Сергей Гатаулин - Вирус
Страх мгновенно сковал душу, мысли рванулись с поводка - словно стая борзых, спотыкаясь и сталкиваясь, понеслись наперегонки друг с другом.
- Кто его так? - с дрожью в голосе спросил Дмитрий, не отрывая взгляда от неподвижного тела.
Лежащий на земле, двухметровый верзила неестественно вывернул шею.
- Я же тебе говорю: этого... - Анатолий кивнул на трупа и вновь, как в подъезде, опасливо оглянулся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, повернулся к Димке. - Этого, - повторил телохранитель, - ты одним ударом вынес через лестничный пролет в окно.
Анатолий пожал плечами, словно хотел показать, что и сам не верит, будто такого здоровяка можно поднять в воздух ударом. Вытянув голову, он указал на зияющий пустотой оконный проем:
- Видишь, рама без стекла? Оттуда он, милый, и спланировал.
Милый... спланировал... слова битым стеклом врезались в испуганный мозг.
- Кончай кривляться! - зло зашипел Дмитрий. Его мутило и хотелось плакать.
- У нас труп, а он веселится, - продолжил он.
- «Не у нас, а у вас», как сказал Балбес в известном кинофильме, - парировал Анатолий весело.
Но, заметив растерянный и вместе с тем испуганный взгляд, быстро зашептал:
- Прости, друг. Это я для разрядки шучу, чтобы тебя отвлечь: знаю, как тяжко кровь впервые на себя брать. Давай живенько к машине! Пока еще кого-нибудь бог не послал.
Телохранитель вновь попытался подхватить Димку под локоть, но тот вдруг затрясся, вскинулся, шумно втягивая воздух, замер и, сломавшись пополам, изверг содержимое желудка себе под ноги.
* * *- А где же второй божий человек? - поинтересовался обессиленный Потемкин, падая в распахнутую дверь «мерседеса».
- Ты тоже думаешь, что эти ребята имеют отношение к церкви? - спросил Анатолий и после небольшой паузы продолжил. - А как же «не убий»?..
Машина выехала на проезжую часть, и водитель замолчал, сосредотачиваясь на управлении автомобилем.
- А он и не убивал! - выкрикнул Дмитрий. - Это я его... - сжался и через минуту продолжил.
- Тот, кто интересовался Славкой - Дробышев Никита Сергеевич.
Анатолий удивленно вскинул брови.
- Возглавляет службу безопасности местного храма, - Дмитрий испуганно замолчал, осознавая, что говорит то, чего знать по определению не мог.
Афишировать свою необъяснимую осведомленность дальше Потемкин не решился. Да и не смог бы, не открывая присутствия Тромба в своей голове.
«И так сболтнул лишнего», - подумал он.
Вспомнилось бородатое лицо уткнувшееся в снег. Сердце встрепенулось. Воздух загустел, комком застревая в груди. Дмитрий сглотнул, с трудом останавливая поднимающуюся от желудка волну тошноты.
Анатолий обиженно замолчал. Закусив верхнюю губу, он сосредоточенно рулил. Железный зверь послушно лавировал в бесконечной веренице едва не касающихся друг друга четырехколесных собратьев.
Телохранитель уступил место профессиональному водителю. Он периодически взрывался, выплевывая ругательства в адрес проносившихся мимо машин.
Дмитрий физически ощущал повисшее в салоне напряжение. В раздражении спутника, он винил себя, но ничего поделать не мог.
На дороге тем временем продолжалась непрекращающаяся схватка. Синяя «девятка», из второй полосы, попыталась перестроиться, выруливая вправо; наивный водитель ожидал, что Анатолий притормозит и пропустит его перед собой - но не тут-то было.
- Куда прешь?! - заорал тот и, вжимая педаль газа в пол, высунул в окно руку с полусогнутым пальцем.
- Ну обогнал бы он меня, так впереди ж бензовоз! - проворчал он.
Дмитрий вздрогнул, ощутив резкую боль в висках. Сердце учащенно забилось, качая к подрагивающим мускулам обогащенную кислородом кровь. Убиенный «попович» исчез из головы, словно его никогда и не было. Ощущение опасности навалилось неожиданно, заставляя вибрировать каждую клетку, ставшего чужим, тела.
- Ладно, братишка, расслабься, - неожиданно улыбнулся Анатолий.
- У каждого человека свои скелеты в шкафу. Посчитаешь нужным - расскажешь, откуда ты все знаешь, - продолжал он, но Потемкин ничего не слышал.
Время неожиданно замедлило ход. Пространство вывернулось наизнанку. Вытесненный из действительности, он наблюдал за кренящимся, словно в замедленной съемке, железобетонным столбом.
Многометровый штырь решил рухнуть на дорогу именно в тот момент, когда под ним оказался «мерседес» с Дмитрием Потемкиным на борту. На секунду отведя взгляд от карающего перста судьбы, юноша обнаружил, что сжимает руль. Нависая над коленями Анатолия, он смотрел на мелькающие перед глазами руки: его собственные руки, крутящие баранку. Ему вдруг показалось, что они не имеют к нему никакого отношения, будто живут своей жизнью.
Машина, прыгнув вправо, вылетела на тротуар, вильнула из стороны в сторону, словно взбрыкивающая лошадь, - и неожиданно остановилась, противно завизжав тормозами.
Где-то позади - словно эхо - резина по асфальту, глухой удар, скрип металла и оглушающий взрыв. Громыхнуло так, что завопили сигнализации стоящих на обочине автомобилей.
Время ускорило ход, вернуло привычное ощущение собственного тела; вместе с ним пришла боль. Мышцы завопили от перенапряжения. Тело взвыло от усталости.
- Как вы живете в столь несовершенном теле? - прошелестел в голове удаляющийся голос. - Требуется другой уровень энергетики.
- Тромб, не уходи! - мысленно закричал Дмитрий, но боец исчез.
Потемкин повернулся к Анатолию. Его взгляд уперся в спину высунувшегося в открытое окно водителя.
За окном - спешащие люди, забыв обо всем на свете, торопятся поглазеть на аварию. Десятки, сотни зевак, оставив дела, спешат стать зрителями чужой беды.
- Хлеба и зрелищ! - задумчиво произнес Анатолий.
Несколько секунд помолчал, разглядывая размякшего Потемкина.
- Не знаю, как ты это сделал, но чем дольше я на тебя смотрю, тем больше ощущаю... Ты уж извини Димыч, но есть в тебе что-то нечеловеческое. Я даже испугаться не успел, а уже задолжал тебе жизнь, - серьезно продолжил он.
- Что ты там увидел? - Дмитрий кивнул в сторону толпы.
Анатолий зябко передернул плечами и тихо прошептал:
- Столб прямо на машину. Передок всмятку - как молотком по пивной банке. Водитель цел, а пассажир с рыжеволосой девушкой ... как под прессом побывали. Тела, стекло, железо - фарш. Странно! Я ведь все успел рассмотреть, а лица не могу вспомнить.
Анатолий тряхнул головой, словно прогоняя наваждение:
