Игорь Чичилин - Орган времени
– Совсем? И даже никаких предположений?
– Совсем, – признался Сергей Степанович. – Это может быть все что угодно.
– Хм, – я покачал головой. – Но вы представляете, сколько различных эмоций может испытывать человек, оттенков, сочетаний?
– Представляю.
– А насколько точным должно быть внутреннее состояние? То есть подойдет какое-нибудь примерно похожее, или оно должно быть именно таким… каким должно быть?
– Я не знаю, – снова вздохнул он. А потом поднял на меня веселый взгляд. – Но ничего, – ободряюще произнес он, хотя ободряя этим скорее себя, – вы не расстраивайтесь. Это ведь всего лишь эмоции, а для них не нужно ничего, только сам человек. Устройство уже на месте, здоровье у вас в порядке – выпутаемся как-нибудь вместе, – он улыбнулся.
– Да уж, – проговорил я, не разделяя его веселья, – вместе…
Он хотел ответить, но тут дверь открылась, в кабинет вошла Леночка.
– Ты здесь? – улыбнулась она, увидев меня. – А я думала, ты уже ушел, – и потом Сергею Степановичу: – Что-то вы долго его держите.
– Ничего, – бодро ответил тот, – это все для его же пользы.
Потом они стали говорить про свои медицинские дела. Я дождался паузы в их разговоре и сказал Сергею Степановичу:
– Ладно, я пойду, если у вас ко мне все.
– Подождите секунду, – отозвался он. Потом отдал Леночке какие-то распоряжения и повернулся ко мне. – Знаете, я думаю, нам нужно еще поговорить. Я хотел бы рассказать вам вообще все, что есть.
– Вообще все? – удивился я. – А что, остались еще какие-то сюрпризы?
– Нет, – улыбнулся он, – больше никаких. Просто я хотел рассказать вам, как именно это происходит.
– Что происходит? – не понял я.
Он снова улыбнулся, бросив взгляд на Леночку.
– Давайте я приеду к вам завтра, – он задумался, – нет, лучше послезавтра, и мы спокойно поговорим.
Я чуть поднял брови.
– Хорошо, приезжайте.
Потом я встал и хотел идти.
– А книжки вы все-таки возьмите, – сказал мне Сергей Степанович.
* * *Леночка продолжала жить у меня, хотя теперь в этом не было такой уж необходимости. Я не возражал, наверно уже привыкнув к ней и уж точно к ее обедам и вообще к тому, что она занимается хозяйством. Иногда мне даже странно было думать, как я раньше обходился без нее. Впрочем, обходился как-то и вроде неплохо. Но теперь стало еще более неплохо. В общем, пока я не собирался выгонять ее и, скорее, был даже рад, что она живет у меня. А если и были какие-то сомнения на этот счет, то ночью они исчезали совершенно. Ночью все было прекрасно, сладко как сон, легко как сон и волшебно как ночь. В общем, пока мне нравилось, что Леночка живет у меня.
Придя домой после того разговора с Сергеем Степановичем, я думал о его словах. Да, все же с его стороны было нехорошо обманывать меня, но я чувствовал, что почему-то не хочу злиться из-за этого. Может, потому, что дело уже сделано, операция позади, и устройство во мне. Собственно, какой смысл злиться теперь? В сущности, он прав – теперь остается только продолжать. И вряд ли я мог сказать, что мне это не интересно. Я хотел получить результат, хотел, чтобы устройство начало работать, хотел… перемещаться во времени. Как-то все же странно было всерьез думать об этом, даже после всего, что было. Но… Да, действительно «но» – и больше нечего сказать об этом. Устройство во мне, и если оно заработает, то честь и хвала инженеру-хирургу Сергею Степановичу, а если нет… Все же зря он обманом втянул меня в это.
Через день он позвонил мне с работы.
– Я хотел приехать к вам сегодня – помните, мы договаривались?
– Да, помню.
– Тогда я приеду вечером вместе с Леночкой?
– Конечно, приезжайте.
Серые тучи и дождь за окном. В этот день я не ходил никуда, сидел дома. Пожалуй, скучал немного. Смотрел телевизор, читал книжку. Вечером пришли Сергей Степанович и Леночка, мокрые от дождя, шумные и веселые после перебежки от метро к дому под дождем. Странно было видеть их такими – в том смысле, что сам я был совсем другой – тихий и скучный и абсолютно не совпадающий с ними.
– Я сегодня зонтик забыла, – улыбаясь, говорила Леночка, – а Сергей Степанович вообще никогда зонтик не носит.
– Да, – Сергей Степанович снял мокрый плащ. – Везде все близко: от дома до остановки, от остановки до больницы – и зонтик мне совершенно ни к чему.
– А вот сейчас бы он нам очень пригодился, – с шутливым укором проговорила Леночка.
– Ничего, не растаем, – улыбался Сергей Степанович.
Я смотрел на них словно на пришельцев с другой планеты. Или я сам был с другой планеты, раз уж дождь шел из неба.
Потом я пожал мокрую руку Сергея Степановича и проводил его в комнату. Леночка убежала в ванную вытирать мокрые волосы. Сергей Степанович стал рассказывать про свою работу, я кивал, вставляя реплики в нужных местах. Потом Леночка позвала нас на кухню.
– Мы ведь с работы пришли, – улыбаясь, говорила она мне и поглядывала на Сергея Степановича, – поэтому нужно сначала поужинать, прежде чем про умные вещи разговаривать.
– Я ей сказал, что нам нужно поговорить с вами, – пояснил Сергей Степанович. – Но, думаю, полчаса на ужин потратить можно, – он улыбался Леночке.
Я смотрел на них, чувствуя, словно бы я не здесь, не с ними и не с собой, наверно, тоже. Где-то, где-то… Не знаю. Далеко.
После ужина, мы с Сергеем Степановичем пошли в комнату, Леночка осталась что-то делать на кухне.
– Когда все будет готово, позову чай пить, – крикнула она нам вслед.
– Да-да, – весело отозвался Сергей Степанович.
Мы пришли в комнату. Я сел на диван, Сергей Степанович – на стул напротив меня.
– Так, – вдруг неожиданно серьезным тоном произнес он. – Я хотел рассказать вам теорию перемещения во времени.
Я смотрел на него. Словно другой человек сидел передо мной, не тот, который вышел из кухни.
– Да? – удивленный его резкой переменой и тем, как он начал так сразу с места в карьер, проговорил я. – А что, есть какая-то теория перемещения во времени?
– Есть, – чуть улыбнулся Сергей Степанович, но это нисколько не нарушило его серьезности. – Я не рассказывал вам о ней с самого начала просто потому, что она… именно теория, то есть у меня нет доказательств, подтверждающих ее.
– И сейчас?
– И сейчас, – кивнул он. – Но ваши перемещения и будут этим доказательством. В общем, думаю, вам нужно знать об этом, чтобы лучше представлять то, чем мы занимаемся.
– Так-так? – проговорил я, чувствуя, что мы перестали быть жителями разных планет.
– Это будет долго, но вы уж потерпите, – он снова улыбнулся, как бы извиняясь, потом продолжил опять серьезно: – В общем, существует множество определений, что такое время, но все они, так или иначе, сводятся к одному: время – это движение материальных тел. То есть там, где есть движение, есть и время. А, вообще говоря, там, где есть материя, есть и время, поскольку материя – это всегда движение, даже если предмет неподвижен.
