Сергей Гатаулин - Вирус
Анатолий тряхнул головой, словно прогоняя наваждение:
- Девушка красивая: яркая, рыжеволосая, а вот мужик...
Водитель замолчал, прищурившись, закатил глаза, словно пытался заглянуть в собственную голову.
- Наверное, показалось, - выдохнул телохранитель задумчиво.
- Я смотрел на них... один миг... а видел тебя на их месте... переломанного. Ну и себя, конечно.
Анатолий повертел головой, пытаясь что-то разглядеть за спинами людей.
- Вот только откуда горящая машина взялась? - удивился он. - Нечему там гореть!
Зло усмехнулся и продолжил:
- Стар и млад - все встали в ряд. Притягивает их вид смерти. Жаден народ до страданий ближнего своего. Из всего шоу готовы устроить.
- Может, они из сострадания - с готовностью помочь, - заступился Дмитрий.
- Откуда ж там пожару взяться? - снова задумчиво пробормотал водитель.
Дмитрий с удивлением понял, что рассматривает произошедшее как-то слишком спокойно, отстраненно, будто не он должен был оказаться рядом с Анатолием в искореженной машине, если бы не...
Вспышкой молнии озарила догадка. Тромб и еще раз Тромб! Вот кто пользует его тело по своему усмотрению! Тромб швырнул его в бессознательное состояние там, в подъезде. Взяв на себя убийство человека, он не позволил ему видеть происходящее. Тромб вырулил из-под падающего столба, позволив Дмитрию наблюдать за действиями своего тела.
«Неужели щадит мои чувства? - недоумевал Дмитрий. - Изучил психологию человека?»
Со стороны дороги заревела милицейская сирена, произведя опустошающий эффект в рядах наблюдателей. Нет дураков оказаться в роли свидетеля. Имеет сирена такую электростатическую особенность - отталкивать от себя людей.
Не стал исключением и Анатолий, вдавивший педаль газа в пол при первых звуках сирены.
- Нам оно надо?
С помощью визжащего клаксона и непонятно откуда взявшейся мигалки водитель-телохранитель с трудом вырулил на проезжую часть и только тогда позволил себе расслабиться.
- Ты палец-то высуни из прикуривателя! Тоже мне, «энерджайзер» нашелся, - улыбнулся он.
Дмитрий только сейчас обратил внимание на горячие волны, идущие от руки. Он прислушался к ощущениям и понял, что ест. Сомнений быть не могло - он подзаряжался, и хотя до насыщения было далеко, голод больше не мучил его.
Испуганно отдернув руку, он мысленно завопил: «Тромб, ты меня с ума сведешь!»
Перед глазами появилось содержание научной статьи, которую он никогда в жизни не читал и в которой автор доказывал возможность подпитки человеческого организма электрической энергией.
Ощущая себя жителем коммунальной квартиры Дмитрий старался докричаться до невидимого соседа: «Это мое тело! Не смей экспериментировать без моего разрешения!»
Тромб не отзывался, но ощущение чужого присутствия в голове не проходило. Дмитрий, словно ведомый чьей-то невидимой рукой, перемещался по сложным массивам информации. Мгновенно переваривая содержимое множества научных и околонаучных статей, он делал выводы, которых не мог сделать самостоятельно.
«Необходимость перестройки человеческого организма для перехода на другую энергетику - факт, не соглашаться с которым может только полный кретин», - решил он через несколько минут.
Синтез АТФ, протонный потенциал в митохондриях... электрохимия мембран - новые понятия проносились в голове с невероятной скоростью. Калейдоскоп мелькающих схем и диаграмм завораживал, вызывая почти детский восторг.
Поток информации стремительно рос, и на каком-то этапе Дмитрий неожиданно понял, что достиг предела.
«Человек, кожа которого играет роль светособирающей антенны? - подумал он, вздрагивая всем телом. - Жуткое зрелище!»
Сложность выкристаллизовавшейся конструкции вызывала тошноту и головокружение. В голове зашумело, тупая боль сдавила виски. Тело, а вместе с ним и мир, - содрогнулись. Предметы задымились, быстро удаляясь. Убежавшая действительность тут же рванулась навстречу, приобретая привычные очертания.
- Остановись! - закричал Дмитрий, на мгновение представив, что Тромб уже начал преобразование организма.
Перспектива стать зеленым кристаллическим монстром испугала его до дрожи в коленях.
Завизжали тормоза. Он чуть было не врезался головой в лобовое стекло, но в последний момент выставил руки вперед. Это и спасло его от неизбежного удара.
- Тьфу ты черт! - воскликнул Анатолий.
Высунувшись в окно, он громко выругался вслед разбитому жигуленку. Тот появился из ниоткуда и громко ревя отвратительным сигналом промчался мимо. Анатолий готов был поклясться, что этой развалюхи не было секунду назад и не могло быть сейчас.
- После случая со столбом я больше смотрю на тебя, чем на дорогу! - прошипел он разгневанно.
- Зачем останавливаться? До места минут десять осталось.
- Прости, это я не тебе... случайно вырвалось, - виновато пробормотал Дмитрий, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Мир больше не взбрыкивал, тело определенно было прежним - человеческим. Можно расслабиться.
- А кому? - опешил Анатолий.
- Слушай, Димыч, может, ты сам за руль сядешь? Я как-то неловко теперь себя чувствую: словно не на своем месте, - предложил водитель, но сказано это было таким тоном, что Дмитрий поспешил отказаться.
- Нет! Я почти не умею водить. Практики никакой, да и куда мне до такого профессионала, как ты?
Анатолий хитро прищурился, лукавые искорки мелькнули в глазах.
- Доброе слово и кошке приятно. Сегодня, пожалуй, я тебя довезу до места живым, - пошутил он.
И после секундной паузы добавил:
- Кстати, с этой аварией я совсем забыл про обещание накормить тебя в приличной харчевне. Но теперь уже поздно - проехали. Надеюсь, холодильник в нашей конторе, как всегда, полный.
- Помнится, раньше разговор шел о профилактории, о квартире, но никак не о конторе. С чего вдруг такие метаморфозы? - съязвил Дмитрий.
- Так оно и было... в прошлой жизни, - нарочито серьезно произнес Анатолий. - До того, как я умер там, в раздавленной машине.
- И почему бы не сказать, как все: кафе? Обязательно «харчевня» или, того круче, «едальня», - спросил Дмитрий, удивляясь тому, что помнит каждое слово, произнесенное за последние сутки.
- «Кафе», «бистро» - нероднизмы какие-то! - скривился Анатолий, раздраженно махнув рукой. - Ни смысла, ни радости уху.
Потемкин кивнул. Поддерживая разговор, он поймал себя на мысли, что произносит фразы лишь для того, чтобы не думать о происходящих с ним изменениях.
