Андрей Лазарчук - Посмотри в глаза чудовищ
– Помните ли вы своих родителей, мистер Карамазов?
– Что? – я не сразу среагировал на такой поворот. – Разумеется, помню.
– А вы, мистер Атсон?
– Увы, леди, я типичная приютская крыса, – Атсон громко вздохнул и взял еще пива. – Мы у себя в Америке не покупаем себе шикарные родословные.
– Да, в Америке это не требуется, – согласилась миссис Кристи. – А вот в Европе без этого не сделаешь и шага. Особенно на континенте. Не так ли, фрау Дитрих?
– Не имею представления, – фыркнула Марлен. – Я никогда не скрывала своего мещанского происхождения.
– Но кое-что могли скрывать и от вас, – миссис Агата наклонила голову. – Продолжим наш интересный разговор. Мсье дю Трамбле, сколько лет вы состояли в браке с мадам Луизой?
Раздался странный звук. Все посмотрели на француза.
– Как бы сказать: Это наше свадебное путешествие. – он зарделся.
– Formidable! – произнес кто-то.
– Как я понимаю, титул ваш, – сказала миссис Агата. – А состояние…
– Кстати! – прогудел Атсон. – А велико ли наследство?
– Достаточно. Велико. – раздельно и веско произнес Огилви. – Чтобы. Негодяю. Пойти. На все.
– Это интересно… – сказал Атсон и задумался.
Миссис Агата между тем отвлеклась от нас и начала донимать примерно такими же вопросами остальную дюжину подозреваемых: высокого китайца в европейском платье и с тонким интеллигентным лицом, братьев-итальянцев, бравого французского генерала, дирижера из Вены, молодую польскую графиню (где были мои глаза?!), одноглазого немецкого летчика по имени Эрнст, аса Великой войны, пожилую английскую чету (путешествовавшую в соседней каюте с дю Трамбле), стюардов, бармена, поваренка:
Мы с Атсоном отошли в угол, поближе к пиву.
– Сознайтесь, Ник, – сказал он мне, – это вы пришили бабку. Это же ваш национальный обычай.
– Билл, – сказал я, – неужели вы хотите меня обидеть?
– Так я же не в осуждение! – он даже, кажется, слегка растерялся. – Просто, когда мы с ребятами лежали на матрацах, один наш колледж-бой читал вслух русскую книжку. Про вашего колледж-боя. Как он ловко управился с одной старой стервой. Но вот – не знают жизни ваши писатели. Где же это видано, чтобы бабушка давала капусту в рост, а в прихожей у нее не дежурила пара хороших ребят с машинками?
– Вы совершенно правы, Билл. Эти писатели никогда ничего не знают.
– Так это все-таки вы? – он погрозил мне пальцем.
– Я предпочитаю дам помоложе.
Он почему-то захохотал. Пиво тут же попало ему не в то горло.
– А все-таки, – продолжал Атсон, отфыркавшись, – возьмите-ка все на себя, Ник.
Присяжные вас оправдают, а если нет, мы выцарапаем вас из любой тюрьмы. Гонорар можете назвать сами. Уж очень мне не хочется светиться у нью-йоркских копов.
– И сколько же дают нынче за незаконный забой скота? – спросил я.
– Столько, сколько сможешь унести, – помрачнел он. – До некрасивого деревянного стула включительно.
Я присвистнул.
– И это вам всерьез угрожает?
Он кивнул:
– Да. Им нужен только повод.
– Знаете что, Билл: Как говорят в России, у вас своя свадьба, у нас своя.
– Вы, похоже, веселый народ. У нас то же самое говорят о похоронах.
– Так вот. Ваш вариант для меня не подходит: время. Я не имею права терять ни дня. Но если уж очень подопрет, то держитесь поближе ко мне. Я выведу вас с парохода незаметно.
– Да? – он посмотрел недоверчиво. – Не ходили ли вы в учениках у Гудини?
– Нет, – сказал я. – У нас были общие учителя, и я учился классом старше.
– Я сразу понял, что вы не простой парень, Ник, – сказал он. – Но что же наш хич-хайкер?
– Кто? – переспросил я.
– Парень, который упал с неба. Почему его здесь нет?
– Об этом мы спросим миссис Агату.
– Интересно, для чего этой болонке понадобились наши родители?
– Вы же сирота.
– Ник! – он жарко зашептал мне на ухо. – Я ей соврал. Да только я скорее сдамся копам, чем мой папаша узнает, что я вляпался в такой скандал!..
– Кто же он? Рокфеллер?
– Если бы Рокфеллер: Папаша мой – квакерский церковный староста, и у него самый большой кулак между Миссисипи и Миссури.
– Сочувствую вам, Билл. А вот меня в детстве ни разу не наказывали. – Врете вы, Ник, – сказал он и отвернулся. – А зачем врете…
– Мистер Карамазов! – голос Агаты ввинтился в ухо, как мелкий буравчик. – Подойдите ко мне, пожалуйста.
Я подчинился.
– Вы жили в тысяча девятьсот седьмом году в Париже?
Я-то жил, а вот жил ли Карамазов:
– Да, – ответил я на всякий случай.
– На улице Мари-Роз?
– Нет, – сказал я. – На бульваре Сен-Жермен.
– Но на улице Мари-Роз вы все-таки бывали?
– Не помню, – честно сказал я. – Может, и бывал. Столько лет прошло.
– Вот именно, – многозначительно сказала Агата, поднимая палец.
– Значит, мы ищем человека с улицы Мари-Роз?
– Допустим. Что вы о нем знаете?
– Ну… Недавно, например, я видел его в гробу.
– В чьем?
– Трудно сказать.
– Понятно: Скажите, мистер Карамазов, не просыпаетесь ли вы по ночам?
– Только если меня долго и тщательно будить.
– Ваша каюта по левому борту?
– Да, коль скоро у нее нечетный номер.
– Номер можно было и поменять, – сказала Агата раздумчиво. – Спасибо, мистер Карамазов, вы нам очень помогли. Профессор, теперь у меня вопрос к вам: вы курите?
– Да, – чуть удивленно отозвался Петр Демьянович.
– Русские сигареты с длинным мундштуком?..
Петр Демьянович принялся рассказывать про свои табачные пристрастия, а я тем временем перенес внимание на китайца. Он страшно нервничал, что никак не вязалось с пресловутой восточной невозмутимостью. Даже воздух, казалось, вздрагивал, касаясь его лица.
– Ник, вы так пристально уставились на этого чарли, будто он ваш давно потерянный брат-близнец, – сказал негромко Атсон.
– А вдруг так оно и есть? – сказал я. – Вот вы бы удивились, если бы выяснилось, что он – ваш брат?
– Я-то? – он хмыкнул и задумался. – Нет, нипочем. Потому что у моего папаши не только кулак самый большой между Миссисиппи и Миссури!
Но тут настала его очередь идти к доске.
– Мистер Атсон, вы не помните, легко ли вам давался в начальной школе французский язык?
– Мэм, – честно сказал Атсон, – если бы в нашей долбанной школе кто-нибудь, выжив из последних остатков своего быстро высыхающего от ветров и виски ума, вздумал преподавать французский язык, его бы тут же обмазали смолой, вываляли в перьях и на шесте вынесли из города. Так что я не могу достойно ответить на ваш вопрос. Может быть, и легко.
– Отлично, сказала Агата. – Так я и думала. А вот помните ли вы бой между Джеком Дэмпси по прозвищу «Кувалда» и Филом Маккузо в тысяча девятьсот двадцать третьем году, в феврале?