Валентин Юрьев - Отбросы
Как часто смотришь на то, что поначалу умиляет, а на поверку оказывается завуалированной гадостью.
Бабушка, приютившая в своей каморке полсотни кошечек от доброты своей и увонявшая ими целый двор, делает добро или зло?
Отец, который лупит нерадивого сына и орёт на него на всю округу, он кто — изверг или семейный работяга? Для всех — изувер! А то, что он ночью плачет от своего родительского бессилия и отчаяния, и никто в мире не может помочь ему, потому что он один видит, что сын его растёт сволочью, это как? Кто это сможет понять? И только он один пытается оторвать этого сына от мерзости и только от любви своей лупит, чтобы вбить в начавшую гнить голову основы Добра.
А как отнестись к матери этого сына, которая, добренькая, такая, потом шепчет чадушке в утешение на ушко: "Папашка — то твой — зверь, на, сынок тебе леденечик, пососи, и денежку бери, я и сама его не терплю и даже ненавижу"…
А если учесть ещё звериные свойства типа ревности, вспыльчивости, страха, истерики, пьяного угара и тому подобных, то ясно, что далеко не всё ясно.
Но это всё цветочки, в бытовухе, в конце концов, всё достаточно прозрачно и очевидно, кто бьёт, врёт, насилует, ворует, тот плох. Конечно же плох, и думать не надо. Сажать надо, сдерживать, ограничивать, увещать, но хотя бы смысл действий понятен.
Но только как тогда мне отнестись к своему собственному правительству, которое своим собственным гражданам врёт, у них же ворует, их же бьёт, калечит и даже умерщвляет и в войнах, и в мирное время, насилует идеологией и развращает своим личным примером, создавая антиобразы, хапая и воруя в таких масштабах, что нам бедным и не снилось, как мне отнестись к нему?
Как мне любить его, если в первую очередь в стране страдают бабушки и дети? Миллионы бомжей и миллионы беспризорных.
А кому хорошо? У кого всегда жирные по определению холёные хари и зады? Политики всех сортов. Директора. Власть. Батюшки, отцы нашей провославной. Теперь вот милиция добавилась. Новые русские.
Как мне отнестись к конкретным представителям власти, которые — либо главные носители вопиющего Зла с ужасно большой буквы, либо просто пешки с честными лицами в политической игре, творящие то же Зло своей немощью.
А разве в других странах лучше? Где хоть один достойный народ? Где взять хоть одного героя? Мессию.
Кто судия?
Богатая Америка на глазах у всех убивает мелкие народы.
Просто берёт и убивает.
Тогда почему другим нельзя?
Этот уголовник, которого я должен убить завтра, — он порождение своей страны и в конечном счёте — дитя нашего мира, такой же как и я. Как я могу судить его?
Зло порождает зло, это всем известно.
А вот порождает ли Добро что-то доброе, это ещё надо разобраться. Во всяком случае, попробуйте-ка кому-то дать в глаз и увиденный результат сразу не обрадует. А вот если дать рубль, то в ответ три рубля не получишь, это уж факт. А то ещё и дураком обзовут.
Зло общественно накапливается и в обществе, где взято направление развития на быстрое обогащение, на себя, Зло неизбежно будет как метастазы в раковой опухоли, агрессивно распространяться и неизбежно охватит все круги общества и заставит любого гражданина проявлять себя в общем болоте Зла.
Самый добрый человек научится орать на своего начальника, на жулика — продавца, если голод грозит его детям, а продавец начнёт его обманывать. И драться научиться, когда постоит в очереди за едой, как я стоял в эпоху недоразвитого коммунизма. А от отчаяния заодно отлупит и детей, и жену, и кошку, подвернувшуюся под руку.
А воры начнут расти как грибы и будут красть и убивать. А мафиозные ребята всех косить без разбора. А киллеры брать работу на дом. И чем хуже обстановка в стране, тем больше будет и воров и киллеров.
Исключения просто погибнут.
Вон уж каким милым и добрым был мальчик, Оливер Твист, который нёс в себе клинический запрет на зло. И что хорошего? Выкинутый из общества, он естественно попал в среду воров и в ней просто умирал. Не мог воровать и почти погиб. Его спасла нелогичная склонность товарища Диккенса к хэппи енду. В жизни, я думаю, бедный Оливер умер бы, также как и его друг.
Ну как я могу судить охранника, который, сволочь какая, зло оттолкнул от своего босса нападавшего человека, ведь он просто честно делал свою работу. А то, что этим человеком, оказалась женщина, разорённая его боссом, а у неё трое детей и жрать им нечего, это уже оказывается вторичным.
Как можно судить солдата в бою? Он убивает, но виноват не он.
А кто?
Сержант? Капитан? Полковник? Генерал? Маршал? Кто же?
Или никто?
А как же тогда судить спецслужбы, которые убирают своих же бывших сотоварищей только за то, что они хорошо закончили свою работу, "подчищают". Ведь именно так хотели нас всех здесь уничтожить, на этом летающем кладбище.
А для шпиона вообще вся жизнь — сплошной бой, и то, что его жертвами становятся порою простые граждане, это просто издержки профессии. Зато он, может быть, спас миллионы жизней.
И почему "шпион"? Он разведчик!
Почему так много парных параллельных терминов, заменяющих друг друга и прячущих в кусты истину?
Робин Гуд — это разбойник, но при этом — самая модная фигура кинематографа, которая веками обсасывалась авторами книг и фильмов и столь любима зрителями.
Разбойник — он же бескорыстный спаситель бедных людей. Класс! И все с удовольствием уплетают странное месиво.
А сейчас эта фигура дополнилась в кино другим любимым персонажем — проституткой, которая, как оказывается необыкновенно душевный человек, просто честная девушка и становится женой героя.
Народный герой, он же террорист там, где натворил свои кровавые дела, число парных сочетаний можно продолжать, только зачем зря время тратить? Смысл то очень прост. Легендой об антигерое можно перебить зловоние, идущее от любой мерзости. И всё в голове перевернуть вверх кармашками. И тогда вор почувствует себя героем, шпион — спасителем, а проститутка — ангелом во плоти.
Минус на минус дают плюс.
Но от этого не уменьшится количество Зла.
Я никого не буду убивать завтра!
Почему-то с этой мыслью я отключаюсь мгновенно.
Айра
"В начале нынешнего столетия основоположник космонавтики Циолковский предложил использовать зеленые растения для обеспечения человека в дальнем космическом путешествии всем необходимым. Он мечтал создать на космическом корабле подобие земного круговорота веществ, что позволило бы людям надолго покидать свою "колыбель" — Землю."
