Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)
В настоящее время проводится химический анализ волос умерших, уже установлено, что уровень гидроксициклометатоцина превышен в пять раз по сравнению с нормой: это значит, что люди при жизни переживали сильнейший стресс.
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ
Да чушь полная, нашли гробницу какую-нибудь маленькую, раздули сенсацию.
Мда-а, наши журналюги приврать любят.
Да кладбище там, поди, древнее, и всё. Как это, умершим в могилу с собой клали, чашку, ложку, стол, кресло, компьютер…
2013 г.
Персональный бог
– …а как вы считаете, за последние двадцать лет жизнь лучше стала или хуже?
– Лучше, конечно, куда лучше.
– А ваши соотечественники считают, что хуже.
– Да что они понимают, мои соотечественники… Они просто не помнят, как раньше было. Вот посмотрите, вот сейчас у каждого дома есть свой персональный бог. Мы даже не замечаем, как это удобно, а лет пять назад был один бог на квартал, а лет десять назад бог был один на весь город. Забыли уже, какие очереди стояли, в десять закрывается, за мной просили не занимать…
– Как потом радовались, что круглосуточно доступ к богу сделали…
– Вот-вот, вы меня понимаете. А соотечественники ваши хвалёные счастья своего не понимают: пришёл домой, помолился, попросил у бога всё, чего хочется, получай. Это раньше не дозвониться было, телефон занят, сеть перегружена…
– А вы помните времена, когда было всего пять богов?
– Да ну?
– Многие наши соотечественники уже не помнят то время, когда искусственные боги стали появляться, их было всего пять: в Чикаго, в Пекине, в Москве, в Лондоне и Токио. Чтобы попросить у бога помощи, нужно было заплатить около ста тысяч долларов или ждать очереди годами…
Люди уже забыли про те времена, когда был один Бог. Один на всех. До которого нельзя было дозвониться или отправить письмо по е-мейл.
Я и сам забыл об этом. Вспомнил случайно, когда перелистывал какие-то архивы, старые, как мир.
Не знаю, чего ради я пошёл искать того, старого Бога. Кажется, тогда у меня сломался мой портативный бог, а денег на нового не хватало. И я спохватился, что про старого Бога все забыли, значит, он хранится где-нибудь бесхозный, и он будет только мой.
Я пошёл искать Бога. Тут-то и началось самое интересное: я не знал, где его искать. Я запрашивал в Сети, меня перенаправляли на сайты магазинов, где предлагали богов со скидкой в связи с сезонной распродажей. Я спрашивал, где можно найти самого первого Бога – меня отправляли в Силиконовую долину, где в начале века велись первые разработки по созданию искусственного бо…
Я искал Его – в снегах Гималаев и песках Сахары, в пучинах Атлантики и в сибирских чащах. Искал и не находил. И даже когда мне достался портативный бог на распродаже, со скидкой семьдесят процентов по клубной карте (вышла новая модель, распродавали старые), я не прекратил поиски. Я прерывался только чтобы помолиться портативному богу, вымолить ужин, ночлег, чистую одежду, горячую ванну – и наутро снова пускался в путь на машине, которую тоже вымолил. Иногда я просил у бога вместо машины самолёт или батискаф, смотря где собирался искать Бога.
Сам не знаю, зачем искал. Просто… не знаю. Хотел у него попросить чего-то… сам не знаю, чего. Чего-то особенного, не машину или дом, а чего-то, чего можно попросить только у него одного, я даже не знал, что, он сам знал…
Когда грянула Катастрофа, я был где-то в джунглях Амазонки, поэтому не сразу узнал, что случилось. Когда я снова выбрался в большие города, в мире был коллапс. Волна самоубийств – по всей планете. Мир, сходящий с ума…
…кто-то говорил, что виной всему солнечные вспышки, кто-то грешил на микросхемы, что раньше японские у богов были, а теперь китайские, говнище, кто-то под страшным секретом сообщал, что внутри богов использовались какие-то кристаллы, редчайшие на земле, а теперь эти кристаллы кончились…
Факт оставался фактом: мир в одночасье остался без богов.
Стали вспоминать, как жили без богов. Ничего не вспоминалось. Люди разучились добывать железную руду и печь хлеб, шить одежду и превращать уголь в электричество.
Я заметил, что все поглядывают на меня. Искоса. Осторожно. Как будто думают, что я что-то знаю про бога, всё-таки столько лет его искал…
И мне нечего им сказать.
2013 г.
Не под тем соусом
– Голуба моя, ты чего наготовила?
Смотрю на него, ну что не так, что не так, так и хочется огрызнуться: готовь сам. Нет, так нельзя, так и будет готовить сам, и так всеми правдами и неправдами его в дом заманивала…
– Что не так… тебя кто учил миры готовить?
– Жизнь.
– Ну-у, жизнь так не учит… – он смотрит на приготовленный мною мир, фыркает, – такую преснятину разве что смерть научит готовить.
– А что? Всю жизнь у нас так в семье миры готовили…
– Жалко мне вашу семью.
Смотрит на приготовленный мною мир. Мир как мир, большой, круглый, синий, расцвеченный огнями городов…
– Ну ты бы, голуба, хоть в магазин разок зашла, хоть бы посмотрела, что там у входа продаётся…
– Ой, там ещё пахнет так…
– Вот-вот, и я про то же… слова при-пра-вы, спе-ци-и тебе незнакомы? Вон они там все по коробочкам разложены: любовь, сострадание, соперничество, мечта, отчаяние, ревность, сомнение, зависть, обман… что там ещё… дружба, верность, предательство… я тебе на что денег-то кучу давал? И накупила бы… и сготовила…
– Да это уметь надо, пропорции вымерять…
– Учись…
Сжимаю зубы. Вот что меня бесит так бесит: когда начинает жизни учить, всеми силами подчёркивает, что ему-то уже сто миллиардов веков, а ты кто такая, полтора столетия на свете живёшь…
– Ну, ну, я сам такой был, – прижимает меня к себе, большой, сильный, усеянный звёздами, – по молодости вообще готовить не умел, не знал, за что схватиться, чтобы создать землю и небо. Ты прикинь, мне мамка первый раз специи дала, ужин сготовить, так я в один мир весь коробок жадности забабахал.
– И что было? – фыркаю.
– Ну что… мир на ужин мамке пришлось готовить…
– Да нет… с миром что было?
– А что было, выбросить пришлось. Кинули его, так и вертится возле какой-то звезды… третий по счёту. Что там делается, лучше и не смотреть… ладно, давай ужинать, и такое сойдёт…
Садимся возле мира. Созерцаем его жизнь. И правда пресноват мир получился, ну да ничего, на первый раз сойдёт…
2013 г.
Ночь в доме
Наступал вечер, на дорогу ложились длинные тени, уходили за самый горизонт. Смолкали птицы в тенистых рощах, оседала полуденная пыль, уже не слышалась над бескрайним полем песенка жаворонка. Солнце уходило за холмы, смотрело на засыпающий мир единственным красным глазом. Над рекой поднималась шустрая мошкара. Сгущались сумерки.
