собой, покажу ему всю силу моей любви к родителям…
– Нет! И думать забудь! Я тебе не позволю!
– О чем ты говоришь, Милтон? Ты мне не отец и не старший брат. Ты не сможешь мне помешать!
– Смогу! Я выше и сильнее тебя! – Милтон распахивает руки и заключает меня в медвежьи объятия.
– Нет, я сильнее!
Я пытаюсь вывернуться из его рук, но он держит крепко. Вскоре я всем телом дрожу от смеха. Осознаю всю глупость нашей детской забавы. Смех переходит в слезы, я плачу. Действительность, в которой я оказалась, совсем не веселая. Я уже не ребенок и должна отвечать за свои поступки. Мне отнюдь не хочется приносить себя в жертву, но иных вариантов не вижу. Я должна делать то, что считаю необходимым. Пусть Милтон или отец пытаются мне помешать. Я все равно вырвусь из-под их опеки и осуществлю задуманное.
Милтон упирается подбородком мне в макушку и слегка покачивает меня.
– Я тебя не отпущу, – заявляет он.
– Ты не сможешь все время меня удерживать.
Втайне мне хочется, чтобы смог.
Мы замираем, стоим, прижавшись друг к другу. Потные, липкие, но нас это не волнует. Главное, я чувствую себя в безопасности. Хотя бы ненадолго.
Закрываю глаза, и передо мной встает лицо Самми Ша. Девочки, утонувшей в озере Терли. У меня перехватывает горло. «Одна. Вокруг вода. Страх, быстро перерастающий в панику. И неоткуда ждать помощи».
Начинаю сомневаться: смогу ли я пожертвовать собой, даже будучи уверенной, что это спасет родителей? Хватит ли у меня смелости? И потом, я не знаю, насколько сильна моя любовь к отцу и матери.
– Может, я сумею с ним договориться, – иду я на попятную, ненавидя себя за малодушие. – Найду его и поговорю.
– Где собираешься искать?
Милтон слегка разжимает руки. Теперь мы видим лица друг друга.
– Он всегда в воде. Но на нашей улице вода в дома больше не подается. Я не могу встретиться с ним, встав под душ. Остается бассейн.
– Бассейн закрыт, Ник. Днем в Сети появилось объявление. Эпидемиологическая служба занимается проверкой воды и все такое.
– Значит, надо отыскать другое место, где есть вода… Например… например, озеро Терли.
– Шутишь.
– Туда можно доехать на автобусе. И я знаю… Я так думаю. Он там уже был, поскольку… сам знаешь… та девочка… Я надену медальон.
– Ник. Я серьезно говорю: это очень опасно. Ты знаешь, что случилось на том озере.
– Я же не поплыву на середину. Немного удалюсь от берега, чтобы поговорить с ним.
– Ник, ты действительно туда собралась? Я тебя не пущу.
– Да, Милтон. Собралась.
Наверное, Милтон что-то улавливает в моем голосе и понимает: меня не переупрямить. Он протяжно вздыхает и говорит:
– Только не вздумай ехать одна. Я поеду с тобой.
– Ты? Со мной?
– Да. Когда?
– Сейчас. Пока мама спит и отец не вернулся.
Милтон снова вздыхает:
– Не срывайся с места. Мне нужно минут пять, чтобы сбегать домой за бумажником.
– Беги. Жду тебя на улице. И, Милтон…
– Что?
– Спасибо тебе.
Глава 29
Берег озера огорожен проволочной сеткой. Ворота закрыты на замок, возле них к сетке прикреплен щит. На него и пялится Милтон.
ОПАСНО! БОЛЬШАЯ ГЛУБИНА!
КУПАНИЕ И ПЛАВАНИЕ НА ЛОДКАХ ЗАПРЕЩЕНЫ!
Основание: приказ Мидландского управления водоснабжения
– Ник, они не напрасно огородили озеро. Давай вернемся.
– Неужели ты думал, что мы войдем через ворота?
– А что ты…
– Идем.
Я беру Милтона за руку и тащу вдоль кустов, растущих рядом с изгородью. Ноги цепляются за колючие веточки. Милтон идет следом, пыхтит и попискивает.
– Ты чего пищишь?
– Ветки! Ты их раздвигаешь, а они хлещут по мне!
– Извини. Не подумала.
Выпускаю его руку, чтобы придерживать низкие ветки. Это замедляет движение, зато Милтон больше не пищит. Подходим к месту, где любители купаться неоднократно нарушали запрет. Возле опорного столба верхний край сетки слегка отогнут – до нас тут уже перебирались через забор, и не раз.
– Вот и проход. Подсадишь меня?
– Ник…
– Милтон, не начинай. Видишь? Здесь перелезали.
На словах я отважная и решительная, но только на словах. Смелости в душе маловато. Милтон – тот вообще готов вернуться на остановку. Но поскольку я все это начала, то должна подать ему пример.
– Подсади меня.
Милтон со вздохом соглашается, берется за сетку возле столба. Я взбираюсь на его ладони и тянусь к верхушке столба. Милтон кряхтит – подошвы моих кроссовок царапают ему кожу, но потом закусывает губы и поднимает меня.
