Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович

– Так и что, он прав? – Закончив читать последнюю статью, я поднял глаза на Ву.

– В целом, нет. В одном месте мы нашли свою ошибку в обработке данных. С точки зрения экспериментов у нас все корректно. Но разногласия в научных кругах его статьи вызывают.

– Ему там просто скучно одному, может, его сюда позвать и применить энергию в мирных целях?

– Вот уж не надо нам такого счастья! Он в первые же сутки от кого-нибудь огребет. Ну что, тебе полегчало?

– Да. Извини, не выспался.

– Давай теперь покажу, что у нас есть. Я разделил все данные по типам экспериментов и вывел на отдельные мониторы. Чтобы тебе было удобно, выделил разными цветами. Каждый цвет означает свой эксперимент: зеленый – переходы сквозь стену без предметов, оранжевый – с предметами в руках, и так далее, вот легенда, – Ву показал на одну из таблиц. – Мы до сих пор не видим всей картины, вытягиваем каждый кусочек пазла вслепую, а потом думаем, куда его правильно положить. Но выходит интересно.

Он был прав. Выходило интересно. Оказалось, что при пространственном передвижении мы не просто тянемся к нужной нам точке, а сначала открываем разрыв пространства и только после этого начинаем движение в нем. Техники Ву смогли придумать, как процесс перемещений сделать «видимым», и разработали очки, которыми я уже пользовался. С их-то помощью и удалось обнаружить сам факт открытия разрыва. После научились открывать разрывы разных размеров, от маленького до способного поглотить крупногабаритную технику. Я невольно вспомнил свой эксперимент в курилке Вредена, когда потянулся к кусту. У меня это происходило неосознанно, я даже не замечал, что открываю там что-то.

Эвансу не давала покоя швабра, и когда обнаружили, что для переходов используется разрыв пространства, стали искать способ проносить через него предметы.

– Ты бы знал, сколько было желающих рискнуть здоровьем! Мы буквально отбивались. Ты же наш местный герой. – Ву явно пытался сделать мне комплимент, но получилось почти наоборот. Я снова вспомнил больницу и заметно погрустнел.

– В итоге, как обычно, все произошло случайно. Кстати, Боровскому можно сказать спасибо. Райли держал в руках планшет, когда пришла очередная статья этого юного дарования. Райли психанул и понес планшет из своей лаборатории в мою… через разрыв. Донес и ничего не сломал по дороге. Тут мы и предположили, что на вещах нужно фокусироваться. Остальное уже было делом техники. Начинали с мелких предметов, но с ними, сам видел, есть проблема с визуализацией трека передвижения, и сложно понять, как предметы ведут себя в процессе. С большими предметами сначала было страшнее, но зато мы получили и визуально регистрируемый процесс, и понимание, что измерять приборами.

– Круто, – серьезно кивнул я.

– Биологам сейчас есть с чем повозиться. Гипотеза о том, что все эти перемещения связаны с активностью мозга, остается, но выделить конкретные сигнатуры, отвечающие за эту функцию, мы пока так и не смогли. Ты-то сам как? Райли говорит, ты как от огня шарахаешься от лаборатории.

– Тебя это удивляет? – Я вскинул брови. – Так-то я и Лондона старательно избегал, если ты не заметил.

– Конечно, механика перемещений пока неясна. Но есть предположение, что в процессе происходит тот самый распад, который мы блокируем психотропами, поэтому лишние детальки из тебя высыпаются при перемещении. Но с учетом того, что мы научились носить предметы через разрывы, наверное, тебе можно научиться переносить твою руку.

– Нет. – Я встал. – Спасибо за лекцию, это действительно очень интересно.

– Почему нет? – Ву остался сидеть, но внимательно смотрел на меня.

– Потому что я устал жить в больницах. Устал от этой изматывающей боли. От того, что все, что мне было дорого, осталось в прошлом. И нового круга этого ада я не хочу.

– А если получится?..

– Иди к черту, Ву. Мне уже не интересно. Я закрыл для себя эту страницу. Покатаю вас в космос, после возвращения сделаю трансплантацию тканей руки и вернусь к обычной жизни. Детей буду учить в летной академии. Безо всяких чудес.

– А если получится?

Я смотрел на него, не зная уже, как донести свою мысль.

Ву продолжил:

– Райли сказал, у тебя панические атаки. Может…

– Иди к черту, Ву! – повторил я и вышел из лаборатории.

Что же такое, почему все вокруг лучше меня знают, что со мной и как с этим жить? И только я нахожусь в полном раздрае, совершенно не понимая, что делать дальше… Хотя нет. Это тоже лукавство. Что делать дальше, я очень хорошо понимал. Дальше – пережить экспедицию, долечить руку и вернуться к нормальному существованию.

Теперь каждое утро Лео выгоняла меня на пробежку, как делала это в резервации. Холодок, пробежавший в нашем последнем разговоре, рассосался. Лео снова шутила и тормошила меня. Она была так близко, что, казалось, в эти моменты мое сердце полностью останавливалось и дышать я тоже переставал. Но я знал, что не могу поддаваться своим чувствам.

Лео, такую яркую, талантливую, да еще с ее способностями, ждало огромное будущее в институте Эванса. И вообще в жизни. Я же в своем текущем состоянии не имел никакого права сковывать ее и приземлять на свой уровень. Поэтому я умирал всякий раз, как вдыхал ее запах или ощущал прикосновение ее кожи к своей, но держал себя в руках.

После пробежки я забивался в дальний угол лаборатории и наблюдал за экспериментами. Панические атаки прошли, видимо, благодаря тому, что я держал максимально возможную дистанцию между собой и экспериментальной деятельностью.

В предполетные тренировки входили выполняемые на симуляторе занятия по пилотированию корабля. Вот тут я мог полностью отключиться ото всех своих проблем. За пультом я становился собой, меня брал азарт от сложных трасс, захватывала возможность быстро оптимизировать скачки, менять направление движения. Я забывался, и временами казалось, что я действительно несусь через пространство. Правда, первые пару дней пришлось приспосабливаться к работе одной рукой, а потом Ву сделал прибор, с помощью которого я смог использовать вторую. Этот прибор чутко улавливал движение пальцев на сломанной руке и передавал их на клавиатуру.

Через некоторое время я понял, что почти привык к жизни в институте. Уже проще давалось общение со старой командой. Та пропасть между нами, которую я сам выкопал, с каждым днем исчезала. Ребята вели себя как обычно, я начал замечать, что перестаю дистанцироваться и уже не против посидеть в компании за обедом, поржать над забавными моментами на экспериментах или обсудить новые результаты.

Дней через десять я даже решился наконец присоединиться к вечернему чаепитию в комнате отдыха и удивительно хорошо провел время за разговорами. Когда я уже собирался уходить, пришел Акихиро. С момента приезда в Лондон я с ним еще не встречался. Мы обнялись. Он сел рядом, заглянул мне в глаза.

– Как ты, Алексей? Я слышал, ты долго поправлялся.

– Да, было дело, – я отмахнулся. – Ты тоже едешь в экспедицию?

Акихиро кивнул.

– А Виктор? Что-то я его здесь не вижу.

Внезапно в комнате стало очень тихо. Акихиро помрачнел. Все смотрели на меня.

– Что? – Я растерянно улыбнулся. – Он персона нон грата?

– Алексей… – Акихиро как-то очень нехорошо на меня смотрел. Я почувствовал, как сердце уходит в пятки. – Не знаю даже, как сказать…

Тишина стояла зловещая, от нее пробрал мороз по коже.

– Он погиб около месяца назад. Глупая автомобильная авария, сгорел в машине. Почему не прошел через разрыв в момент аварии, мы не знаем.

Земля ушла из-под моих ног. Как так? Виктор, который столько заботился обо мне, был рядом в самый черный период моей жизни…

– Я не знал, – прошептал я.

Как я мог не знать?! Самый близкий мне человек ушел.

– Мне надо подышать.

Я встал и быстро, в гробовой тишине, вышел из комнаты. Пошел было к себе, потом подумал, что буду там как в клетке, и вышел в парк.

Я даже с ним не попрощался. Не был рядом. Не помог родственникам. Да я даже ничего не знал про его родственников! Меня душили чувство потери и чувство вины. Я ушел подальше от здания, надеясь, что тут никто меня не найдет. Прислонился к шершавому стволу какого-то дерева.